Салли Боумен - Темный ангел

• Название: Темный ангел
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо-Пресс, Континент
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001377-9

Никто из гостей на приеме, устроенном в честь кометы Галлея, не подозревал, что эта волшебная ночь завершится жестоким убийством, отбросившим зловещую тень на целых три поколения династии Кавендишей. Ни один мужчина этого семейства не мог противиться чарам обворожительной и опасной Констанцы. Любовь, надежда, обман – все смешивается в темном водовороте страсти, в который затягивает их блистательная и по-своему несчастная Констанца. Ее мрачная тайна становится проклятьем прежде всего для нее самой.

---

Она предполагала, что их беседа вряд ли окажется оживленной, и была права. Они больше молчали, от чего самим было неловко, поэтому они поспешно заговорили на общие темы. Поговорили о здоровье его родителей, о работе Фредди, о предстоящей выставке картин Стини и о дошедшей до них неожиданной новости – о помолвке Констанцы с сэром Монтегю Штерном. Война отделяла Джейн от ее прежней жизни, все доходившие до нее новости казались теперь малозначительными. Мальчик, возможно, был того же мнения, поскольку упомянул об этом вскользь, как о чем-то действительно далеком. Джейн, отчаявшись разговорить его, заговорила о фотографии и поняла, что спросила снова невпопад. Когда она упомянула об этом, на лице Мальчика появилось упрямое выражение.

– Я избавился от «Видекса», – сказал он.

– Ты продал камеру?!

– Нет, разбил на кусочки и сжег все фотографии, сделанные во Франции. Сжег пластины, а когда вернусь домой, – он глотнул вина, – и там сделаю то же самое. Ненавижу фотографию, это сплошь одно вранье. Знаешь, единственное, с чего стоит сделать снимок? Пятна на Солнце! Вот это я, пожалуй, не отказался бы сфотографировать.

Джейн была потрясена. Чтобы Мальчик отказался от фотографии? Скорее ревностный католик отрекся бы от своей веры. Она пристально взглянула на него. Война изменила его лицо. Не осталось и следа от былой бледности, и, если бы не выражение его глаз, можно было бы подумать, что Мальчик только что вернулся из морского путешествия, набравшись новых сил и энергии. Его лицо было обветренным. Детская округлость черт, из-за которой он всегда выглядел моложе своих лет, сменилась волевым и непреклонным выражением человека, привыкшего противостоять трудностям. Война превратила бы Мальчика в красавца, если бы не постоянная тревога в глазах, так не сочетавшаяся с волевым лицом… Мальчик походил на актера, который посредине сцены вдруг забыл свою роль. Он явно хотел о чем-то поговорить. С самого начала беседы он что-то сосредоточенно обдумывал. Допив вино, Мальчик решил, очевидно, что подходящий момент наступил. Его голова дернулась, словно вытряхивая из уха невидимую воду. Он посмотрел на запотевшие окна, прокашлялся и наконец сообщил, что пришел сюда, чтобы поговорить о Констанце.

Он начал довольно живо, очевидно, заранее продумал, что станет говорить. Объяснил, что большинство людей, и Джейн в том числе, просто не понимают Констанцу так, как он. Не нужно забывать, сказал он, что Констанца еще ребенок и очень ранима. Джейн не согласилась. Она считала, что обручение Констанцы просто бессовестное предательство по отношению к Мод. Она, правда, не успела этого высказать – Мальчик не дал ей вставить ни слова. Его явно не интересовало мнение Джейн. Слова лились из него нескончаемым потоком, он просто не мог остановиться.

– Свадьба Констанцы, – он отчетливо произнес эту фразу, – не должна состояться.

Дальше – больше. Мальчик заявил, что поведение его отца не поддается объяснению: вместо разрешения на свадьбу должен был последовать категорический отказ. Поведение Мод, добавил он, тоже необъяснимо. Это же самое касается Стини, Фредди, Штерна и даже его матери. Единственная, кого он мог понять, это Констанца. Ее поступок, сказал он, последний крик о помощи.

В этот момент Мальчик столкнулся с неожиданным затруднением: он начал заикаться еще сильнее, чем раньше. Он застревал на букве «к» и заметно рассердился, потому что не мог выговорить самого имени Констанца.

Сообщив наконец, что Констанца нуждается в помощи, он посмотрел на Джейн:

– Теперь – о главном.

Из-за этого он и приехал сюда, в эту ночь, прежде чем вернется в Англию. Несмотря на то, что их помолвка разорвана, он считает правильным, чтобы Джейн первой стало известно о его намерениях. Он собирается вернуться в Англию и там остановить эту свадьбу. Это первое. Затем он сам предложит Констанце выйти за него замуж.

– Понимаешь, она, наверное, ждет этого. – Мальчик склонился над столом. – Ждет с тех пор, как стало известно, что наша помолвка разорвана. Но я молчал, и поэтому она решилась на такой шаг. Теперь понимаешь?

Он развел руками и рассмеялся.

– Это крик о помощи. Ведь она знает, что я тоже люблю ее.

