Агата Кристи - Испытание невиновностью

• Название: Испытание невиновностью
• Автор: Агата Кристи
• Жанр: Классический детектив

Это один из наиболее любимых романов миссис Кристи. Он и построен в соответствии с ее вкусами того периода: убийство в прошлом, продолжающее тяготить своими последствиями всех без исключения участников драмы, а также человек со стороны, ведомый страстью к справедливости.

Это глубоко драматичная книга, демонстрирующая умение Агаты Кристи сдержанно и вместе с тем напряженно изображать эмоциональную сторону человеческой жизни и раскрывающая представления автора о добре и зле. «Испытание невиновностью» в гораздо большей степени дает нам возможность понять миссис Кристи, нежели другие ее детективы, и в этом смысле приближается к ее «псевдонимным» романам.

«Из всех моих детективов, – писала она в «Автобиографии», – мне самой наиболее удовлетворительными кажутся «Кривой домишко» и «Испытание невиновностью».

Отличительной чертой обоих этих романов является отсутствие, так сказать, «официального» сыщика, а именно изрядно поднадоевшего и, по ее же признанию, даже раздражавшего ее мосье Пуаро и уже начинающую испытывать ее терпение мисс Марпл...

Здесь, как впрочем и в большинстве других своих романах, она позволяет читателю якобы обойти ее на несколько ходов, но, естественно, последний и, как всегда, неожиданный ход остается конечно же за ней.

Это, пожалуй, самый удачный роман о семейных отношениях, а именно их Агата Кристи умела описывать с необыкновенной глубиной и точностью. Чуть меньшая, чем в лучших ее чисто детективных романах, напряженность сюжета полностью искупается многогранностью и тонкостью при передаче психологических нюансов. В романе как ни в каком другом чувствуется житейская мудрость и прозорливость писательницы. Зло должно быть наказано не только ради справедливости, но и для того, чтобы не страдали невиновные, чтобы никто не посмел заподозрить в преступлении их. Эту тему миссис Кристи обыгрывает просто блестяще и.., более чем убедительно.

Необходимо отметить интересную деталь – в «Испытании невиновностью» Дама Агата чуть ли не впервые обращает внимание читателя на весьма ощутимые огрехи в английском законодательстве.

Критики встретили роман довольно тепло. А один из них на страницах «Санди тайме» отмечает: «Агата Кристи, как всегда, замечательно сумела передать самые тончайшие детали и тенденции, характеризующие отношения в большом английском семействе, не видимые миру страсти, которые кипят за внешним благополучием и благопристойностью».

Впервые роман вышел в Англии в 1958 году.

---

– Они мамины.

– Опекунский фонд был создан несколько лет назад.

– Не хочу я их брать! И прикасаться к ним не хочу! Просто не смогу. При том, как теперь все обернулось... – Он встретился взглядом с отцом и вдруг мучительно покраснел. – Я не хотел... Сорвалось с языка.

– Почему же ты не хочешь к ним прикасаться? – спросил Лео. – Мы тебя усыновили. То есть взяли на себя всю ответственность за тебя, и финансовую и моральную. Мы обязались воспитать тебя как родного сына и обеспечить твое будущее.

– Я хочу стоять на собственных ногах, – повторил Микки.

– Да. Вижу... Ну, хорошо, Микки, но если передумаешь, помни, что деньги есть и тебя дожидаются.

– Спасибо, отец. Спасибо, что ты меня понимаешь. Или если и не понимаешь, то позволяешь, по крайней мере, поступать по-своему. Извини, что я не сумел как следует все объяснить... Я хотел сказать, не могу же я... воспользоваться... черт... об этом так трудно говорить...

В дверь постучали, вернее, ударили.

– Это, должно быть, Филип, – сказал Лео Аргайл. – Будь добр, открой ему, Микки.

Микки прошел к двери, распахнул ее, и через порог, весело ухмыляясь, въехал на своем кресле Филип Даррант.

– Вы сейчас заняты, сэр? – обратился он к Лео. – Мне ведь не к спеху, могу и подождать. Я мешать вам не буду, пороюсь тихонько на книжных полках.

– Нет, – ответил Лео. – Я сейчас не работаю.

