Патриция Филлипс - Меч и пламя

• Название: Меч и пламя
• Автор: Патриция Филлипс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-013084-8

По воле короля прекрасная и знатная Адель Сен-Клер должна стать женой его верного друга и соратника. Благородный Рейф де Монфор поклялся доставить юную невесту к алтарю, какие бы опасности ни угрожали брачному поезду.

Однако мог ли отважный рыцарь представить, что страшнейшей из опасностей, угрожающих Адель, станет любовь? Любовь высокая и земная, чувственная и нежная. Любовь, внезапно сделавшая нелепыми все законы рыцарского служения даме и оставившая лишь один закон – закон страсти, которому охотно подчиняются настоящий мужчина и истинная женщина…

---

Прежде Рейф избегал открыто принимать чью-либо сторону, хотя и прислушивался к доводам недовольных. Его настойчивое напоминание о том, что Иоанн – сын покойного короля Генриха Второго, а следовательно, их законный повелитель, и что все они приносили в свое время клятву верности короне, не было встречено мятежниками благосклонно. Сами они намеревались свергнуть монарха, усадив вместо него на трон Англии его племянника, Артура Британского. Однако Артур таинственным образом исчез. Как считали многие, он погиб, убитый либо самим королем, либо кем-нибудь из его приближенных. Так или иначе, Рейф счел тогда более разумным не поддерживать их.

Учитывая все это, Рейф недоумевал, почему его пригласили сюда. Только ли потому, что он владел землями на севере и обладал там немалым весом, или же они догадывались о том, что его преданность королю дала трещину? В последнее время Рейф все больше склонен был смотреть на заговорщиков не как на сборище смутьянов, готовых поднять бессмысленный мятеж, но как на людей, доведенных до отчаяния. Облагаемые непомерными штрафами за малейшее ослушание, незаконно лишенные своих земель и титулов, которыми Иоанн щедро награждал даже простых солдат, состоявших у него на службе, английские бароны имели все основания для недовольства.

Внезапно Рейф заметил своего друга Монсореля; махая ему рукой, тот протискивался к нему через толпу. Снова окинув взглядом собравшихся, Рейф поначалу был удивлен, увидев среди них Хью д’Авранша и его брата Жиля. Впрочем, если вспомнить недавнюю размолвку д’Авранша с королем, это выглядело не таким уж странным: для монарха с таким переменчивым нравом дружба была делом мимолетным. Рейф уже подумывал о том, чтобы отвести д’Авранша в сторону и объяснить ему свои чувства к Адель, однако решил, что сейчас не время и не место для подобных признаний.

Стефан Лэнгтон, архиепископ Кентерберийский, поднялся с места, чтобы высказаться от имени духовенства, как обычно, пытаясь поддерживать шаткое равновесие между различными группировками. Рейф больше склонялся к точке зрения Лэнгтона, чем к мнению радикалов: должен был существовать способ ограничить власть Иоанна, исключающий убийство.

Один за другим бароны выступали вперед, чтобы высказать вслух свои претензии. Последние, как выяснилось, охватывали самый широкий круг вопросов, начиная от огромного долга короля, чье вероломство грозило разорить их всех, и кончая более серьезными обвинениями в совращении жен и юных дочерей. Выступления продолжались долго, и Рейф в конце концов устал от бесконечного повторения одних и тех же жалоб. Было очевидно, что, по мнению баронов, Иоанн превысил королевские полномочия – те самые, на которые согласился еще его отец, Генрих Второй. Генрих издал тогда особую хартию, и теперь они надеялись убедить своего монарха подписать новую.

Рейфу все больше не терпелось вернуться к Адель. Когда он объяснил ей, что должен уйти, несмотря на поздний час, она вопросительно приподняла брови, вероятно, заподозрив его в возможном свидании с другой женщиной. Лишь когда он надел плащ, сунув за пояс кинжалы, она начала понимать, что Рейф отправился за тем, ради чего приехал сюда, и что религиозное рвение тут было вовсе ни при чем.

Де Монфор окинул взглядом лица людей, стоявших вокруг. Поскольку он пока еще не успел ознакомиться с новой хартией, составленной баронами, то и не решался ее принять. Судя по тому, о чем он уже слышал, она ограничивала прерогативы короля в том, что касалось прав наследования и наложения штрафа за уклонение от воинской повинности. Кроме того, она сводила к минимуму злоупотребления Иоанна по части правосудия и сужала круг действия лесных законов. Ни один из двенадцати пунктов не вызывал у него возражений, однако Рейф полагал, что хартии окажется недостаточно, чтобы возместить ущерб, нанесенный баронам несправедливостью и вероломством их монарха. Впрочем, остальные, судя по всему, находили документ вполне удовлетворительным.

