Норман Льюис - Сицилийский специалист

• Название: Сицилийский специалист
• Автор: Норман Льюис
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1981

Остросюжетный политический роман английского писателя, известного в нашей стране романами «Вулканы над нами», «Зримая тьма», «От руки брата его». Книга рассказывает о связях сицилийской и американской мафии с разведывательными службами США и о роли этого преступного альянса в организации вторжения на Кубу и убийства американского президента.

---

— Принадлежало, — поправил он ее. — Только я не понимаю, какое это имеет отношение к нашему делу.

— Я чувствую, что и вы работаете на этого человека.

— Не имеет значения, кто я и на кого работаю. Мне случайно стало известно, что вам надоело ваше занятие, а мое предложение дает вам возможность с ним покончить. Ваши родные знают, чем вы занимаетесь здесь, в Солсбери?

— Еще чего! — воскликнула она. — Я из респектабельной пресвитерианской семьи. Мой отец был дьяконом.

— Вам надо вернуться домой, — сказал он. — Женщина вы красивая. Вернетесь в Саут-Бенд, выйдете замуж за человека из страхового бизнеса и заведете детей. Я говорю серьезно: эта жизнь не для вас Приедете домой, скажите, что заработали много денег, и никто ничего не будет знать Да и вы сами забудете о том, что было.

— Я должна подумать, — сказала она. — Подумаю и дам вам знать.

— Извините, решать придется сейчас. Что мешает вам согласиться немедленно? Необходимость принять решение чуть состарила ее, на миг прочертив под глазами морщинки, которые вскоре станут постоянными.

— Сказать — что? Потому что я боюсь.

— Чего?

— Всего. Что-то в этом кроется странное. Он обнял ее за плечи.

— Малышка, за кого ты меня приняла несколько минут назад?

— За итальянца.

— Предположим, что я действительно итальянец. Ты, наверное, наслышана про нас?

Чересчур наслышана, — ответила она. — Чересчур. Но что бы тебе ни рассказывали, одно известно всем: итальянцы не обижают хорошеньких женщин. Спроси своих приятельниц Кроме того, я чувствую, мы с тобой отлично поладим.

— Но ведь там будешь не ты. Там будет другой.

— Я тоже буду там. Я буду поблизости, пока не наступит время ехать домой. Она кивнула, словно в знак благодарности, и ее лицо разгладилось.

— Понимаешь, я легко пугаюсь, — сказала она. — И боюсь оставаться одна.

Глава 4

Спустя два дня, накануне отлета, у Марка возникли осложнения в собственном доме.

На целую неделю вперед у них были запланированы разные встречи и вечеринки, и Тереза, которая никогда прежде не возражала против его поездок, была раздражена сообщением о предстоящей командировке.

— Почему ты меня не предупредил?

— Я сам узнал только сегодня.

— Но почему на Кубу?

— Потому что наша компания хочет увеличить там свои капиталовложения.

— Ты же не говоришь по-испански.

— А мне и не нужно говорить по-испански. Я должен только определить стоимость здания.

— Сколько же тебя не будет?

— Неделю, наверное. Может, меньше.

— Я отменю все, что назначено на эту неделю, и мы полетим с тобой. Детям полезно побыть на солнце.

— Извини, но это невозможно.

— Почему?

Впервые за их совместную жизнь она не желала беспрекословно подчиниться его власти. В Сицилии он повернулся бы к ней спиной и удалился, ничего не ответив, а потом в течение дня или ночью в постели она изо всех сил старалась бы загладить свой проступок. Теперь же он мягко ответил:

— Потому что нет времени на сборы.

— Не так уж много времени требуется, чтобы заказать еще три билета.

— Я еду по делу, — сказал он ровным тоном, пытаясь на этом закончить разговор. — И на одном месте сидеть не буду.

— Но мы могли бы пожить в отеле где-нибудь на берегу, пока ты будешь занят своими делами.

— Нет, нельзя. Но если дети должны отдохнуть, почему бы вам не поехать в Майами? Солнца там сколько душе угодно плюс чистота и еда, к какой они привыкли.

— Надоело, — ответила она. — Не хочу больше. Почему ты никогда не берешь нас с собой?

— Потому что туда, где мне приходится бывать, с семьей не ездят. На Кубе сейчас революция; людей убивают на улице. В такое место не приезжают с женой и детьми. Я, наверное, еще раз туда полечу, и если к тому времени революция закончится, вы полетите со мной. Обещаю.

Но Тереза не успокоилась и обиженно молчала весь остаток дня. Впервые ему пришлось добиваться ее благосклонности, а не наоборот, как бывало после их немногочисленных ссор в прошлом.

* * *

Марк оставил Линде билет до Нью-Йорка на контроле, и когда он вошел в самолет, она уже сидела на своем месте. Он не смотрел на нее. Прошла стюардесса с охапкой журналов. Марк взял «Ньюсуик» и укрылся за ним. Когда он через несколько минут оглянулся, Линда что-то оживленно рассказывала своему соседу, который наклонился к ней и с интересом слушал. Марк заметил, что белый полотняный костюм идет ей больше, чем парчовое платье на сцене «Баварского замка». Она, по-видимому, понимала, почему он не хочет, чтобы их видели в самолете вместе И в рейсе из нью-йоркского аэропорта «Ла-Гардиа» до Майами они тоже сидели отдельно. На этот раз она сидела впереди него, во втором ряду, казалась умиротворенной и спокойной, выпила два виски, потом, нажав кнопку, вызвала стюарда и о чем-то с ним говорила, помогая себе изящными жестами танцовщицы с острова Бали. Позже, благоухающая и отчужденная, сопровождаемая взглядами мужчин, она проследовала в туалет, где пробыла довольно долго.

