Салли Боумен - Темный ангел

• Название: Темный ангел
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо-Пресс, Континент
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001377-9

Никто из гостей на приеме, устроенном в честь кометы Галлея, не подозревал, что эта волшебная ночь завершится жестоким убийством, отбросившим зловещую тень на целых три поколения династии Кавендишей. Ни один мужчина этого семейства не мог противиться чарам обворожительной и опасной Констанцы. Любовь, надежда, обман – все смешивается в темном водовороте страсти, в который затягивает их блистательная и по-своему несчастная Констанца. Ее мрачная тайна становится проклятьем прежде всего для нее самой.

---

– И я тоже, – дружелюбно усмехнулся Векстон. Он похлопал рукой по непромокаемому плащу, на котором сидел. – Присядь на минутку, сейчас пойдем вместе, если ты не против. Только сначала съешь сандвич. Морской воздух нагоняет аппетит. И стихи тоже. Вот, возьми этот, с сыром. И выпей кофе, – предложил он, отвинчивая фляжку. – Я туда добавил немного бренди. Одну каплю, не больше. Лучше бы виски, но я не смог его достать.

Похоже, отсутствие виски всерьез огорчало его. Векстон нахмурился и уставился на море. Видимо, исчерпав желание беседовать, что-то хмыкая себе под нос, он принялся писать в блокноте, смотреть в море и яростно зачеркивать.

Джейн всегда казалось, что процесс стихотворчества – дело таинственное и исполненное восторженных порывов. Она была польщена тем, что здесь, в ее присутствии, Векстон продолжал писать. Она отхлебнула еще кофе, заглянула в блокнот. Слова, которые там увидела, были совершенно неразборчивы. Ей внезапно стало легко и покойно на душе: сандвич был отменный, кофе бодрил, Векстон пишет поэму, с расспросами к ней не пристает.

Они просидели так минут десять.

– Можно узнать, о чем поэма? – решилась спросить Джейн.

К ее облегчению, Векстон не рассердился. Он только пожевал зубами кончик карандаша.

Ему было в то время двадцать пять, но Джейн он казался гораздо старше. «Когда я родился, – как-то сказал он, – я уже выглядел на сорок пять». Он и оставался таким все время, сколько бы ему ни было на самом деле: двадцать или шестьдесят. Джейн разглядывала его лицо: мохнатые брови, полные щеки. «Он огромный и неуклюжий, как медведь, – подумала она, – а еще похож на хомяка».

– Это поэма о Стини и обо мне, – его ответ прозвучал не слишком убедительно. – И о войне тоже. – Он погрыз кончик карандаша, выплюнул отколовшуюся щепочку и, обернувшись, взглянул на Джейн. – Я приехал во Францию, чтобы найти войну, понимаешь? Но обнаружил, что война не здесь, а где-то в другом месте. Это все равно что стоять на краю радуги. Наверное, ты пришла к такому же выводу, да?

Он сказал это просто и прямо, почти извиняясь. Хотя само замечание прозвучало почти оптимистично, словно у человека, который надеялся получить свой багаж из бюро находок.

– Вон где, – и, прежде чем Джейн успела что-то произнести в ответ, Векстон указал рукой в направлении артиллерийской канонады. – Война там. Но, знаешь, меня посылали на передовую на прошлой неделе, но даже тогда… – Он пожал плечами: – Знаешь, о чем я подумал? Война еще пока выжидает. Она будет еще долго выжидать, целые годы, пока мы не разойдемся по домам или кто куда. Вот тогда она выскочит, как чертик из коробочки. Мол, вот она я! Не забыли?! – Он посмотрел на Джейн. – Не хотелось бы мне дождаться этого момента, а тебе?

– И мне тоже.

Джейн чертила что-то пальцем на песке. Взглянув, она поняла, что это было имя «Окленд». Она поспешно стерла его.

– Но, знаешь, временами кажется, что я жду этой минуты. Или кто-то другой ждет. Эта мысль не дает мне покоя.

Векстон посмотрел на нее вопросительно. Джейн допивала остаток кофе. Ветер растрепал ее волосы, теперь они торчали, как медная корона.

– Нет, конечно же, это не ты ждешь, – ее голос прозвучал очень твердо. – Но я поняла, о чем ты.

* * *

Так началась их дружба, которая продолжалась всю ее жизнь. Когда она увидела Векстона на том мысе, прошло уже два месяца, как она прибыла во Францию. Это время легко было измерить. День за днем, неделя за неделей Джейн отмечала эти дни в своей записной книжке. На каждый день была отведена страница. Иногда запись оказывалась больше, чем на страницу. Иногда дата оставалась пустой. На одной из страниц, заполненных неделю назад, она обнаружила фразу, которая повторялась трижды: «Я в пути». Она все время будет находиться в пути, независимо от назначения, пока не доберется до определенного места. Этот городок называется Этапль – последнее место, куда был назначен Окленд. Он провел там последнее двухдневное увольнение, затем вернулся на передовую. И погиб.

У Окленда не было могилы. Ну что ж, решила Джейн, все равно она поедет в Этапль. Она понимала, что ее решение уже становится похожим на одержимость. Пусть так, сказала она себе, если ей удастся добраться до Этапля, она сможет проститься с Оклендом, расстаться с ним навсегда. Все же Джейн понимала, что говорит себе не всю правду. Если она поедет в Этапль, то сможет понять его смерть. Сможет найти его.

