Айзек Азимов - Основание и Земля

• Название: Основание и Земля
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Научная Фантастика

Через пятьсот лет после создания великого Плана Селдона человечество стоит перед выбором двух возможных путей своего развития – создания Второй Галактической Империи, предсказанной Селдоном, или объединения всех людей в единый суперорганизм и суперразум, охватывающий всю Галактику. Чтобы разрешить сомнения, Голан Трейваз, Советник Академии, направляется на поиск забытой колыбели человечества – Земли, ибо там, как он думает, находится ключ к решению всех проблем.

---

– Да, Блисс, – обеспокоенно сказал Пилорат, – но что с роботами?

– Когда Гея была сформирована, роботы ушли. Мы не хотели Гею, включающую роботов, поскольку были и остались убеждены, что их длительное присутствие вредно для человеческого общества, будь оно по природе своей изолированным или планетарным. Не знаю, как мы пришли к такому выводу, но, возможно, он базируется на событиях раннего периода галактической истории, так что память Геи до них не доходит.

– Но если роботы ушли…

– Да, но если кто-то из них остался? Что если я одна из них?.. и мой возраст пятнадцать тысяч лет? Тревиз подозревает это.

Пилорат медленно покачал головой.

– Это не так.

– Ты уверен, что веришь в это?

– Конечно. Ты не робот.

– Откуда ты знаешь?

– Блисс, я ЗНАЮ. В тебе нет ничего искусственного. Если этого не знаю я, значит, не знает никто.

– А разве не может быть, что я сделана так ловко, что во всем, даже самом малом, неотличима от людей? Если это так, как ты можешь заметить отличия между мной и настоящими людьми?

– Не думаю, чтобы это было возможно, – сказал Пилорат.

– И все же, если это так, несмотря на твои мысли?

– Я просто не верю в это.

– Тогда представим себе гипотетический случай. Будь я таким неотличимым роботом, как бы ты к этому отнесся?

– Ну, я… я…

– Уточняю вопрос: как бы ты отнесся к занятиям любовью с роботом?

Пилорат вдруг щелкнул пальцами правой руки.

– Ты знаешь, есть легенды о женщинах, влюблявшихся в искусственных мужчин, и наоборот. Я всегда думал, что они имеют аллегорическое значение и никогда не предполагал, что в них может содержаться чистая правда… Конечно, Голан и я никогда не слышали слова «робот», пока не приземлились на Сейшел, но теперь, думая об этом, я прихожу к выводу, что эти искусственные мужчины и женщины должны были быть роботами. По-видимому, такие роботы существовали в раннее историческое время. Это значит, что легенды нуждаются в пересмотре…

Он погрузился в раздумья, а Блисс, подождав некоторое время, вдруг резко хлопнула в ладоши. Пилорат подскочил.

– Пил, дорогой, – сказала Блисс, – ты пользуешься свой мифографией, чтобы уйти от вопроса. Вопрос же таков: как бы ты отнесся к занятиям любовью с роботом?

Он смущенно взглянул на нее.

– С действительно неотличимым от человека роботом?

– Да.

– Мне кажется, что робот, которого нельзя отличить от человека, ЯВЛЯЕТСЯ человеком. Если бы ты была таким роботом, то для меня ты была бы человеком.

– Это именно то, что я хотела услышать от тебя, Пил.

Пилорат заколебался, затем сказал:

– Что ж, раз ты услышала то, что хотела, не желаешь ли теперь сказать мне, что являешься человеком, и мне ни к чему бороться с гипотетическими ситуациями?

– Нет, этого я сказать не хочу. Ты определил естественного человека, как объект, который имеет все свойства естественного человека. Если тебя удовлетворяет то, что я имею все эти свойства, значит, дискуссия закончена. У нас есть действующее определение и другого нам не нужно. Кроме того, откуда мне знать, что ТЫ не робот, который неотличим от человека?

– Потому что я говорю тебе об этом.

– Да, но будь ты таким роботом, тебя запрограммировали бы говорить, что ты человек, и даже заставили бы самого верить в это. Действующее определение – это все, что мы имеем и все, что МОЖЕМ иметь.

Она обняла Пилората за шею и поцеловала. Этот поцелуй становился все более страстным и продолжался, пока Пилорат не ухитрился приглушенно пробормотать:

– Мы же обещали Тревизу не смущать его, превращая путешествие в медовый месяц.

– Займемся другим делом и не будем думать об этом обещании.

Пилорат, колеблясь, ответил:

– Но я не могу поступить так. Я знаю, что тебя это должно раздражать, но я постоянно думаю и органически не расположен позволить эмоциям охватить себя. Это привычка, выработавшаяся за долгие годы и, вероятно, она весьма раздражает других. Я никогда не встречал женщин, которые рано или поздно не начинали возражать против этого. Моя первая жена… впрочем, полагаю, сейчас не время обсуждать это…

– Действительно, не время, но ничего страшного в этом нет. Ты тоже не мой первый любовник.