В Майами ему пришлось помочь ей при прохождении паспортных формальностей.

— Что это? — спросила она.

— Туристская карточка. Она тебе понадобится на Кубе.

— Ты не сказал мне, что мы едем за границу.

— Гавана — не заграница. Это — Соединенные Штаты в тропиках. Там говорят по-английски.

— Что ж, очень хорошо, — сказала она. — Я когда-то видела фильм про Кубу. С Элис Фей, да? Мне давно хотелось побывать в Гаване.

* * *

С высоты в десять тысяч футов Куба казалась сияющим островом в чехле из зелени. Самолет прорвался сквозь кучевые облака и воздушные течения и ранним вечером высадил их на Ранчо-Бойерос. И сразу они погрузились в теплый, как парное молоко, воздух, исходящий от пальм зеленоватый свет и нелепую толпу туристов в соломенных шляпах и с маракасами, которыми они непрерывно трясли. Теперь Марк и Линда были неразлучны. Марк вел Линду, и чем откровеннее выражали свое восхищение коренастые мужчины в безупречно накрахмаленных рубашках, неохотно сторонившиеся, чтобы пропустить их, и провожавшие ее горящими взглядами, тем крепче он прижимал к себе ее локоть. На лимузине они добрались до центра города, где Марк поселил Линду в отеле «Линкольн», а сам поехал в «Севилью». Там, как ему было, известно, остановился Кобболд.

Он зарегистрировался и получил номер на пятом этаже, выходивший окнами на узкую улицу с оживленным движением. И сама гостиница тоже была шумной, с голыми, выложенными плиткой полами и хлопающими дверями; прохладные стены ее еще не поглотили накопившуюся за день жару. Он принял душ, переоделся в легкий костюм и попытался позвонить Кобболду, но на коммутаторе ответили, что не могут его найти. Под предлогом недовольства номером он спустился к портье, и ему показали план гостиницы. Кобболд жил в надстройке на восьмом этаже, и номер его состоял из гостиной и спальни, которая, поскольку номер был угловым, продувалась с двух сторон.

Следующий час Марк потратил на беглый осмотр гостиницы и окружающей территории. «Севилья» была задумана в претенциозном стиле прошлого века, когда не скупились на место для внутренних двориков, коридоров и лестничных клеток. Лифты ходили медленно и управлялись лифтерами. Главный вход в гостиницу был расположен на улице Куартелес, где машины шли в одну сторону — к проспекту Марти и там сворачивали направо. Кроме того, в гостиницу можно было пройти с проспекта через пассаж с магазинами. Город находился на военном положении, и на улицах время от времени возникала стрельба, поэтому у каждого входа стоял солдат с автоматом.

Марк купил в табачном киоске «Гавана пост» — газету, выходящую на английском языке, и, быстро проглядев ее, узнал, что на улицах после ночных боев было подобрано пять трупов. Выйдя на Куартелес и повернув направо, против движения, он тотчас очутился на небольшой площади, где стояло на случай тревоги с полдюжины полицейских машин, вооруженных пулеметами. Было ясно, что окрестности «Севильи» никак не годятся для ликвидации Кобболда.

Служебный вход в гостиницу тоже не подходил для бегства после операции: в подвал можно было попасть либо на лифте, ждать которого приходилось в среднем три минуты, либо через дверь у подножья лестницы, которая, по-видимому, была постоянно на замке.

Марк отправился в бар, чтобы обдумать все эти обстоятельства за чашкой кофе, как вдруг его позвали к телефону. Это была Линда.

— Я же просил тебя не звонить, — сказал он.

— Извини, мне скучно. Разыскал своего приятеля?

— Пока нет.

— Я не знаю, чем заняться.

— Пойди посмотри город.

— Исключено. Ко мне пристают даже в холле. Пришлось подняться в номер. Можно мне прийти к тебе?

— Нет, лучше сиди на месте. Я подожду моего приятеля еще час, и если он не явится, пойдем куда-нибудь поужинать.

В девять Кобболда еще не было, поэтому Марк заехал на такси за Линдой, и они отправились в «Эль Бохио», ресторан, который рекламировался в «Гавана пост» как местная достопримечательность. Для привлечения туристов он был выстроен в виде крестьянской хижины с крышей из пальмовых листьев; посетители сидели в саду под деревьями, с которых доносилось чириканье потревоженных птиц. Ночь скрыла все выцветшие на солнце краски Гаваны и превратила ее в город, вырезанный из слоновой кости. Здания лучились мягким светом, словно поверхность камня еще хранила остатки солнечного жара, накопленного в течение дня, и ресторанная суматоха вскоре растворилась в царившем вокруг безмолвии.