Харлан Эллисон - Дрейфуя у островков Лангерганса: 38°54′ северной широты, 77°00′73″ западной долготы

• Название: Дрейфуя у островков Лангерганса: 38°54′ северной широты, 77°00′73″ западной долготы
• Автор: Харлан Эллисон
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: ISBN-5-88132-293-2

Печатается по изданию: Миры Харлана Эллисона, т.3. Рига, Изд-во "Полярис", 1997, с.304-348.

---

Талбо ждал его возвращения, а волны наполненных болью воспоминаний окатывали душу. В этот момент в дальнем конце комнаты в стену скользнула дверь, и появилась голова ещё одного техника в белом халате. Талбо увидел массивные приборы и машины, расставленные в огромном помещении за этой дверью: титановые электроды, конусы из нержавеющей стали. Ему показалось, что он узнал ускоритель протонов Кокрофта-Уолтона[6].

Виктор вернулся со стаканом какой-то молочно-белой жидкости. Протянул стакан Талбо.

— Виктор… — позвал его техник из дальней двери.

— Выпей это, — велел Виктор Талбо, а потом повернулся к технику.

— Мы готовы.

Виктор махнул ему рукой и сказал:

— Ещё минут десять, Карл, а потом включай первую фазу и дай нам знать.

Техник кивнул и исчез в огромном помещении; дверь скользнула на место, скрыв от всех остальных впечатляющее помещение, набитое сложным оборудованием.

— А это было другой частью мистического, магического решения твоей проблемы, — улыбаясь, проговорил физик. Теперь он был ужасно похож на гордого отца.

— А что я сейчас выпил?

— Успокоительное. Мне твои галлюцинации совершенно ни к чему.

— Это не было галлюцинацией. Как её зовут?

— Надя. Ошибаешься: ты никогда раньше не видел этой женщины. Разве я солгал тебе хоть раз? Сколько лет мы знаем друг друга? Мне нужно твоё доверие, если ты хочешь, чтобы у нас всё получилось.

— Ладно, я в порядке.

Молочно-белая жидкость уже начала делать свое дело. Руки Талбо больше не дрожали, лицо снова приобрело нормальный цвет.

Неожиданно Виктор стал очень серьёзным — учёный, которому некогда тратить время на всякие пустяки, а следует сообщить важную информацию.

— Вот и хорошо. На какое-то мгновение мне показалось, что я зря потратил столько сил на подготовку… Ну, — снова мимолетная улыбка коснулась его губ, — знаешь, я вдруг решил, что никто не придёт на вечеринку, к которой я так тщательно готовился.

Талбо тихонько хихикнул и пошёл вслед за Виктором в угол, к телевизионным мониторам, установленным на убирающихся в стену полках.

— Так вот, выслушай краткое объяснение того, что мы собираемся сделать.

Учёный по очереди включил все двенадцать мониторов, на которых были изображены тускло блестящие, массивные приборы и установки.

На мониторе № 1 можно было разглядеть бесконечный подземный туннель с абсолютно белыми стенами. Большую часть своего двухмесячного ожидания Талбо потратил на чтение; теперь он знал, что туннель — «прямая беговая дорожка» главного кольца ускорителя элементарных частиц. Гигантские магниты, надёжно закреплённые в своих бетонных колыбелях, чуть заметно светились в полумраке.

На мониторе № 2 был изображён туннель с линейным ускорителем.

На мониторе № 3 Талбо увидел предварительный ускоритель Кокрофта-Уолтона.

Монитор № 4 показывал главный ускоритель, а на мониторе № 5 изображался зал переключении изнутри. Мониторы от № 6 до № 9 следили за основными экспериментальными зонами установки.

Оставшиеся три монитора показывали, что происходит в подземных исследовательских лабораториях, а на последний было выведено изображение главного зала, где стоял и смотрел на двенадцать экранов Талбо… на двенадцатом мониторе стоял Талбо и смотрел на двенадцатый…

Виктор выключил экраны.

— Что ты видел?

Но Талбо был в состоянии думать только о старой женщине по имени Надя. Не может быть.

— Ларри! Что ты видел?

— Мне кажется, — заговорил Талбо, — я видел ускоритель частиц. Такой же большой, что и протонный синхротрон ЦЕРН в Женеве.

На Виктора его слова произвели впечатление.

— А ты, оказывается, кое-что почитал.

— Мне это принесло огромную пользу.

— Ну-ну, давай-ка посмотрим, смогу ли я произвести на тебя впечатление.

Ускоритель ЦЕРН достигает мощности до 33 ГэВ; машины, расположенные под нами, могут выдавать мощность, которая равняется 15 ГэВ.

— «Гига» — значит миллиард.

— А ты и в самом деле немало прочитал! Пятнадцать миллиардов электрон-вольт. От тебя невозможно ничего скрыть, не так ли, Ларри?

— Кроме одной вещи.

Виктор ждал, что он скажет.