– Гвенда не пришла? – сочувственно осведомился Филип.

– Она звонила, предупредила, что не придет сегодня, у нее болит голова, ровным голосом объяснил Лео.

– Вот как. Микки сказал:

– Ладно, я пойду. Загляну к Тине, вытащу ее погулять. Эта девчонка боится свежего воздуха.

И легкой, пружинистой походкой вышел из библиотеки.

– Я ошибаюсь, или действительно в Микки за последнее время произошла перемена? Он, кажется, уже не злится на всех и вся? – спросил Филип.

– Он повзрослел, – ответил Лео. – Правда, у него на это ушло довольно много времени.

– Не очень-то подходящий момент он выбрал, чтобы так воспрянуть духом, заметил Филип. – После вчерашнего допроса как-то не до веселья, вы согласны?

Лео тихо ответил:

– Разумеется, очень тяжело заново все это переживать.

– У Микки, как по-вашему, есть совесть? – продолжал Филип, продвигаясь в своем кресле вдоль полок и рассеянно вытаскивая то один томик, то другой.

– Странный вопрос, Филип.

– Ничуть, сэр. Я просто размышляю. Ведь бывают же люди, у которых нет музыкального слуха. И точно так же некоторые не способны испытывать угрызения совести, раскаяние и даже простое сожаление по поводу своих действий. Взять того же Жако. Он точно ничего подобного не испытывал.

– Да. Это верно.

– Ну а Микки? – Филип помолчал и заговорил совсем на другую тему:

– Можно я задам вам один вопрос, сэр? Вам вообще-то известно происхождение ваших приемных детей?

– Почему вы об этом спрашиваете, Филип?

– Просто любопытно. Меня очень занимают проблемы наследственности. Интересно, насколько велика ее роль?

Лео не отвечал. Филип смотрел на него с живым интересом.

– Возможно, вам неприятно, что я задаю такие вопросы?

– Нет, отчего же, – сказал Лео, вставая. – Вы ведь член нашей семьи и имеете право их задавать. А в данной ситуации, спору нет, то, о чем вы спрашиваете, весьма существенно. Но наших детей, строго говоря, нельзя считать приемными. Мэри, ваша жена, действительно была удочерена по закону. Остальные же попали в наш дом в общем-то неформальным путем. Жако осиротел, его отдала нам на время войны родная бабка. Она погибла во время бомбежки, и мальчик остался у нас. Так уж вышло. Микки внебрачный ребенок. Его мать интересовали исключительно кавалеры. Она назначила цену в сто фунтов и получила их. Что сталось с матерью Тины, нам неизвестно. Она ни разу не написала своей дочери, не потребовала, чтобы ей ее вернули после войны, а разыскать ее не представлялось возможным.

– А Эстер?

– Эстер тоже внебрачный ребенок. Ее мать была ирландка, молоденькая медсестра. Вскоре после того, как ее дочь оказалась у нас, она вышла за американского солдата и попросила, чтобы мы оставили девочку у себя. Не хотела, чтобы муж знал о незаконном ребенке. В конце войны она уехала с мужем в Штаты, и с тех пор мы о ней ничего не слышали.

– У каждого по-своему трагическая история, – заметил Филип. – Все пятеро несчастные, никому не нужные подкидыши.

– Да, – сказал Лео. – Потому-то Рейчел с такой страстью к ним ко всем и относилась. Хотела, чтобы они почувствовали себя желанными, чтобы у них был свой дом, хотела стать им настоящей матерью.

– Благородное стремление.

– Да, но получилось не так, как она рассчитывала, – вздохнул Лео. – Она свято верила, что кровное родство ничего не значит. На самом же деле оно все-таки имеет значение. В характере, в поведении родных детей обычно есть какая-то особинка, которую узнаешь и понимаешь без слов. А с приемными детьми такой связи нет. Их не понимаешь сердцем, только умом и судишь о них, отталкиваясь только от своих собственных представлений и чувств. Однако нельзя забывать о том, что твои мысли и чувства, возможно, довольно далеки от того, что думают и чувствуют они.

– Вы, вероятно, всегда понимали это?

– Я предостерегал Рейчел, – кивнул Лео. – Но она, конечно, не верила. Отказывалась верить. Она внушала себе, что это ее родные дети.

– Тина всегда казалась мне темной лошадкой, – сказал Филип. – Возможно, потому, что она не совсем белая. Кто был ее отец, вы знаете?

– Кажется, какой-то моряк. Возможно, индиец. Мать не могла точно сказать, – сухо добавил Лео.

– Совершенно непонятно, как она на что реагирует, что думает. Говорит мало. – Филип замолчал. А потом выпалил:

– О чем, интересно, она знает, но помалкивает?

Он заметил, как рука Лео, переворачивавшая страницы, замерла в воздухе. На мгновенье стало тихо, затем Лео спросил:

– Почему вы думаете, что она говорит не все, что знает?

– Но, сэр, это же очевидно, разве нет?

– Мне не очевидно, – сказал Лео.

– Ей известно что-то, что может повредить какому-то определенному лицу, вы не думаете?

– Я думаю, Филип, вы уж простите меня, что рассуждать на эти темы крайне неосмотрительно. Можно нафантазировать лишнее.

– Вы меня хотите припугнуть, сэр?

– Какое вам, в сущности, до всего этого дело, Филип?

– В смысле, что я не полицейский?

– Да. Именно это я хотел сказать. Полицейские обязаны выполнять свою работу. Их долг – разбираться, что и как.

– А вы сами не хотите в этом разобраться? Или... или вы и без того знаете, кто убийца? Знаете, сэр?

– Нет.

Краткость и страстность его ответа поразили Филипа.

– Нет, – повторил Лео и ударил ладонью по столу. Сейчас он был совсем не похож на того тихого и замкнутого книжного червя, которого так хорошо знал Филип. – Я не знаю, кто убийца! Слышите? Не знаю. Не имею ни малейшего представления. И не хочу, не желаю знать.

Глава 17

– Эстер, а ты что тут делаешь, душечка моя? – спросил Филип.

Он катил в своем кресле по коридору. А Эстер стояла в коридоре у окна. При звуке его голоса она вздрогнула и оглянулась.

– А, это ты, – проговорила она.

– Созерцаешь Вселенную или хочешь выпрыгнуть из окна? – поинтересовался Филип.

– С чего это ты взял? – с вызовом спросила Эстер.

– По лицу прочел, – ответил Филип. – Однако, если ты и вправду задумала такое, предупреждаю: данное окно для подобных целей не годится: оно слишком низко от земли... Ну подумай сама: до чего неприятно будет получить перелом руки и ноги вместо благодатного забвения, которого ты жаждешь.

– Когда-то Микки вылезал из этого окошка и спускался по стволу магнолии. И возвращался тем же путем. А мама об этом и не догадывалась.

– Чего только не скрывают от родителей! Можно целую книгу написать на эту тему. Однако если ты все же подумываешь о том, чтобы свести счеты с жизнью, Эстер, то гораздо надежнее будет прыгнуть с того места, где беседка.

– Это где выступ над самой рекой? Да, там разобьешься в лепешку о камни!

– У тебя слишком пылкое воображение, Эстер. Большинство людей вполне удовлетворила бы газовая духовка: аккуратно сунул туда голову – и порядок. Или того проще: выпить целую пачку снотворного.

– Я рада, что ты здесь, – неожиданно сказала Эстер. – С тобой всегда можно поболтать на любые темы... о чем угодно.

– Мне ведь теперь больше особенно и заняться нечем, – признался Филип. Пошли в мою комнату, поболтаем еще. – И, видя, что она колеблется, добавил:

– Мэри внизу, пошла приготовить для меня какое-то несъедобное угощение своими собственными белыми ручками.

– Мэр меня не поймет, – сказала Эстер.

– Эта верно, – согласился Филип. – Мэри ничегошенькй не поймет.

Он покатил дальше, и Эстер пошла с ним рядом. Она открыла дверь их гостиной и пропустила Филипа вперед.

– А вот ты понимаешь, – сказала она, входя следом. – Почему?

– Видишь ли, бывают ситуации, когда такие мысли не могут не прийти в голову... Например, когда со мной случилась эта история и я понял, что могу остаться калекой на всю жизнь...