– О! – растерянно произнес Пилорат, а затем, видя улыбку Блисс, заметил: – Я имел в виду: конечно, нет. Я и не надеялся на это… Как бы то ни было, моей первой жене это не нравилось.

– А мне нравится. Я считаю твои бесконечные погружения в раздумья привлекательными.

– Я в это не верю, но у меня есть другая мысль. Робот или человек – это не существенно, с этим мы согласились. Однако, я изолянт, и ты знаешь это. Я не часть Геи и, когда мы близки, ты отдаешь часть эмоций за пределы Геи, особенно, когда позволяешь мне на какое-то время соединиться с ней. Эти чувства могут быть иными, чем те, которые ты могла бы испытать, если бы Гея любила Гею.

– Любовь к тебе, Пил – моя собственная радость, – сказала Блисс. – Я смотрю на это только так.

– Но дело не только в твоей любви ко мне. Ты же не просто ты. Что, если Гея сочтет это извращением?

– Я узнаю, если это произойдет, поскольку я – Гея. А поскольку я наслаждаюсь с тобой, то же самое испытывает и Гея. Когда мы занимаемся любовью, вся Гея испытывает те или иные чувства. Когда я говорю, что люблю тебя, это значит, что тебя любит Гея, хотя я только часть ее, которой назначена определенная роль. Я вижу, ты смущен?

– Как изолянт, я не совсем понял это.

– Всегда можно подобрать аналогию с телом изолянта. Когда ты свистишь мотив, все твое тело, ты – как организм, хочет свистеть его, но основная задача отводится твоим губам, языку и легким. Твой правый большой палец не делает при этом ничего.

– Он может выстукивать эту мелодию.

– Однако, это необязательно для акта свиста. Стук большого пальца это не само действие, а только реакция на него, и можешь быть уверен, все части Геи должны хорошо реагировать на мои чувства, как я реагирую на их.

– И, полагаю, никто при этом не испытывает смущения, – заметил Пилорат.

– Да, никто.

– Но это накладывает на меня странное ощущение ответственности. Пытаясь сделать счастливой тебя, я пытаюсь сделать счастливым каждый организм Геи.

– И даже каждый атом. Ты присоединяешься к чувству всеобщей радости, которое я ненадолго даю тебе ощутить. Полагаю, твой вклад слишком мал, чтобы его можно было измерить, но он есть, и знание об этом должно усиливать твою радость.

– Хочется верить, что Голан достаточно занят маневрированием в пространстве, чтобы постоянно находиться в пилотской рубке.

– Ты хочешь медового месяца?

– Да, хочу.

– Тогда возьми лист бумаги, напиши на нем: «Идет медовый месяц», и прикрепи снаружи к двери. Если он после этого захочет войти, это его дело.

Пилорат так и сделал, и они приятно провели время после того, как «Далекая Звезда» совершила Прыжок. Ни Пилорат, ни Блисс не заметили этого.

10

Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как Пилорат встретил Тревиза и впервые покинул Терминус. До сих пор за более чем полвека (Стандартных Галактических) своей жизни он был накрепко привязан к планете.

По его собственному мнению, за эти месяцы он стал старым космическим волком. Он видел из космоса три планеты: Терминус, Сейшел и Гею, а сейчас на обзорном экране виднелась четвертая, правда с помощью управляемого компьютером телескопа. Этой четвертой планетой был Компореллон.

И вновь, уже в четвертый раз, он испытал смутное разочарование. Когда-то он считал, что глядя из космоса на обитаемый мир, должен видеть контуры его континентов, окруженных морями, или, если это был сухой мир, контуры озер, окруженных сушей.

Здесь не было ничего подобного.

Если планета была обитаема, она имела атмосферу и гидросферу. Если же на ней имелись воздух и вода, значит, были облака, которые закрывали обзор. В который уже раз смотрел Пилорат на белые круговороты с редкими пятнами бледно-голубого или коричневого цвета.

Он мрачно подумал, как можно определить мир, глядя на него, скажем, с 300.000 километров через обзорный экран? Как можно отличить один облачный круговорот от другого?

Блисс с интересом смотрела на Пилората.

– Что с тобой, Пил? Ты выглядишь несчастным.

– Я обнаружил, что все планеты выглядят из космоса похоже.

– И что с того, Яков? – спросил Тревиз. – То же самое происходит с береговой линией на Терминусе, когда она на горизонте, и вы не знаете, на что смотрите: на горную вершину или плоский островок характерной формы.

– Но что можно увидеть в массе кружащихся облаков? – с явным неудовольствием сказал Пилорат. – И даже если вы попытаетесь, то прежде чем успеете решить, окажитесь уже на ночной стороне.

– Смотрите внимательнее, Яков. Если вы изучите форму облаков, то увидите, что они образовывают некий узор и вращаются вокруг центра, который более-менее совпадает с одним из полюсов.