Майкл Грубер - Книга воздуха и теней

• Название: Книга воздуха и теней
• Автор: Майкл Грубер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23256-7

Ал Крозетти и Кэролайн Ролли, подрабатывающие реставрацией редких старинных книг, под переплетом книжного раритета обнаруживают письма 1642 года, написанные рукой некоего Ричарда Брейсгедла, человека, которого наняли следить за Шекспиром. Расшифровка писем оборачивается настоящей сенсацией — в них сообщается о существовании оригинала рукописи неизвестной пьесы великого Барда о Марии Стюарт. Профессора Булстроуда, специалиста-шекспироведа, привлеченного к поискам драгоценной рукописи, находят мертвым в номере отеля в Нью-Йорке, и тогда в охоту за сокровищем отправляется нанятый им юрист, сын нью-йоркского гангстера…

Майкл Грубер один из самых необычных и талантливых авторов в современной американской литературе. Книги его не просто захватывающие триллеры, это еще и образцы стиля, поэтому каждый новый роман писателя становится культурным событием.

---

— В чем она проявлялась?

— Ох, Эндрю был обещан шекспировский семинар и несколько курсов для выпускников, а вместо этого он получил смешанные группы первокурсников — как если бы нейрохирурга попросили убирать палаты, смывать кровь и выносить горшки. Когда он пожаловался на такое возмутительное обращение, Хаас сказал, что он должен радоваться, получив хоть что-то. Радоваться, что не живет на пособие по безработице и не торгует часами на улице. Эндрю позвонил мне и рассказал об этом отвратительном случае. Конечно, я настойчиво посоветовал сказать Хаасу, что тот может сделать со своим ужасным предложением, и немедленно вернуться домой. Но он меня не послушался. Думаю, он считал такое обращение расплатой за свой научный грех. И… я понимаю, это прозвучит странно и параноидально, но, по словам Эндрю, Хаас измывался над ним и более хитрыми способами. Платежные чеки Эндрю терялись, мелкие предметы исчезали из портфеля, из комнаты. Кто-то сменил замок на его офисной двери. Однажды он пришел на работу и обнаружил свои вещи в коридоре. Оказывается, офис перенесли в другое место, не уведомив его. Лекции, которые он читал в одной аудитории, таинственным образом переносились в другую, на дальней стороне кампуса, и он должен был мчаться туда по летней жаре. Эта ужасная нью-йоркская жара, он так страдал от нее — не привык, после здешней погоды… И кондиционер у него вечно ломался…

— В этом он тоже винил Микки?

— Да, я понимаю ход ваших рассуждений. Каюсь, я сам думал так же: может, он начал сходить с ума? Но доказательств накопилось слишком много, огромная масса мелких деталей… можно ли их придумать? Маловероятно, по моему мнению. Фантазером бедный Эндрю не был ни в малейшей степени. Мы часто шутили, что у него вообще отсутствует воображение. А потом еще и то, что я увидел, когда он вернулся в прошлым году, в августе.

Он замолчал и отпил глоток пива. Глаза у него увлажнились, и я горячо пожелал ему не сломаться из-за бедного Эндрю. Я и сам хлебнул пива — уже третью пинту.

— Это трудно описать. Состояние маниакальное и одновременно испуганное. С ним приехала молодая женщина, и он настоял, чтобы она остановилась у нас в доме, хотя поблизости есть множество вполне приличных отелей.

— Кэролайн Ролли, — сказал Крозетти.

— Да, кажется, так ее звали. Она помогала ему в каких-то исследованиях…

— Он не говорил, что за исследования?

— Нет. Только сказал, что это самая важная и сенсационная находка во всей истории шекспироведения и о ней нужно помалкивать. Словно я болтун. Так или иначе, они то приезжали, то уезжали. У него, казалось, было много денег, он нанял автомобиль, пропадал по нескольку дней и возвращался в оживленном настроении. Сказал лишь, что устанавливает подлинность некой рукописи и хочет сохранить в тайне, чем он занимается. Вроде бы для этого он и таскал за собой мисс Ролли. Насколько мне удалось понять, они подтвердили подлинность рукописи с помощью каких-то технических средств, после чего отбыли в Уорвикшир.

— Куда именно в Уорвикшир, вам известно? — спросил я.

— Да, я случайно наткнулся на оставленные мисс Ролли бумаги, из которых следовало, что они посещали Дарден-холл. Эндрю вернулся один и казался сильно расстроенным и испуганным. Я спросил его о мисс Ролли, но он отделался отговорками: якобы она где-то там занимается исследованиями. Я ни на миг ему не поверил и подумал, что они поссорились. В любом случае, он совершенно изменился. Он настоял, чтобы занавески на окнах постоянно были задернуты, и ночью расхаживал по дому с кочергой и свечой, заглядывая во все углы. Я умолял его рассказать, в чем проблема, но он ответил, что лучше мне ничего не знать.

Крозетти стал допытываться у Марча, что за бумаги оставила Ролли. Как ему кажется, вернулась ли она в Штаты вместе с Булстроудом? Марч не знал, и на этом наш разговор практически закончился. Мы заверили профессора, что непременно переправим ему личные вещи Булстроуда, что мисс Пинг вплотную занимается завещанием покойного (конечно, не упоминая о пропаже рукописи), и ушли.