— Ты сможешь справиться с моей проблемой?

— Да. Метеорологи утверждают, что гроза пройдёт практически над нами. У нас есть целый час, этого вполне достаточно для завершения опасной части эксперимента.

— Скажи, ты можешь это сделать?

— Да, Ларри. Я не люблю повторять одно и то же по несколько раз. — В голосе Виктора не звучало никаких сомнений, ничего похожего на «да, но», которые Талбо много раз слышал раньше. Виктор сумел найти решение задачи.

— Извини. Я волнуюсь. Если мы готовы, зачем ты мне всё это рассказываешь?

Виктор хитро улыбнулся и процитировал:

— Как ваш волшебник, я намерен предпринять опасное и технически необъяснимое путешествие в высшие слои стратосферы — чтобы посоветоваться и вообще пообщаться со своими коллегами-волшебниками[7].

— Остановись! — Талбо умоляюще вскинул вверх руки.

— Ладно. Слушай внимательно. Если бы в этом не было необходимости, я не стал бы тебе ничего объяснять; поверь, нет ничего тоскливее, чем слушать собственный голос, читающий лекцию. Но твой малыш должен владеть всеми теми знаниями, которыми владеешь ты. Итак, слушай. Начинаются скучные, но весьма информативные объяснения.

ЦЕРН — Conseil Europeen pour la Recherche Nucleaire[8] — обосновался в Женеве неподалеку от Большой Машины. Голландия потеряла выгодный заказ: всем известно, что в долинах отвратительно кормят. Небольшая деталь, но весьма существенная.

Восточное отделение ЦЕРН — Conseil de l'Europe de l'Est pour la Recherche Nucleaire — ВЦЕРН, было вынуждено избрать это отдалённое место высоко в Карпатах (а не в куда более гостеприимных городах вроде Клужа в Румынии, Будапешта в Венгрии или Гданьска в Польше) только потому, что оно нравилось Виктору — другу Талбо. На ЦЕРН работали Дал, Видероэ, Говард, Адамс и Рейк; зато у ВЦЕРН был Виктор. Одно уравновешивало другое. Он имел право заказывать музыку.

Поэтому лаборатория была построена строго в соответствии с пожеланиями Виктора, а ускоритель частиц оказался мощнее того, которым располагали учёные ЦЕРН, и даже превосходил четырёхмильное кольцо ускорителя в Национальной лаборатории Ферми в Батавии. На самом деле это был самый крупный и совершенный синхрофазотрон в мире.

Только семьдесят процентов экспериментов, проводящихся в подземной лаборатории, производилось по заказу ВЦЕРН, который финансировал её деятельность. Сто процентов всего персонала комплекса были преданы Виктору, а не ВЦЕРН и Восточному блоку, не философиям и догмам… а человеку. Так что судьбу почти трети всех экспериментов, проводимых на кольце ускорителя с диаметром в шестнадцать миль, решал лично Виктор. Если ВЦЕРН об этом и знал — а им было бы весьма непросто получить подобную информацию, — никаких возражений не поступало.

Семьдесят процентов плодов, которые приносил им гений, — намного лучше, чем ничего.

Если бы Талбо стало раньше известно о том, что Виктор занялся исследованиями в области природы структуры элементарных частиц, он не стал бы тратить время, связываясь с разными псевдоучёными, потратившими годы на изучение его проблемы и обещавшими всё, но не сумевшими добиться ничего. До тех пор пока «Консультационная служба» не указала путь — тот самый, которым он следовал ранее, в каждом возможном направлении, за исключением одного, где смешивались тени и материя, реальность и фантазия, — до тех пор он просто не нуждался в экзотических талантах Виктора. Пока ВЦЕРН купался в лучах уверенности, что их собственный гений помогает им находиться на переднем крае современной физики, Виктор готовился подарить старому другу смерть. Сейчас он рассказывал, каким образом Лоуренс Талбо сможет отыскать свою душу, как именно он сумеет проникнуть в собственное тело.

— Решение твоей проблемы состоит из двух частей. Во-первых, мы создадим идеальное изображение, которое будет в сто тысяч или в миллион раз меньше оригинала. Во-вторых, мы должны будем оживить его, превратить образ в нечто телесное, материальное; нечто существующее на самом деле. Твоя миниатюрная копия будет обладать всем тем, чем ты владеешь сейчас, всеми твоими воспоминаниями и знаниями.

У Талбо улучшилось настроение. Молочно-белая жидкость успокоила разбушевавшиеся воды его памяти. Он улыбнулся и сказал:

— Я рад, что проблема оказалась простой.

Виктор погрустнел:

— На следующей неделе я намерен изобрести паровой двигатель. Будь посерьёзнее, Ларри.

— А всему виной коктейль из Леты, которым ты меня напоил.

Виктор поджал губы, и Ларри понял, что нужно срочно взять себя в руки.

— Извини, продолжай.