Харлан Эллисон - Мэгги Глазки-Денежки

• Название: Мэгги Глазки-Денежки
• Автор: Харлан Эллисон
• Жанр: Научная Фантастика

---

Мэгги, игра природы, - Мэгги, голубоглазый кокетливый манекен, - сущая прелесть Мэгги Глазки-Денежки, наполовину чероки, наполовину черт те что, хорошенько вызубрила свои уроки. Из нее получился эталон -"классной шлюхи".

- До завтра тебя нет! Усек? - рявкнула она и в бешенстве отправилась вниз, в казино, - играть, вкушать азарт и ни о чем не думать.

Мужчины оборачивались ей вслед. Она всегда подавала себя с неким вызовом - как знаменосец на параде, как породистая сука на ринге. Небесное создание. Желанная подделка.

Никакой страсти к игре у Мэгги не было, совсем никакой. Просто нужно было найти некий выход для гнева от своей связи с вонючим сицилийцем, от нехватки дружеского тепла в жизни на самом краю, откуда и скатиться недолго, от бессмысленности пребывания здесь, в Лас-Вегасе, когда можно вернуться в Беверли-Хиллс. Она еще больше разъярилась при мысли, что Нунцио там, в номере, принимает очередной душ. Сама она купалась трижды на дню. Но он-то - совсем другое дело. Сицилиец знал, что Мэгги терпеть не может его запах; порой от него слегка несло псиной - она ему без конца пеняла.

Теперь он мылся постоянно - и ненавидел это занятие.

В ванной он был чужаком. Нунцио в жизни насмотрелся всякого разврата и ванные теперь казались ему куда похабнее самой грязи. Для Мэгги мытье было совсем иным. Необходимостью. Ей требовалось смывать с себя патину этого мира, требовалось оставаться чистой, гладкой и белой. Оставаться неким образцом, а не просто существом из плоти и крови. Тонким хромированным инструментом, не подверженным коррозии и тлению.

Когда ее касались - любой из них, все эти мужчины, все эти Нунцио, на ее гладкой белой коже оставались точечки проклятой ржавчины, паутинки, пятнышки сажи. Ей просто требовалось мыться. Чем чаще, тем лучше.

Мэгги в темпе прошагала меж столиков и игральных автоматов, держа в руке восемьсот шестнадцать долларов. Восемь сотенных банкнот и шестнадцать долларов по одному.

В разменной кабинке она поменяла шестнадцать купюр на серебро. Босс ждал. Ее любимый автомат. Мэгги частенько пользовалась им, чтобы позлить Сицилийца. Тот упрашивал ее играть по гривеннику, по четвертаку - а она всегда доводила его до белого каления, за десять минут всаживая сотню-другую долларов в большого Босса.

Мэгги встала лицом к лицу с машиной и сунула туда первый серебряный доллар. Потянула рукоятку - вот свинья этот Нунцио! Еще доллар, опять потянула - ну когда же это кончится? Барабаны крутились вращались вертелись и хлопали в расплывчатовидном металловое всё крутьвертькрутьверть - а Мэгги голубоглазая Мэгги ненавидела и злилась злилась и ненавидела и думала о ненависти и всех днях и ночах когда эта свинья и сзади и спереди - вот ей бы сейчас все деньги что в этом зале в этом казино в этом отеле в этом городе - вот бы сейчас в это самое мгновение в это мгновение чтобы прямо сейчас - то хватило бы и гудеть и жужжать и вращаться и крутьвертькрутьвертькрутьверть - уж тогда она стала бы свободна свободна свободна и ни одна свинья в мире уже никогда не коснулась бы ее белого тела - а потом вдруг пока долларэадолларомдолларомдолларом сноваисноваисноваисновакрутъвертькрутьвертькрутьверть и вжжжжжвжжжжжвжжжжжвжжжжж и хлестъхлестъхлестьхлестъ в оборотах вишенок и колокольчиков и полосок и слив и апельсинов боль боль боль ОСТРАЯ РЕЗКАЯ боль! боль! боль! В груди в сердце в самой середине игла скальпель жжение огненный столп - и всё чистая боль самая чистейшая из наичистейших а то и почище.Мэгги, сущая прелесть Мэгги Глазки-Денежки, что возжелала все деньги в долларовом Боссе, Мэгги, что бежала от убожества, чахотки и ревматизма, что прошла все тернии вплоть до трех ванн на дню и визитов к специалисту с Очень Дорогих Беверли-Хиллс, - вот с этой самой Мэгги вдруг случился приступ - трах-тарарах, коронаротромбоз! - и она замертво рухнула на пол казино. Жертва.

Вот она только что сжимала рукоятку автомата, стремясь всем существом, всей силой когда-либо испытанной ею ненависти ко всем свиньям, каждой молекулой каждой клетки каждой хромосомы стремясь забраться в машину, желая высосать из ее потрохов все серебро до последней пылинки, - а в следующий миг, почти неотличимый от предыдущего, сердце ее разорвалось, убило ее, она соскользнула на пол... так и не отрывая рук от Босса. На пол.

