Алистер Маклин - Остров Медвежий

• Название: Остров Медвежий
• Автор: Алистер Маклин
• Жанр: Морские приключения

На борту океанской яхты один за другим начинают умирать пассажиры. Капитан отдает приказ экипажу высадиться на остров, чтобы спасти оставшихся.

---

— Могу принести вам в каюту успокоительного.

— Нет, нет. Со мной все в порядке. — Он машинально сунул бутылку «Хайна» в один из бездонных карманов просторного пиджака и нетвердой походкой вышел из столовой. Похоже, Отто предпочитал традиционные средства от бессонницы.

Открыв дверь, я выглянул наружу. Волнение действительно усилилось.

Температура воздуха понизилась, почти параллельно поверхности моря неслись редкие хлопья снега. Волны походили на водяные горы. Судно проваливалось в ложбины между волнами, гребни которых оказывались вровень с мостиком, ударяясь о них с гулом, похожим на пушечный выстрел, затем выпрямлялось и валилось на бок. Мне показалось, что ветер поворачивал к норд-осту; что это предвещало, я не знал. Скорее всего, ничего хорошего в этих широтах. С некоторым усилием я закрыл наружную дверь, мысленно благодаря Всевышнего за то, что в ходовой рубке находился Смит.

Почему же я не сказал Отто всю правду? По-видимому, он не внушал мне особого доверия, тем более что много выпил.

Антонио был отравлен не стрихнином. В этом я был твердо уверен, как и в том, что не ботулизм явился причиной его смерти. Действительно, эксоток-син — яд смертельный, но, к счастью, Отто не знал, что действует он не раньше, чем через четыре часа. Известны случаи, когда инкубационный период составлял целых двое суток. Возможно, Антонио днем поел консервированных трюфелей или чего-то другого, привезенного им из Италии. Но в таком случае симптомы проявились бы за ужином; однако, кроме странного зеленоватого оттенка лица, ничего особенного я в нем не заметил. Вероятно, это была какая-то разновидность системного яда, но я не слишком большой специалист по этой части. Трудно было также предположить чью-то злую волю.

Открылась дверь, и в салон ввалились два человека с растрепанными волосами, закрывавшими их лица. Увидев меня, они переглянулись и хотели было уйти, но я позвал их жестом. Подойдя к моему столу, оба сели. Когда вошедшие откинули со лба волосы, я узнал в них маленькую Мэри, помощника режиссера, и Аллена, который был у всех на подхвате. Очень серьезный юноша, незадолго до того оставивший университет. Он был умен, но недальновиден, — он считал, что крутить кино — это самое замечательное на свете ремесло.

— Простите за вторжение, доктор Марлоу, — весьма учтиво произнес Аллен.

— Мы просто не знали, где бы нам приткнуться. Везде занято.

— Вот вам и место. Я ухожу. Отведайте великолепного виски из запасов мистера Джеррана. Похоже, вам это ничуть не повредит.

— Спасибо, доктор Марлоу. Мы не пьем, — ответила маленькая Мэри своим звучным голосом. У нее были распущенные по плечам длинные платиновые волосы, которых годами не касалась рука парикмахера. Должно быть, по ней-то и сох Антонио. Несмотря на серьезное выражение лица, огромные очки в роговой оправе, отсутствие макияжа, деловой и независимый вид, в девушке сквозила какая-то незащищенность.

— В гостинице не оказалось номера? — спросил я.

— Видите ли, — проговорила Мэри, — в салоне не очень-то поговоришь по душам. Кроме того, эта троица...

— А что, «Три апостола» стараются вовсю, — кротко отозвался я. — Но гостиная-то была пуста?

— Вовсе нет, — осуждающим тоном сказал Аллен, но глаза его смеялись. Там сидел мужчина. В одной пижаме. Мистер Гилберт.

— В руках у него была связка ключей. — Мэри поджала губы. Помолчав, продолжала:

— Он пытался открыть дверцы шкафа, где мистер Джерран хранит свой запас спиртного.

— Действительно, это похоже на Лонни, — согласился я. — Что поделать, если мир кажется Лонни таким печальным и неустроенным. А почему бы не воспользоваться вашей каютой? — спросил я у Мэри Дарлинг, — Что вы! Ни в коем случае!

— Ну разумеется, — отозвался я, пытаясь понять причину.

Попрощавшись, я прошел через буфетную и очутился на камбузе. Камбуз был тесен, но опрятен. Не камбуз, а симфония из нержавеющей стали и белого кафеля. Я рассчитывал, что в столь поздний час здесь никого нет. Но ошибся.

В поварском колпаке на коротко остриженных седеющих волосах над кастрюлями склонился старший кок Хэггерти. Оглянувшись, он с удивлением посмотрел на меня.

— Добрый вечер, доктор Марлоу, — улыбнулся кок. — Хотите проверить, все ли в порядке?

— Да, с вашего разрешения.

— Я вас не понимаю, сэр, — сухо ответил Хэггерти. Улыбки как не бывало.

Четверть века службы на военно-морском флоте оставляют свой отпечаток.

— Прошу прощения. Простая формальность. Похоже, налицо случай пищевого отравления. Хочу выяснить, в чем дело.

— Пищевое отравление? Ну, мой камбуз тут ни при чем, могу вас заверить.

За всю жизнь у меня такого не случалось! — возмутился Хэггерти, даже не удосужившись поинтересоваться, кто жертва и насколько тяжело отравление. — Я двадцать семь лет прослужил коком в военном флоте, доктор Марлоу. Последние из них старшим коком на авианосце. А вы мне толкуете о недостаточной чистоте на камбузе...

— Никто об этом не говорит, — возразил я в тон ему. — Всякому видно, чистота идеальная. Если источник отравления камбуз, то вашей вины тут нет.

— Никакой он не источник, мой камбуз. — Красное лицо Хэггерти еще больше побагровело, а голубые, как незабудки, глаза глядели враждебно. Извините, мне работать надо.

Повернувшись ко мне спиной, он принялся стучать кастрюлями. Я не люблю, когда во время разговора ко мне поворачиваются спиной, и естественной моей реакцией было желание схватить Хэггерти за плечо. Но я решил действовать словом.

— А что так поздно задержались, мистер Хэггерти?

— Ужин для ходового мостика готовлю, сухо ответил он. — Для мистера Смита и боцмана. В одиннадцать смена вахты, они в это время вместе трапезничают.

— Будем надеяться, что до двенадцати с ними ничего не произойдет.

— Что вы хотите этим сказать? — медленно повернувшись ко мне, спросил кок.

— Хочу сказать следующее. То, что случилось однажды, может случиться снова. Вы даже не поинтересовались личностью пострадавшего и насколько тяжело его состояние.

— Я вас не понимаю, сэр.

— Очень странно. В особенности если учесть, что от пищи, приготовленной на этом камбузе, человеку стало плохо.

— Я подчиняюсь капитану Имри, а не пассажирам, — сказал уклончиво кок.

— Вам известно, что капитан спит у себя в каюте. Его и пушками не разбудишь. Не угодно ли пойти со мной и посмотреть на дело своих рук. На человека, которого отравили.

Это было не очень-то вежливо с моей стороны, но иного выхода я не находил.

— На дело моих рук? — Хэггерти отвернулся, сдвинул кастрюли в сторону и снял поварской колпак. — Ничего плохого я сделать не мог, доктор.

Подойдя к двери каюты, где находился Антонио, я отпер ее. Запах стоял отвратительный. Антонио лежал в той же позе, в какой я оставил его. Но в лице не осталось ни кровинки, руки были почти прозрачны.

— Как вам нравится это зрелище? — повернулся я к Хэггерти.

Лицо у кока не побелело, а приобрело молочно-розовый оттенок. Секунд десять смотрел он на мертвеца, потом отвернулся и торопливо зашагал по проходу. Заперев дверь, я последовал за ним, шатаясь из стороны в сторону: траулер отчаянно качало. Добравшись до столовой, я извлек из гнезда бутылку «Черной наклейки» и, приветливо улыбнувшись маленькой Мэри и Аллену, направился на камбуз. Полминуты спустя туда же вернулся и Хэггерти. Вид у него был — не позавидуешь. Несомненно, за долгую службу на флоте он повидал немало, но в зрелище человека, умершего от отравления, есть что-то особенно жуткое. Я налил полстакана виски, кок залпом выпил и закашлялся. Лицо его приобрело почти нормальный цвет.

— Что это? — хрипло спросил он. — Что же это за яд? Господи, в жизни не видел такого кошмара.

— Не знаю. Но пытаюсь выяснить. Так можно мне осмотреть камбуз?

— Ну конечно. Не сердитесь, доктор. Я не знал. Что вы хотите осмотреть в первую очередь?

— Уже десять минут двенадцатого, — заметил я.

— Десять двенадцатого? Господи, совсем забыл про вахтенных! воскликнул Хэггерти и с невероятной поспешностью начал собирать ужин. Две банки апельсинового сока, консервный нож, термос с супом и второе в плотно закрытых металлических судках — все это он сложил в плетеную корзину вместе с вилками, ложками и двумя бутылками пива. На все ушло немногим больше минуты.

Пока кока не было — отсутствовал он минуты две, — я осмотрел продукты на полках и в объемистом холодильнике. Если бы даже я и умел проводить анализ, у меня не было нужной аппаратуры, поэтому я полагался на зрение, вкус и обоняние. Ничего необычного я не обнаружил. Действительно, чистота на камбузе была безупречная.

— Напомните мне меню ужина, — обратился я к Хэггерти, когда тот пришел.

— Апельсиновый или ананасовый сок, говяжье рагу...

— Консервированное? — спросил я, на что тот кивнул. — Давайте посмотрим. — Открыв по две банки всего, что перечислил кок, под его пристальным взглядом я снял пробу. По своему вкусу ни соки, ни рагу не отличались от обычных консервированных продуктов.