* * *

Джейн рассказала эту историю Векстону, когда они ехали к станции, около которой им надо было ждать прибытия раненых из полевых госпиталей. Поезд запаздывал, и пришлось стоять на темной платформе, дрожа от холода.

Эта история взволновала ее. Она поймала себя на том, что ей трудно отстраненно воспринимать события, и она мысленно мечется между сценой в кафе и другими событиями в прошлом. Перед Джейн открылась бездонная пропасть. Она не могла свести ее края. Она увидела, что никогда не понимала Мальчика, которого неизменно считала простым и прямодушным. А в этой ситуации возник тот Мальчик, которого она не разглядела. Внезапно прошлое ощетинилось вопросами. Ей оставалось лишь ругать себя. Она была слепа и слишком переполнена своими чувствами к Окленду, чтобы понять, что и у Мальчика была скрытая от всех жизнь.

Она стала ходить взад и вперед по обледеневшей платформе, размахивая руками.

– Слепа, слепа, слепа, – выкрикивала она с такой силой, что ланкаширские медсестры с интересом стали глядеть на нее. – Я должна была увидеть. Я ненавижу себя.

Векстон слушал. Он молчал. В голове у него начала складываться строфа, пока Джейн говорила, она стала обретать окончательные очертания. Ссутулясь, он стоял совершенно неподвижно. Брезент носилок отсырел, и на его поверхности стала образовываться наледь. Такая же льдистая корка стягивала и верхнюю губу Векстона. Щурясь, он смотрел против ветра, в ту сторону, откуда должен был идти поезд. Он слышал слова Джейн; он слушал строчки своей поэмы; кроме того, до его слуха доносились и другие звуки. Еле слышные поначалу, они приближались, он уже улавливал пыхтение парового двигателя.

От прошлого Джейн перешла к будущему. Она пыталась объяснить выражение лица Мальчика: его легкую растерянность, его сомнительные надежды. Она пришла в возбуждение. Она сказала, что ей стоило бы основательнее поговорить с Мальчиком и попытаться разубедить его. Повернувшись к Векстону, она начала объяснять, что, когда она попрощалась с Мальчиком, ее охватило предчувствие несчастья.

Крупная ладонь Векстона ощутимо хлопнула ее по пояснице.

– На землю! – выкрикнул он.

От удара у нее перехватило дыхание. Она неловко упала, и мокрая брусчатка ободрала ей лицо. Одна нога подвернулась. Векстон всем своим весом прижал ее к земле. Упавшие носилки ударили ее по голове. Они запутались в мокром брезенте и размотавшихся шарфах. В воздухе раздался грохот, после чего блеснула вспышка. Векстон локтем прижал ее к земле. Джейн уткнулась в мокрую мостовую и сделала попытку избавиться от Векстона. Извиваясь, она отползла на дюйм и приподняла голову.

Векстон сошел с ума. Все вокруг сошло с ума, вплоть до платформы. То, что было черным, теперь было залито светом. Край платформы был отбит и курился дымом. Здание вокзала было охвачено пламенем. Его языки развевались на ветру, как флаги, и лизали крышу.

Кто-то застонал. Мимо со сбившейся набок шапочкой пробежала медсестра Красного Креста. Волосы ее горели. Рот у нее был искажен в крике. Джейн понимала: она должна подняться и что-то делать, но Векстон не пускал ее. Она приподняла голову, но он опять прижал ее к земле. Она чувствовала, как кулаком он придавил ей шею. Преисполнившись гнева, она была готова выйти из себя. Она стала бороться с Векстоном; она колотила по его рукам, стараясь попасть по физиономии. Но Векстон был слишком тяжел и силен, чтобы она могла с ним справиться, и ей повезло, потому что в этот момент пилот дирижабля сбросил вторую бомбу. С редкой точностью он поразил не только вокзал, но и котел подходящего поезда.

Тот взорвался, с грохотом отлетев в сторону и превратившись в куски раскаленного железа, окутанные клубами пара. В воздух взлетели горящие угли. Пронзительно свистели осколки. Тендер за паровозом швырнуло вперед, и он завалился набок. Железная змея развалилась на части, одни из которых повалились направо, другие – налево; четвертые с лязгом рвущегося металла стали наезжать на третьи. Наконец наступило молчание, в котором стали слышны крики и стоны.

Векстон спас ей жизнь. Джейн, подняв голову, наконец поняла это; Векстон, которого самого колотило, помог ей встать на ноги. Всего в ярде от них, там, где они только что стояли, лежал металлический штырь, часть то ли поезда, то ли рельсов, а может, кусок станционной крыши, с точностью дротика он вонзился в брусчатку, раздробив ее. Вагоны поезда были объяты пламенем. Раненые в них тоже горели.

* * *

Когда я была ребенком, Джейн рассказывала мне часть этой истории, которая касалась в основном того, как ее друг Векстон спас ей жизнь.

Были и другие подробности, о которых она умалчивала и о которых поведал мне Векстон много лет спустя, когда мы бок о бок сидели в Винтеркомбе. Когда ночь подходила к концу и небо стало светлеть, а горизонт сменил черный цвет на серый, Джейн вернулась к поезду. Она оказалась у последнего вагона: в нем располагались легкораненые, и он не так был охвачен пламенем.