Один за другим, начиная с самых знатных и высокопоставленных среди них, собравшиеся бароны преклоняли колени перед высоким алтарем и торжественно клялись пойти войной против короля Иоанна, если тот откажется подписать их хартию. Однако не все из них горели желанием связывать себя подобной клятвой; некоторые предпочли держаться в тени, избегая открыто присоединяться к повстанцам. Рейф и Джералд Монсорель стояли возле мраморной колонны в боковом приделе, обдумывая последствия такого шага. Хотя Рейф и не пользовался любовью короля, он присягал ему на верность, и если теперь нарушит слово, дав обещание в случае нужды поднять оружие против своего повелителя, то может быть обвинен в государственной измене. Был ли он готов к этому? Едва ли король придет в восторг, узнав о том, что Рейф имеет виды на Адель, и даже то обстоятельство, что ее предполагаемый жених лишился благосклонности Иоанна, ничего не меняло. Цена за непослушание этому монарху всегда была высокой.

Рейф вздохнул. Он не питал большой привязанности к своему лукавому монарху в ботинках на высоких каблуках, который появлялся без предупреждения в самых дальних уголках страны, надеясь собрать со своих баронов побольше денег в качестве штрафа. Однако он никогда не совершит измены, подняв против него оружие. Пусть Иоанн Безземельный был в его глазах трусливым ничтожеством, недостойным короны, но при всем том он являлся помазанником Божьим и законным правителем Англии.

Одновременно придя к одному и тому же решению, Рейф и Джералд Монсорель отступили в полумрак нижней части нефа, между тем как на возвышении у алтаря повстанцы продолжали приносить свои клятвы. Рейф быстро отодвинул засов на небольшой деревянной двери, и они вместе вышли на темную улицу. Он не собирался присоединяться к заговорщикам, однако и предавать их тоже не станет.

Прежде чем направиться в сторону городского дома своего зятя, Фулка Фицалана, Джералд пожал ему руку. Завтра им с Рейфом предстояло принять участие в турнире, и, возможно, тогда они пересмотрят свое решение оставаться в стороне от надвигающейся бури. А пока им не мешало хотя бы немного выспаться.

Вернувшись в харчевню и войдя в комнату, Рейф вздрогнул от удовольствия, едва его обдало волной тепла от пламени камина. Ноябрьская ночь выдалась холодной, и в воздухе уже ощущался легкий морозец.

Вид Адель, свернувшейся калачиком под одеялами, заставил сердце в его груди встрепенуться, однако он уже не мог утверждать с уверенностью, было ли его недавнее решение принято только из чувства долга перед королем. В глубине его души теплилась надежда, что наградой за его непоколебимую преданность Иоанну станет рука Адель.

Будь оно неладно, это его вечное желание быть честным с самим собой, выругался про себя Рейф, забравшись в пуховую постель. Адель инстинктивно прильнула к нему во сне, мягкая и гладкая, с разметавшимися по подушке ярко-рыжими волосами. Рейф бережно обнял ее, чувствуя, как к нему снова понемногу возвращаются мир и покой. Он не стал будить ее – ему было довольно и того, что она лежала рядом. Сейчас в его голове накопилось слишком много серьезных вопросов, и их совокупного бремени оказалось достаточно, чтобы притупить страсть.

Завтра на турнире у Фицалана его знатные союзники получат возможность выпустить пар в сражении на потеху публике в преддверии настоящих битв. Ему нужно было выспаться, поскольку только глупец позволил бы себе принять участие в спортивном состязании, не отдохнув хорошенько. Тем не менее, невзирая на все усилия, множество мыслей будоражили его ум, заставляя его снова и снова взвешивать все «за» и «против», прежде чем принять окончательное решение. Одно дело – нарушить волю короля, и совсем другое – строить заговор с целью его свержения. Эти мысли не давали Рейфу уснуть до самого утра.

Церковь святого Эдмунда с ее резной перегородкой, отделявшей клирос от нефа, и украшенными каменным кружевом мраморными колоннами вызвала у Адель неподдельное восхищение: золотые запрестольные образа поблескивали в сиянии дюжины длинных белых свечей, высокий сводчатый потолок с затейливой лепкой выглядел таким величественным, что она сразу поняла, почему многие окрестные сервы верили, будто крыша храма достигает небес.

Утренняя месса уже закончилась, и прихожане быстро разошлись. Адель стояла на коленях рядом с Барбарой, супругой Джералда Монсореля, в одном из боковых приделов. По слухам, целебная вода с раки святого Эдмунда обладала способностью возвращать женщинам плодовитость, и леди Монсорель, которой отчаянно хотелось иметь ребенка, выпила несколько кружек воды из источника над ракой. Теперь она молилась долго и горячо, прося святого Эдмунда совершить для нее чудо, которым он не раз удостаивал других.

Вскоре Адель заметила, как Рейф и Джералд вышли через каменную арку на солнечный свет, обсуждая между собой какой-то важный вопрос. Она надеялась, что мужчины дождутся их, однако они уже устали от бездеятельности и теперь спешили приготовиться к предстоящему турниру.