Жанна Монтегю - Укрощенная любовью

• Название: Укрощенная любовью
• Автор: Жанна Монтегю
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88590-181-3

Леди Беренис вынуждена была выйти замуж за незнакомца, с которым помолвлена с детства. Искра любви вспыхивает с первой встречи, но оба слишком горды и надменны, чтобы признаться в своих чувствах. Но сколько бы ни воздвигали они вокруг себя запретные барьеры ненависти, презрения и недоверия, их сердца предают их и навсегда бросают в объятия друг друга.

---

– Ты ранняя пташка, – сказала Беренис, отмечая, как плохо он выглядел, и недоумевая, почему прежде он казался ей столь привлекательным. Воспоминания о прошлом теперь казались смутными и расплывчатыми, словно это происходило с кем-то другим.

– Говорят, что кто рано встает, того удача ждет, – ответил он устало. Как отличался теперь Перегрин от того блестящего молодого человека, который очаровал ее в те дни, когда гонялся за светскими удовольствиями и ему не было равных…

– Что случилось, Перегрин? – спросила она мягко, ибо, что бы ни произошло, они оставались друзьями, и Беренис беспокоилась о нем.

Он тяжело вздохнул. Его одежда помялась, белье было далеко не первой свежести. Он не был приучен заботиться о себе сам, а Себастьян запретил слугам входить к нему.

– Это приключение – совсем не то, что я думал… вернее, это именно то, что я ожидал, но как я позволил другим втянуть себя в это? Твоему брату, например?

– Право же, это несправедливо! Ты не можешь обвинять Дэмиана!

Она присела на верхнюю ступеньку веранды, где виноградные лозы с пурпурными цветками, извиваясь, ползли вверх, словно змеи. Изумрудно-зеленая ящерица пронеслась по белой оштукатуренной стене, замерев на долю секунды, прежде чем юркнуть под навес крыши.

– Ну не идиот ли я, что послушал леди Чард и приехал сюда? Эти ее прекраснодушные разговоры о родственниках в Джорджтауне – все это было обманом. Старая сводня хотела сбыть меня с рук, – Перегрину нужно было переложить на кого-нибудь ответственность за свои поступки.

– Ты, конечно же, шутишь! Я уверена, что она действовала из лучших побуждений. Тогда тебе нужно было решительно и быстро изменить жизнь. Тебе бы лучше не пить так много и найти себе молодую леди, – Беренис пыталась расшевелить его, отвлечь от мрачных мыслей.

– И как же, скажите на милость, я могу сделать это, будучи запертым в глуши? – спросил он раздраженно. – Но когда я снова окажусь в каком-либо месте, хотя бы отдаленно напоминающем цивилизацию, это будет совсем другое дело!

– Я в этом уверена. Нужно немного потерпеть…

– Потерпеть! Вздор, мадам! Я провел бессонную ночь, размышляя об этом, – ответил он медленно. – Бесполезно. Эта жизнь не для меня. Быть все время с этими людьми – такими грубыми, такими жестокими – совсем не то, к чему я привык. Черт возьми, они еще более дикие, чем индейцы! А ваш муж! Каждый раз, когда он на меня смотрит, я боюсь, что он вот-вот ударит меня.

Беренис улыбнулась, увидев его удрученное лицо:

– Ты давал ему достаточно поводов к этому. По-моему, наоборот, он ведет себя поразительно сдержанно и терпеливо. Он бы мог заковать тебя в кандалы за побег…

Перегрин нахмурился и сел, зажав руки между колен. Грязные кружевные манжеты наполовину скрывали его запястья.

– Я думал, Дэмиан – мой друг, но теперь он на стороне графа. О, ему все это очень нравится! Он чувствует себя, как рыба в воде. Ты тоже, Беренис, – его взгляд был полон упрека. – Ты стала избегать меня.

Когда-то этот печальный мальчишеский взгляд заставлял сердце Беренис трепетать – но не теперь. Желая утешить Перегрина, она накрыла его ладонь своею:

– Себастьяну не нравится наша дружба… Он отдернул руку, словно ужаленный:

– Значит, ты должна поступать так, как приказывает твой муж? Но это же отвратительно! Никогда бы не поверил, что услышу такое признание от своенравной леди Беренис! Ты становишься смиренной и послушной, как жена священника.

Это рассердило Беренис: разумеется, ни одной женщине с характером не понравится, если люди будут считать, что она целиком и полностью покорилась мужу.

– Если уж на то пошло, то это потому, что я так хочу! – сказала она резко. – Я многое узнала с тех пор, как мы приехали сюда. Так много, что не представляю, с чего начать. Теперь я уже не могу вернуться к прежней жизни.

– Полагаю, он и не позволит тебе этого! Не удивлюсь, если он поднимет на тебя руку! А может, тебе это нравится? В этом секрет его успеха у женщин? Он ведет себя в постели, как животное? Мне говорили, что некоторых женщин жестокость мужчины, наоборот, возбуждает. – Перегрина жгла обида, и он становился язвительным. Из-за одиночества и тоски он чувствовал себя здесь как рыба, выброшенная из воды.