Когда мы сели в автомобиль, возникло небольшое разногласие насчет дальнейших действий. Пол считал, что нужно придерживаться первоначального плана и идти по следам Булстроуда, то есть поехать в Уорвикшир и посетить Дарден-холл. Крозетти возражал: похоже, Булстроуд ничего там не нашел, и с какой стати мы рассчитываем добиться большего, чем эксперт? Он предпочел бы остаться, обследовать дом Марча и Булстроуда и поискать «бумаги», о которых упоминал Марч. Я заметил, что его, похоже, гораздо больше интересует местонахождение мисс Ролли, чем Объекта. Он ответил, что Ролли — источник, ключ и двигатель этого дела. Найдите Ролли, и вы получите полную информацию об Объекте. В том числе, скорее всего, и похищенную «решетку». Мы несколько минут перекидывали эту кость туда и обратно, причем я раздражался все сильнее (поскольку не сомневался, что «решетку» похитила лже-Миранда). Наконец Браун напомнил, что наши преследователи сейчас наверняка курсируют по окрестностям, расспрашивая, не видел ли кто-нибудь наш «мерседес», а поскольку такие машины не часто встречаются на здешних дорогах, то противник очень скоро снова сядет нам на хвост.

Пол предложил Крозетти вернуться в гостиницу и попросить у Марча разрешения изучить бумаги; остановиться он может в одном из тех самых «вполне приличных отелей». Марч не возражал, и мы оставили Крозетти с ним. Я испытал чувство облегчения, поскольку этот человек по-прежнему раздражал меня. Я сказал об этом Полу, и он спросил: почему? На него Крозетти произвел впечатление сдержанного и спокойного человека. Пока мы ехали на север, этот парень произнес не больше нескольких слов.

— Не нравится он мне, — ответил я. — Типичный мелкий позер. Киносценарист, господи! Абсолютно не заслуживает доверия. О чем я думал, когда приглашал его ехать с нами?

— Ты должен обращать внимание на людей, раздражающих тебя, — сказал Пол.

— Как прикажешь это понимать?

— Думаю, ты и сам знаешь, — произнес он мерзким самоуверенным тоном, к которому иногда прибегал; словно голос с небес.

— Не знаю. Я сказал бы, если бы знал. Или на тебя уже снизошел дар читать мысли?

— Хм-м-м… тебе не приходит в голову мысль о другом мелком позере, только не киносценаристе, а актере? Вот только у этого последнего была не такая счастливая семья, как у Крозетти, не такая любящая мамочка, не такой героический папочка…

— По-твоему, я завидую ему? Я похож на него?

— Ты когда-то решил, что лучше действовать наверняка, и поступил на юридический факультет вместо того, чтобы попробовать заняться тем, чего на самом деле хотел. И вот теперь ты видишь парня из хорошей любящей семьи, имеющего мужество следовать за своей мечтой…

— Это ни в какие ворота не лезет.

— К тому же ты фактически обвинил его в попытке соблазнить твою жену. Более того — ты подталкивал его к этому. Прямо перед тем, как устроил погром в баре отеля и уложил бармена в больницу.

— Не делал я ничего подобного! — невольно вырвалось у меня.

— Знаю, знаю, ты уверен, что не делал, но в действительности еще как делал. Бывало у тебя когда-нибудь прежде столь сильное похмелье?

— Ох, спасибо! Уверен, в подвале твоей церкви собираются «анонимные алкоголики», и мне там самое место.

— Нет, я не думаю, что ты пьяница. По крайней мере, пока. Хотя три пинты крепкого английского пива — многовато для середины дня.

— Я человек крупный, — сказал я слегка неуверенно, поскольку фрагменты ужасных воспоминаний начали возвращаться ко мне.

Обычно я не напиваюсь… А-а, черт с ним.

В Дарден-холл мы приехали около четырех. Небо набухло влагой, удивительно короткий для осени день почти подошел к концу, и фары нашей машины высвечивали кучи листьев на подъездной дороге. Дарден-холл недавно перешел под юрисдикцию Национального треста по охране памятников. После смерти последнего барона Рита в 1999 году в здании начали реставрацию и пока не открыли его для публичного обозрения. Мы заранее позвонили и договорились о встрече с хранительницей музея — мисс Рэндольф.

Дом осыпался и шел трещинами, напоминая фильмы ужасов, время суток и погода добавляли сходства. Средняя часть здания относилась к началу семнадцатого столетия, два флигеля — к георгианской эпохе, фасад украшали викторианские безделушки. Перед домом мы встретили рабочего на крошечном тракторе, и он направил нас к двери, что была когда-то входом для слуг. На наш стук ответила крепкая женщина сильно за сорок, типичная англичанка, в очках с половинками стекол, в твидовой юбке и двух кардиганах — последнее весьма предусмотрительно с ее стороны, поскольку в доме стоял такой холод, что от дыхания шел пар. Самоотверженно жужжал маленький электрический камин, но, очевидно, толку от него было мало. Это кабинет бывшего дворецкого, объяснила она, единственная обитаемая комната в доме и ее штаб-квартира. Она спросила, чем может помочь нам, и я ответил: