Журнал современник - Журнал Наш Современник 2009 #1

• Название: Журнал Наш Современник 2009 #1
• Автор: Журнал современник
• Жанр: Советская классическая проза

---

Вы дёрнулись нервно?

Но что на "Варяге"-то были не вы -

То с подлинным верно. Не вы не сдавались тогда ни на миг Злодеям поганым; Не вы провели окровавленный бриг Меж Вардом и Зурбаганом!

У вас в кабинетах богатых - темно

От баек и мифов…

Вы парни что надо. Но вам не дано

Пройти между рифов.

Не лейте ж галлонами яд и елей На русские беды; У нас пораженья - и те веселей, Чем ваши победы.

Июль 2005.

ЛЕГКОВЕРНЫЕ

Многие благоговейно

Созерцали казнь Хусейна.

"Как же так? - гадали все, -

Был "чудовищем", "тираном", А уходит - ветераном Мужества - во всей красе!"

Ослеплённые лжецами! Купленные стервецами! А подумайте-ка сами

(Или логика слаба?) - Кто беде не уступает, Кто без страха погибает, ТОТ И ЖИЛ, КАК ПОДОБАЕТ, - НЕ ПОХОЖИЙ НА РАБА!

2-3 февр. 2007.

ВНУШАЕМЫЕ

Не Бог, не царь, не истукан, Не с неба метеоры, - Нет; все приказы простакам Дают - гипнотизёры.

Друзья! Неужто мы всерьёз

Проспали то мгновенье,

Когда и нас

Чужой гипноз

Привёл в повиновенье? Нам приказали никогда, Нигде не глянуть косо На тех, кто наши поезда Привык пускать с откоса.

Врагов легко распознавать

(Когда неплохо биты),

Но приказали нам - скрывать,

Что это - ваххабиты.

Войну

изволила начать Не здешняя стихия. Но приказали нам: считать, Что начала - Россия!

Пора б кому-то врезать в нос

За эти разговоры!

Но мы попали под гипноз

И - повторяли вздоры…

сент. 2008.

ЖЛЛЯЖЬ

СЕРГЕЙ КУНЯЕВ
"ТЫ,
ЖГУЧИЙ ОТПРЫСК АВВАКУМА…"

"Родитель-матушка" и юный странник

Крик.

Крик - и холод…

"Я родился, то шибко кричал, а чтоб до попа не помер, так бабушка Со-ломонида окрестила меня в хлебной квашонке. А маменька-родитель родила меня, сама не помнила когда. Говорила, что "рожая тебя такой холод забрал, как о Крещении на проруби; не помню, как тебя родила". А пестовала меня бабка Фёкла - Божья угодница, - как её звали. Я без малого с двух годов помню себя".

Так излагал начало своей жизни Николай Клюев в 1922 году в "Гагарьей судьбине", текст которой известен ныне в записи его тогдашнего близкого друга - "последней радости" - Николая Ильича Архипова.

Холод октябрьского листопада - и тепло рук повитухи, тепло хлебной квашни, о которой рассказывала мать. А её собственные руки хранили то тепло - единственное, человеческое, что ощущал он до гробовой доски.

"Родила меня, сама не помнила когда…" Воспоминание о холоде породило сомнения в самой дате рождения Николая, тем паче, что он и сам называл свой год появления на свет по-разному - и 1886-й, и 1887-й. А Василий Фирсов, петрозаводский прозаик, со ссылкой на "Олонецкие губернские ведомости" утверждал, что "холод… как о Крещении" убеждает в справедливости слов самого Клюева. "Дело было так: 12, 13 и 15 октября стояли довольно сильные морозы, от которых Ундозеро, величиною не больше версты, покрылось льдом. Крестьяне деревни Мошниковской в числе 12 человек, обрадовавшись льду, выехали на озеро ловить рыбу. Ловили они 14 и 15 октября, рыбы попало много. В ночь на 16-е - оттепель, несмотря на это, крестьяне вновь отправились на ловлю, лёд провалился. Несколько человек утонули.

Как известно, Н. Клюев указывал не только другой год рождения (1886 или 1887), но и - нередко - другие числа месяца - 12-е или 13-е. Сильные морозы ударили как раз в эти дни. Добавим также, что в этот период холодная погода была и в 1886 году, а 1884 год по климату был обычным".

Погода на Русском Севере слишком переменчива. Не успеешь порадоваться солнцу, как задует, закружит лютый ветер, а там и мороз ударит - света белого не взвидишь. Ударит - и отойдёт, и снова "климат обычный". А мороз - он и не сутки, а лишь часы стоять может. Так что запомнился тот лютый холод, что наступил в часы появления на свет младенца, в материнском полубеспамятстве.

А дата - дата определена самым надёжным источником.

АРХИВНАЯ ВЫПИСКА

Метрической книги Коштугской церкви на 1884 г. Месяц и день рожд., крещ. 11 октября. Имена родившихся Николай.

Звание, имя, отчество и Вытегорского уезда, Коштугской волости, фамилия родителей полицейский урядник, отставной фельдфебель

и какого вероисповедания Алексей Тимофеев Клюев и законная жена его

Параскева Дмитриева, оба православного

вероисповедания. Звание, имя, отчество Коштугской волости фельдшер, запасной и фамилия восприемников медицинский фельдшер Сийской местной

команды Иван Агафонов Гусев.

Настоятель священник Кирилл Павлов Кьяндский. Исправляющий должность псаломщика Иван Осипов Беляев.

Документ преинтереснейший. Прежде всего, речь в нём идёт о дате крещения младенца. В справке из Вологодского архива, которая была вручена в 1970 году петрозаводскому краеведу А. Грунтову, указывается: "В метрических книгах Коштугской церкви Вытегорского уезда за 1884 год значится: Николай, родился 10 октября, Коштугская волость (деревня не указана). Родители: отец - Алексей Тимофеевич, мать - Прасковья Дмитриевна. Справка выдана взамен свидетельства о рождении". Составлена она именно на основании выписки о крещении, а поскольку дата крещения - 11 октября, архивисты решили, что рождение произошло днём раньше.

Не исключено, что так оно и было. Что повитуха Соломонида, не уверенная, что младенец выживет в лютый холод, окрестила его сама "в квашонке". Для Клюева это крещение имело особый смысл - через погружение во хлеб свершилось его приобщение к плоти Христовой, ибо Христос - "Хлеб жизни" по Евангелию от Иоанна. На Русском Севере хранился также обряд перепечения - плачущего и болеющего ребёнка трижды засовывали в тёплую русскую печь с присказкой: "Перепекаем подмена, выпекаем русака", после чего ребёнок считается как бы заново родившимся. При этом присутствовал самый маленький ребёнок в доме, способный стоять на ногах. К этому времени в доме уже были два маленьких ребёнка - сестра и брат, трёхлетняя Клавдия и двухлетний Пётр. Он-то, возможно, и присутствовал при обряде. Самая старая женщина должна была, привязав младенца к хлебной лопате, трижды засунуть его в печь, что и досталось Соломониде. Только в печи младенец побывал не на лопате, а в той же квашонке.

А когда опасность миновала и стало ясно, что будет ребёнок жить, понесли его родители из избы, что стояла в одной из деревень Коштугского прихода, в Сретенскую церковь, которая с 1720 года окормляла местных жителей.

Этот факт крещения Николая в местной церкви по-своему удивителен, если мы внимательно прислушаемся к его рассказам о "праотцах" и о семье.

* * *

"Душевное слово, как иконную графью, надо в строгости соблюдать, чтобы греха не вышло. Потому пиши, братец, что сказывать буду, без шатания, по-хорошему, на память великомученицы Параскевы, нарицаемой Пятницей, как и мать мою именовали".

Так и записывал "душевное слово" за Николаем Клюевым его "сопостник и сомысленник" Николай Архипов в 1924 году в Петрограде:

"Господи, благослови поведать про деда моего Митрия, как говаривала мне покойная родительница.

Глядит, бывало, мне в межбровья взглядом неколебимым, и весь облик у неё страстотерпный, диавола побеждающий, а на устах речь прелестная:

- В тебе, Николаюшка, аввакумовская слеза горит, пустозерского пламени искра шает. В вашем колене молитва за Аввакума застольной была и пра-отческой слыла. Как сквозь сон помню, поскольку ребяческий разум крепок,

приходила к нам из Лексинских скитов старица в каптыре, с железной панагией на персях, отца моего Митрия в правоверии утверждать и гостила у нас долго… Вот от этой старицы и живёт памятование, будто род наш от Авваку-мова кореня повёлся…

И ещё говорила мне моя родительница не однажды, что дед мой Митрий Андреянович северному Ерусалиму, иже на реце Выге, верным слугой был. Безусым пареньком привозил он с Выгова серебро в Питер начальству в да-рево, чтоб военных команд на Выгу не посылали, рублёвских икон не бесчестили и торговать медным и серебряным литьём дозволяли.

Чтил мой дед своего отца (а моего прадеда) Андреяна как выходца и страдальца выгорецкого. Сам же мой дед был древлему благочестию стеной нерушимой.

Выговское серебро ему достаток давало. В дедовском доме было одних окон 52; за домом сад белый, черёмуховый, тыном бревенчатым обведён. Умел дед ублажать голов и губных старост, архиереев и губернаторов, чтоб святоотеческому правилу вольготней было.