– Пожалуйста, не надо! – Беренис искренне жалела его и хотела хоть немного облегчить его страдания. – Прежде ты не был таким недобрым. Я нашла любовь, Перегрин. То чувство, которое ты так чудесно воспевал в своих стихах…

– Любовь? Ты любишь его? – Перегрин тупо уставился на нее, отмечая про себя, что она еще никогда не была так хороша, как сейчас – даже несмотря на то, что ее платье было непритязательно, волосы не убраны, а на лице не было следа краски или пудры.

– Не смейся надо мной. Это правда, и я благодарю Бога за это.

Перегрин скривился:

– А он? Он отвечает тебе взаимностью? – Перегрин отдал бы все, чтобы вот так же она говорила сейчас о нем. Он хотел ее, более того: он осознал слишком поздно, что она значит для него больше всего на свете – на земле, в раю или аду.

– Я не знаю, что он чувствует, – Беренис говорила тихо, словно обращаясь не к Перегрину, а к самой себе. – Ведь я сделала много такого, за что он вправе ненавидеть меня. Я хочу только молить Бога, чтобы со временем завоевать его уважение. Это такая великая ценность – любовь, и никогда не бывает в проигрыше тот, кто отдает больше, чем получает.

– Очень глубокомысленно, моя дорогая! – он криво усмехнулся, и искра былого очарования на миг осветила его лицо. – Итак я вижу, что должен признать свое поражение. Твой муж победил. Но как же это скучно и старомодно – влюбиться в мужчину, за которым ты замужем.

– Значит, мы можем остаться друзьями? – Казалось, ее лицо светилось каким-то внутренним светом.

Перегрин не мог не ответить на этот призыв.

– Я всегда к твоим услугам, Беренис, что бы ни случилось, – сказал он искренне. – Я грешник и недостоин тебя, но ты всегда можешь на меня рассчитывать. Как бы там ни было, я постараюсь уехать, как только смогу. Нужно добраться до Джорджтауна и навестить тетку. Мой кошелек ужасающе худ, а образ жизни джентльмена требует соответствующих расходов, чтобы соблюдать приличия. По я никогда тебя не забуду, и когда бы тебе ни понадобилась моя помощь, только позови. – Он взял ее руку и поднес к своим губам, на мгновение вновь став благородным рыцарем из своих стихов, носящим па копье цвета своей дамы и клянущимся защищать ее до конца жизни.

Вскоре Беренис с тяжелым сердцем оставила его. Было грустно видеть Перегрина, устало дремлющего в кресле. «Да, – думала она. – Здесь он явно чувствует себя чужим и одиноким. Ему нужны изящество, элегантность и комфорт, кофейни, магазины, клубы, светские развлечения и общество легкомысленных приятелей». Когда-то и она была убеждена, что это единственно достойный образ жизни, но теперь он предстал перед ней в истинном свете – как пустое, легкомысленное существование.

Счастье и покой царили в душе Беренис, когда она принималась за ту несложную, но необходимую домашнюю работу, на которой держится дом и занимаясь которой она могла выразить свою любовь к Себастьяну. Приготовить завтрак, убедиться, что у него есть смена чистого белья и запас сигар под рукой – в былые времена обо всем бы заботились слуги. Но сейчас Беренис сама с радостью выполняла эти обязанности жены, желая жить его жизнью, слиться воедино, стать для него такой же необходимой, как воздух.

Все утро Беренис чувствовала себя так, словно она парит в небесах. С ее лица не сходила мечтательная улыбка. Далси удивленно наблюдала за ней, затем спросила:

– Как вы себя чувствуете, миледи?

Беренис ответила не сразу, боясь, что если она облечет свои чувства в слова, мир вокруг потускнеет и потеряет краски – такой нежной, такой хрупкой была любовь. «Что пробуждает ее? – спрашивала она себя. – Что ее удерживает? Что это за волшебная сила, которая вдруг преображает двух людей, заставляя их страстно желать всецело обладать друг другом?» Наконец, она сказала:

– Немного тошнит, но лучше, чем было вчера, Далси. Когда, по-твоему, родится мой ребенок? Мы можем вычислить срок?

– Можно попытаться, но, вероятно, вам лучше спросить доктора Лэттимера. – Этот ребенок слишком много значил для ее госпожи, и Далси беспокоилась.

– Пока нет. Я хочу хранить секрет еще некоторое время.

– Но вы ведь больше не собираетесь оставить графа, правда? – Далси надеялась, что Беренис теперь выбросит из головы эти мысли.

– Посмотрим. – Беренис все еще была не готова сдаться окончательно.

Но в то же время она чувствовала, что изменилась, – словно вдруг внезапно повзрослела. В глубине души она знала, что это случится, Что ей придется стать другой – знала, когда отдавала ему свою девственность в их первую брачную ночь. Но она яростно сопротивлялась этому чувству, окружая себя неприступной стеной из высокомерия, ненависти и презрения, отказываясь признать, что любит его, когда правда была уже очевидна для всех.