Мертвая.

Сраженная насмерть.

Лгунья. Вот и вся ложь, что была ее жизнью.

Мертвая на полу.

(Миг безвременья

вихрь хоровод огней по вселенной

из сахарной ваты

вниз в бездонную воронку будто козий рог завитую и ступенчатую

вздымающийся клобук рога изобилия гладкий и скользкий как брюхо червя

бесконечные ночи вызванивают эбеновыми погребальными колокольцами

выход из мглы

выход из невесомости

вдруг предельно полное осознание

память бежит вспять

невнятные приступы слепоты

неслышная сова безумия влетает в пещеру призм

песок все сыплется

валы вечности

край света где они разбиваются

все затопляет поднимающаяся пена

запахи ржавчины неровные зеленые уголки обжигают

память невнятные приступы ослепшей памяти

семь несущихся вакуумов пустоты

все желтеет

мелюзга в янтаре вытягивается удлиняется течет будто горячий воск

лихорадочный озноб

сверху запах остановки

вот привал перед адом или раем

это чистилище

поймана и обречена на одиночество в затянутой мглой неизвестности

беззвучные вопли беззвучное кружение кружение кружение

кружение кружение

кружение

кружение

кружение

кружжжжжжжжж)

Мэгги возжелала все серебро автомата. И умерла, стремясь оказаться внутри. Теперь, выглядывая оттуда, из той клетки, что стала ее личным чистилищем, Мэгги оказалась в ловушке - душа Мэгги была уловлена промасленным анодированным нутром долларового игрального автомата. Вот тюрьма ее последних желаний, где она так страстно мечтала очутиться - и где попалась в ловушку в последнее мгновение жизни между жизнью и смертью. Мэгги, душа Мэгги, оказалась на веки вечные заключена в душе автомата. Уловлена.

- Надеюсь, вы не будете возражать, если я позову механика, - доносился тем временем откуда-то издалека голос администратора зала игральных автоматов. Бархатный голос шестидесятилетнего мужчины, в чьих холодных глазах - ни искорки света. Администратор остановил коренастого распорядителя, который уже собрался было вернуться к Костнеру и сработавшему автомату, и соизволил подойти сам. - Надо, знаете ли, проверить, что с автоматом никто не схимичил. А то вдруг он забарахлил или мало ли там чего.

Он поднял левую руку, в которой оказалась трещотка вроде тех, что носят с собой дети в канун Дня всех святых. Потом, будто полоумный сверчок, защелкал - и по всему игровому залу началась суматоха.

Костнер едва отдавал себе отчет в происходящем. Вместо того чтобы окончательно очнуться, почувствовать приток адреналина в крови и отчаянную необходимость продолжать в том же духе - что всегда бывает с игроком, когда он поймал удачу за хвост, - Костнер оцепенел, участвуя в разворачивавшемся вокруг него действе не больше, чем стакан в пьяном кутеже алкоголика.

Из него словно вытравили все краски и звуки.

Тем временем к автомату уже подходил смиренно-утомленный на вид бесцветный мужчина в серой, как его волосы и кожа, спецовке, с потертым набором инструментов в руках. Механик осмотрел машину спереди, затем развернул вокруг своей оси и осмотрел сзади. Потом открыл ключом заднюю дверцу - и Костнеру ненадолго явились шестеренки, пружинки, якоря и циферблаты, что составляли сложный механизм. Наконец механик молча кивнул, прикрыл и запер дверцу, снова развернул автомат и осмотрел его спереди.

- Никто его не блеснил, - заключил он и побрел прочь.

Костнер вопросительно взглянул на администратора.

- В смысле не острожил, - пояснил тот. - Кое-кто, бывает, проталкивает туда кусочки пластика, проволочинки - тогда машина ломается- Никто, конечно, не думал, что здесь такое... но знаете - всегда нужно проверить. Два куска - крупный выигрыш, а уж дважды подряд...ну, думаю, вы понимаете. А еще бывает, кинут бумеранг...

Костнер удивленно поднял брови.

- .. .ну да, бумеранг, - это один из способов блеснить автомат. Но нам требовалась только маленькая проверочка, а теперь все довольны, и если вас не затруднит подойти со мной к кассиру казино...

И Костнеру снова все выплатили.

Потом он вернулся к игральному автомату и долго-долго стоял там, просто разглядывая машину. Девушки в разменных кабинках, свободные от игры банкометы, сухонькие старушки в холщовых рукавицах, которые они надевали, чтобы избежать мозолей от рукояток игральных автоматов, служитель из курилки, который вышел за спичками, цветастые туристы, праздные зеваки, пропойцы, уборщики, разносчики, игравшие ночь напролет обалделые игроки, танцовщицы с могучими грудями и их тщедушные пожилые поклонники - вся эта публика гадала про себя насчет потрепанного бродяги, что стоял, тупо уставившись на долларового Босса. Он не шевелился, не сводил глаз с машины... и все недоумевали.