Салли Боумен - Темный ангел

• Название: Темный ангел
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо-Пресс, Континент
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001377-9

Никто из гостей на приеме, устроенном в честь кометы Галлея, не подозревал, что эта волшебная ночь завершится жестоким убийством, отбросившим зловещую тень на целых три поколения династии Кавендишей. Ни один мужчина этого семейства не мог противиться чарам обворожительной и опасной Констанцы. Любовь, надежда, обман – все смешивается в темном водовороте страсти, в который затягивает их блистательная и по-своему несчастная Констанца. Ее мрачная тайна становится проклятьем прежде всего для нее самой.

---

– Помню. – Штерн отвел глаза. – Я счел это одной из твоих глупостей. Строгий, без затей дом? Почему он должен мне соответствовать, когда мне на роду написано быть вульгарным?

– Ты вовсе не вульгарный. – Констанца сделала еще шаг и оказалась вплотную к нему. – Ты просто делаешь вид. Может, это тебя забавляет. Но тебе не удастся обмануть меня своими жилетами, белыми обшлагами и новыми туфлями. Я знаю, какая у тебя голова, и немного, какое сердце. Ты отнюдь не вульгарная личность. Не поцелуешь ли меня, Монтегю? Прошло уже несколько дней, как ты целовал меня в последний раз.

– Могу, если ты просишь, – ответил Штерн. Он притянул ее к себе. Его объятие вывело Констанцу из себя, она с трудом сдерживалась. Она чувствовала, что все ящички в мозгу, которые еще секунду назад были плотно заперты, задребезжали и заколыхались, угрожая слететь с направляющих. Она сделала шаг назад. – Какой у тебя был страстный поцелуй!

– У воздержания есть свои преимущества.

– Не ехидничай.

– Я не ехидничаю. Я говорю чистую правду.

– Монтегю…

– Да?

– Знаешь, я вроде изменила свои взгляды.

– Ты часто меняешь взгляды, что и придает тебе очарование. На что именно ты их изменила?

– На поместье, где мы должны жить. – Констанца снова приблизилась к нему. Она положила руки, затянутые в перчатки, на грудь Штерна. Затем засунула ладонь ему под пальто и пиджак, так что ее тепло легло ему на сердце. Она покусала губы, и они зарделись.

– В общем-то я хотела жить поблизости от Винтеркомба. Во мне уже нет такой неприязни к нему. Я начала понимать, что прошлое уходит. Мы должны наконец где-нибудь обосноваться. Думаю, что могла бы жить в доме Пиля, если бы была там с тобой.

– Ты мне льстишь.

– Глупости, Монтегю. Я бы никогда не осмелилась. Просто я стараюсь быть практичной, вот и все. Теперь, когда мы вместе вернулись в Винтеркомб, я сочла, что довольно хорошо чувствую себя тут. Ведь он сохранил для меня и хорошие воспоминания наряду с отвратительными.

– В самом деле. В твоих словах есть здравый смысл.

Не встречая сопротивления, Констанца приободрилась. Она уставилась в лицо мужа, в его зрачки, прикрытые тяжелыми веками, которые скрывали выражение глаз, на каштановые, с рыжеватым отливом, волосы, под которыми на шее виднелась белая полоска воротничка. Вытянув маленькую ручку, она пригладила выбившуюся прядь. И сплела его пальцы со своими.

– Скажи «да», Монтегю, пожалуйста. Я устала переезжать с места на место. Мне надоело осматривать дом за домом. Подумай, мы перестроим его с подвала до чердака. Твои картины… как хорошо они будут смотреться там, в библиотеке, ты не думаешь? Мы…

– Что тебя заставило передумать? – повернувшись, прервал ее Штерн. Он спокойно встретил взгляд Констанцы.

Констанца небрежно отмахнулась.

– Ничего особенного. Я объяснила тебе. Мы женаты вот уже почти год. Все меняется. И я…

– Из-за Окленда?

– Окленда? Конечно же, нет. С чего ты взял?

– Когда ты поверила, что Окленд погиб, ты не хотела там жить. Когда оказалось, что Окленд жив, ты изменила свое решение. Может, тебе нравится мысль, что он будет твоим ближайшим соседом?

– До чего забавное предположение! – отпрянула Констанца. – Как ты несправедлив к Окленду. Кроме того, соседом будет не он, а ты. А стоит тебе захотеть, и он не будет соседом. Ты можешь в любое время получить в свое распоряжение Винтеркомб. Потребуй возвращения долга, Монтегю.

– Прямо сейчас?

– Ну, может, не сразу. Во всяком случае, не когда он в таком состоянии. Это будет выглядеть несколько…

– Вульгарно?

– Жадно. – Констанца улыбнулась. Привстав на цыпочки, она поцеловала мужа в щеку. – Тебе свойственна жадность в такой же мере, как и мне. И мы оба это знаем. Но куда благоразумнее не демонстрировать ее. Лучше немного потерпеть. Теперь я научилась от тебя науке выжидания. В конце года обязательно потребуй возвращения долга. Да и кроме того, в своем сегодняшнем состоянии – и вряд ли оно изменится – Окленд так толком и не поймет, что происходит. Быть в Винтеркомбе или где-нибудь в приюте – ему все одно. Кстати, – она глянула на часики, – я дала Джейн честное слово, что посижу днем с Оклендом. Ты же знаешь, какая она зануда! Я почитаю ему одну из ее скучных книжек. Нам бы лучше вернуться.

