Исабель Альенде - Любовь и Тьма

• Название: Любовь и Тьма
• Автор: Исабель Альенде
• Издательство: Звезда
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-9013-5402-8

Чилийскую писательницу Исабель Альенде называют «Маркесом в юбке». Действительно, по популярности она уступает лишь этому признанному мастеру латиноамериканской литературы. Она родилась в 1942 году, а своей знаменитой фамилией обязана Сальвадору Альенде, которому доводилась племянницей и в доме которого жила в 70-е годы, оказавшись в самой гуще политических событий. «Треугольник» романа «Любовь и Тьма» можно обозначить так: «Ромео, Джульетта и Пиночет». Эта книга не только о любви, но и том, что скрывается за надоевшим словом «политика». Однако, когда человек ощущает бессильную ярость и ужас перед войной, которая никому не нужна, перед репрессиями и исчезновением без вести пропавших близких, это слово вновь наполняется смыслом. Не только в сознании чилийцев тридцатилетней давности…

Послесловие и примечания Виктора Андреева.

---

Эусебио Бельтран был младшим сыном в семье зажиточных землевладельцев; из-за его склонности сорить деньгами и без конца радоваться жизни старшие братья считали его неисправимым верхоглядом, отличающимся от прижимистых и мрачноватых родственников. Как только умер отец, братья поделили наследство, отдали Эусебио его часть и больше не захотели с ним знаться. Эусебио продал свои земли и уехал за границу, где в течение нескольких лет пустил по ветру все — до последнего сентаво — на свои царские развлечения, как и полагалось такому вертопраху. На родину он вернулся на грузовом судне, и одного этого было достаточно для его полной компрометации в глазах любой девушки на выданье, но Беатрис Алькантара влюбилась в его аристократическую стать, фамилию и ауру, что его окружала. Она принадлежала к среднему классу и с детства мечтала о продвижении по социальной лестнице. Ее капитал состоял из красоты, уточненных манер и нескольких несложных английских и французских фраз, — их Беатрис выдавала с такой непринужденностью, что, казалось, она вполне владеет этими языками.

Хорошее воспитание позволяло ей играть достаточно заметную роль в салонах, а мастерство следить за собой снискало ей славу элегантной дамы. Эусебио Бельтран практически был разорен, и многие другие стороны его жизни тоже оставляли желать лучшего, но он был уверен, что это временный кризис, полагая, что люди его породы непотопляемы. Кроме того, он был радикалом. Радикалистскую идеологию тех лет можно резюмировать несколькими словами: помогать друзьям, поносить врагов, а в остальном — вершить справедливость. Друзья его поддерживали, прошло совсем немного времени, и он стал играть в гольф в самом престижном клубе, получил абонемент в муниципальный театр и ложу на ипподроме. Благодаря своему обаянию и внешности британского джентльмена, ему удалось завести компаньонов для разного рода предприятий. Он стал жить широко — по-другому ему казалось глупо, — и женился на Беатрис Алькантаре, поскольку испытывал слабость к красивым женщинам. Когда они встретились во второй раз, Беатрис без обиняков спросила о его намерениях: она не хотела терять время впустую. Ей уже исполнилось двадцать пять лет, и не хотелось тратить целые месяцы на бесполезное кокетство; ей нужен был муж Эта прямота позабавила Эусебио, но когда она отказалась появляться с ним вместе, то он понял — она говорила всерьез. Он поддался минутному порыву, предложив ей выйти за него замуж, и ему не хватило всей жизни, чтобы об этом сожалеть. У них родилась дочь Ирэне — наследница ангельской рассеянности бабушки по отцовской линии и неизменно хорошего настроения отца Пока девочка подрастала, Эусебио Бельтран прокрутил несколько дел: некоторые оказались доходными, другие — откровенно неудачными. У него было незаурядное воображение: лучшим тому доказательством стала его кокосоуборочная машина. В один прекрасный день в каком-то журнале он прочитал, что ручной сбор кокосов значительно повышает их цену. Каждый раз туземец должен был залезть на пальму, сорвать орех и спуститься вниз. На подъем и спуск уходило много времени, некоторые туземцы падали с пальмы, что приводило к непредвиденным расходам. Он решил найти другой способ. Три дня он провел в своем кабинете взаперти, терзаемый кокосовой проблемой, о самих кокосах, кстати, не имея никакого представления, поскольку тропики как-то выпали из поля его внимания во время путешествий, дома же экзотических продуктов не ели. Но он навел справки, изучил диаметр и вес фрукта, а также климат и почву, пригодные для его возделывания, пору сбора урожая, время созревания и другие детали. Потом видели, как часами он работал над чертежами, и результатом подобного усердия явилось изобретение кокосоуборочной машины, способной собрать за час удивительно большое количество кокосов. Он пошел в патентное бюро и запатентовал эту наклонную башню, снабженную складывающимся рукавом, несмотря на шутки родственников и друзей, которые тоже понятия не имели, как на самом деле выглядят кокосы, и видели их только на шляпах танцовщиц мамбо или натертыми на свадебном пироге. Эусебио Бельтран пророчил, что придет день, и его кокосоуборочная машина для чего-нибудь да пригодится, и время показало его правоту.