– Но почему Этапль? – спросил ее Векстон. – Ты так и не объяснила. Почему именно это место, а не любое другое?

Джейн колебалась. Ей не хотелось обсуждать это ни с кем.

– Из-за Окленда, – услышала она свой голос словно со стороны, – он был там перед самой своей смертью.

Джейн захотелось тут же скомкать свои слова, немедленно вернуть их обратно. Ей показалось, что эхо подхватило их, повторяя в порывах и завываниях ветра, словно желая пристыдить ее.

– Окленд? – произнес удивленно Векстон.

– Да. Окленд. – Джейн встала. Нарочито старательным движением отряхнула свою шинель от песка, затянула потуже пояс, подняла воротник. – Мы были очень близки с ним. Слушай, уже стемнело. Мне пора возвращаться…

Векстон не сказал ни слова, поднялся, неспешно собрал вещи, обмотал вокруг шеи свой бесконечный шарф. Небо действительно уже было совсем темным, и он достал из кармана небольшой фонарик. Они двинулись бок о бок по узкой тропинке, сталкиваясь плечами. Фонарь то и дело мигал, едва освещая путь.

– Послушай, мне показалось, что тебе было неловко говорить о себе и об Окленде, – сказал Векстон, когда они уже проделали значительную часть пути. – В чем причина? Разве вам нельзя быть близкими людьми – в этом нет ничего зазорного.

– Я была обручена с его братом. Вот уже одна причина.

– Была? – в голосе Векстона послышался интерес, впрочем, неназойливый.

– Да, и я разорвала помолвку. Разве Стини не говорил тебе? После смерти Окленда. По-моему, это правильный поступок.

Джейн снова подставила лицо ветру. Он резанул ее по глазам, и по щекам потекли слезы. Она не плакала, хотя раньше, бывало, могла лить слезы без особой причины. Но она не плакала – это ветер всему виной. Вот уже неподалеку ступеньки, подняться вверх – и уже прогулочная площадка, видны огни кафе. Снова стали слышны звуки аккордеона.

– Почему вы расстались? – Векстон замедлил шаг. – И почему это правильный поступок?

– Я не любила Мальчика, – отрезала Джейн. Она зашагала быстрее.

– И любила Окленда, так?

Джейн остановилась, обернулась к Векстону:

– Я этого не сказала.

– Нет. – Векстон тоже остановился. – Ты сказала: «Были близки». Но «близость» не ахти какое слово, слишком вялое. «Любовь» – гораздо лучше. Могло быть. Должно быть. Только бы люди употребляли его по назначению. – Он взглянул в лицо Джейн, и что-то в ее глазах заставило его раскаяться в своей прямоте. – Извини меня. Я явно переступаю английские рамки. Со мной такое бывает – Стини мне об этом говорил. Он называет меня «вульгарный американец». Но я научусь, надеюсь, не задавать вопросов, вести себя по-английски. А может быть, и не научусь никогда. Слышишь аккордеон? Я иногда захожу в это кафе, когда сменяюсь с дежурства. Там подают только омлет с картошкой, но очень неплохой. Возможно, придет время, и мне вдруг захочется снова его себе приготовить. Я хорошо готовлю, между прочим, Стини говорил тебе? Сам научился.

Он хотел взять Джейн под руку. Джейн строго выставила локоть в его сторону. Поднимаясь по ступенькам, она шагала, демонстративно не опираясь на предложенную руку, дергая ногами, как марионетка: шаг-два-три. Она нарочно не смотрела на Векстона. «Я не обязана терпеть этого американца и его дурацкие вопросы», – говорила она себе.

Посреди ее внутреннего монолога они вышли на площадку для прогулок. Светили газовые фонари, и они вошли в круг бледного голубоватого света. Джейн огляделась вокруг, посмотрела на свои ноги в грубых армейских ботинках. Она взглянула на круг света и на тень за пределами этого круга, увидела себя словно бы посреди островка, изолированного от всего мира истинно английскими манерами. Ее круг, ее рамки, но Векстону удалось пересечь эту черту. Теперь он стоял рядом, плечом к плечу c ней, в одном и том же круге света. Джейн перевела взгляд на его ботинки. Такая же грубая солдатская обувь с прилипшим мокрым песком, только невероятного, огромного размера. Порванные шнурки были наново связаны узелками.

– Не извиняйся, не стоит. – Джейн открыто посмотрела на него. – Это я должна извиниться перед тобой. Какой смысл притворяться? Хотя меня и учили этому с самого детства, сколько себя помню. Так и притворяюсь всю жизнь, никогда открыто не могла сказать, что на душе. Но теперь у нас здесь слишком мало времени, и мы не имеем права тратить его попусту на всякие околичности. А ты прав, так тебе и откроюсь. Близки – слишком невыразительное слово, как ты сказал. Мы с Оклендом не были близки – я любила его все эти годы. А теперь он мертв. Вот и все. Пожалуйста, только не надо утешать меня и соболезновать – я этого не переношу. Ты сейчас в душе, наверное, посмеиваешься надо мной?..