– Конечно. Возьми меня под руку. Дорожка скользкая.

– Благодарю, Монтегю.

Констанца, которая надежно держалась на ногах, тем не менее повисла на руке мужа. Чувствуя, что к ней возвращается бодрость в связи с тем, что она вроде добилась своей цели, в приподнятом настроении она двинулась в обратный путь.

– А ты помнишь, Монтегю? – начала она, и ее захлестнул поток воспоминаний, история за историей краткого периода ее замужней жизни. Она оставляла в стороне все те случаи, когда им было трудно найти общий язык или они огорчали друг друга, а уделяла внимание только приятным и веселым воспоминаниям. Поцелуй у алтаря, их прогулки в снегах Шотландии.

– А помнишь тот вечер в Шотландии, когда ты рассказывал мне о своих владениях? Когда делился мечтой о сыне? Думаешь, я это забыла? Ты же знаешь, что нет. Эти слова стали незабываемы для меня. Твои святые слова – вот как я вспоминаю их. Именно тогда я по-настоящему почувствовала, что замужем. Не сомневаюсь, что, когда мы окончательно обоснуемся, если переберемся в дом Пиля, тогда это и случится. Твой сын. Наш ребенок.

Она прижала руку к сердцу. Штерн замедлил шаги.

– Ребенок? Что я говорю? – Констанца остановилась, как бы споткнувшись. – Почему мы должны ограничиваться одним ребенком? Я хочу, чтобы у нас была целая команда. Четверо мальчиков и столько же девочек. Как тебе это нравится, Монтегю? В доме Пиля найдется место для всех детей, и они будут отлично чувствовать себя в нем. Можно использовать все чердачные помещения и коридоры. А какой там огромный сад. Мы сможем… в чем дело, Монтегю? Ты делаешь мне больно.

Штерн остановился. Пока Констанца болтала, он забрал в руку ее кисть. И пока она продолжала говорить, он все сильнее сжимал ее. На мгновение Констанце показалось, что он сейчас сломает ей запястье. Она издала вскрик удивления и боли. Штерн выпустил ее руку. Он посмотрел ей в лицо.

– Нет, – с подчеркнутой силой вымолвил он. Затем, засунув руки в карманы и оставив Констанцу стоять на дорожке, он в одиночестве двинулся к дому.

Неожиданная жестокость реакции Штерна несколько обеспокоила Констанцу. Поднимаясь по лестнице в комнату Окленда, она обдумывала ее. Ревнует ли ее муж? В его голосе всегда звучали нотки ревности, когда речь заходила об Окленде. Мысль, что Монтегю способен на ревность, обрадовала Констанцу, которая почувствовала, что ее усилия вознаграждены. Поднявшись по лестнице, она приостановилась. Конечно, она была неискренна, но разве Штерн мог догадаться об этом? Нет, все дело в ревности, решила она, хотя эта мысль имела в виду и воздержание, которое огорчало ее. Как давно она не спала с мужем? Уже несколько недель. Как только пришло известие, что Окленд во Франции, ее потребность в муже стала сходить на нет.

Скорее всего было вопиющей неосторожностью дать ему это понять. Не попросить ли его остаться с ней этой ночью? Констанца задумалась. То, что ей предстояло сделать, должно стать предательством мужа. И, конечно, она не могла совершить такую ошибку, дав Штерну возможность выяснить, насколько далеко простирается ее неверность. С другой стороны, возможность провоцировать мужа, лишить его привычной сдержанности, побудить на вспышку гнева или ревности – все это возбуждало ее.

Так, думая о своем муже, Констанца вошла в покои Окленда. Она послала сиделку вниз с указанием прогуляться в парке с собакой не меньше часа. Когда та вышла, Констанца взяла книгу, которую только что читали бесстрастному Окленду: «Антиквар» Вальтера Скотта. Констанца всегда считала ее скучной. Она помяла обложку и отбросила книгу. Испытывая желание, чтобы ее муж был здесь и стал свидетелем ее неверности – и пусть попробует сохранить спокойствие! – Констанца открыла дверь непосредственно в комнату Окленда. Войдя, она остановилась и затем по размышлении заперла ее.

* * *

После возвращения в Винтеркомб Окленда разместили в большой комнате для гостей, ибо было признано, что его старая спальня на втором этаже слишком мала и отдалена. Эта комната выходила окнами на южную сторону, и из эркера окна были видны сад, озеро и парк.

Окленд, когда вошла Констанца, располагался в кресле на колесиках в нише этого эркера. Он был вымыт, выбрит и переодет – Джейн настаивала, чтобы он всегда был прибран. Тонкие кисти рук лежали на подлокотниках кресла. Худое строгое лицо было повернуто к окну. Свет падал под углом, и ореол волос лучился вокруг головы.

Констанца не поздоровалась с ним. Она взяла стул и села прямо напротив него, спиной к окну. Убедившись, что стул находится в поле его зрения и что глаза его, пусть и невидящие, открыты, она отдернула в сторону портьеру и выглянула из окна.