Для Беатрис и ее мужа этот период жизни был сплошным мучением. Эусебио был готов резать по живому и навсегда порвать с надоевшей ему женой; она преследовала его, как мотив старой песни. Но Беатрис всячески этому противилась, а основной причиной было навязчивое желание мучить его и не допускать нового союза с любой из ее соперниц. Основной ее довод состоял в том, что Ирэне нужна полноценная семья. И скорее придется переступить через мой труп, говорила Беатрис, чем страдание коснется моей дочери. Муж почти был готов это сделать, но предпочел в конце концов купить свою свободу. Три раза он предлагал ей приличные денежные суммы за позволение уйти с миром, и столько же раз жена принимала их, но в последний миг, когда у адвокатов готовы были все документы и оставалось только поставить обещанную ею подпись, отказывалась. Частые баталии только укрепляли их ненависть. По этой и по тысяче других причин, которые она чувствовала, Ирэне не оплакивала отца Сомнений не оставалось: он сбежал, чтобы освободиться от своих пут, долгов и жены.

Когда Франсиско Леаль позвонил в дверь дома, ему открыла Ирэне, у ног которой лежала Клео. Девушка уже была готова ехать: на ней был жилет, на голове косынка, в руках магнитофон.

— Ты знаешь, где живет эта святая? — спросил он.

— В Лос-Рискосе — в часе езды отсюда.

Они оставили собаку дома, сели на мотоцикл и уехали. Утро стояло яркое, теплое и безоблачное.

Они проехали через весь город — тенистые богатые кварталы с пышными деревьями и роскошными особняками, невзрачную и шумную часть, где жил средний класс, и широкие пространства кварталов бедноты. Мотоцикл летел стремительно, как птица, и Франсиско Леаль, ощущая Ирэне, прижавшуюся к его спине, думал о ней. Впервые он увидел ее одиннадцать месяцев назад — до этой зловещей весны, и тогда ему показалось, что она появилась из какой-нибудь сказки про морских разбойников и принцесс: она действительно представлялась ему чудом, просто никто, кроме него, этого не замечал.

В те дни он искал работу, совершенно не связанную с его профессией. Его частную консультацию не посещали, она приносила только убытки. Его тогда уволили из университета закрыли психологическое отделение — рассадник, как считали власти, вредных идей. Месяцы постоянной ходьбы по лицеям, больницам и предприятиям не дали результатов; в душе росли уныние и убежденность, что годы учебы и докторская степень, полученная за границей, в новом обществе никому не нужны. И дело не в том, что все человеческие тягости нашли свое разрешение, а население страны вдруг оказалось счастливым, а в том, что богатые проблем не чувствовали, а остальные, хотя и отчаянно в этом нуждались, не могли себе позволить оплачивать консультации психолога. Они молча терпели, сжав зубы.

Полная благих намерений в отрочестве, через двадцать лет жизнь Франсиско Леаля в глазах любого беспристрастного наблюдателя являла собой картину полного краха, и это было справедливо. На время пришли успокоение и уверенность в себе в связи с подпольной деятельностью, но нужно было вносить свой вклад в бюджет семьи. Стесненность в средствах в доме Леалей стала превращаться в бедность. Он держал себя в руках, пока не убедился, что все двери перед ним закрыты, но однажды вечером на кухне, где мать готовила ужин, спокойствие оставило его, и он совсем пал духом. Видя, в каком он состоянии, мать вытерла руки о передник, сняла с конфорки соус и обняла его, как делала, когда он был мальчиком.

— Психология, сынок, не единственный свет в окне. Вытри нос и поищи что-нибудь другое, — сказала она.

Раньше Франсиско не думал о смене профессии, но слова Хильды помогли ему увидеть другие пути. Решительно отбросив жалость к самому себе, он перебрал в уме все, что умел делать, пытаясь выбрать какое-нибудь денежное, но не лишенное приятности занятие. Для начала выбор пал на фотографию, где у него будет не так уж много конкурентов. Несколько лет тому назад он купил японский фотоаппарат со всеми необходимыми принадлежностями, и сейчас, казалось ему, наступило время стряхнуть с него пыль и пустить в дело. Сунув в папку несколько сделанных раньше снимков и покопавшись в телефонном справочнике, кому бы предложить свои услуги, он наткнулся на какой-то женский журнал,[21] куда и направился.

Редакция занимала верхний этаж ветхого здания; на портике золотыми буквами было выбито имя основателя издательства.[22] В пору подъема культуры, когда была сделана попытка приобщить всех к празднику знаний и пороку обилия информации, а печатной бумаги продавалось больше, чем хлебных караваев, владельцы решили украсить здание, дабы не отстать от безумного энтузиазма, охватившего всю страну. Начали с первого этажа: украшали одну за другой стены, обшивая их ценными породами дерева в нижней, цокольной, части; старую мебель заменили на новые письменные столы из алюминия и стекла, ликвидировали окна, заменив их верхним светом, закрыли лестницы, где оборудовались вделанные В стену и пол сейфы и устанавливались электронные устройства, открывавшие и закрывавшие двери, как по волшебству. Этажи превратились в лабиринты, когда внезапно была изменена регламентация деловой деятельности. Декораторы так и не добрались до шестого этажа, где сохранилась мебель неопределенного цвета, доисторические архивные ящики и постоянная протечка на потолке. Это скромное помещение имело мало общего с роскошным еженедельником, издававшимся здесь. Всеми цветами радуги пестрели его глянцевые страницы с дерзкими феминистскими репортажами и обложки, с которых улыбались королевы красоты в воздушных одеяниях. Однако в последнее время из-за цензуры им приходилось помещать темные пятна на обнаженные груди и использовать эвфемизмы для обозначения запрещенных понятий, таких как «аборт», «задница» и «свобода».