Сергей Жемайтис - Багряная планета. Научно-фантастическая повесть

• Название: Багряная планета. Научно-фантастическая повесть
• Автор: Сергей Жемайтис
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1973

Жемайтис С. «Багряная планета»: Научно-фантастическая повесть. / Предисл. В. Губарева ; Худож. А. Блох. М.; Молодая гвардия; 1973. — (Библиотека советской фантастики). — 223 стр., 33 коп., 100 000 экз.

В повести рассказывается об экспедиции на Марс, об истории расцвета и гибели могущественной цивилизации, существовавшей на этой далекой загадочной планете. Участники полета на Марс — люди коммунистического будущего, мужественные, готовые прийти на помощь и друг другу, и иной цивилизации. Повесть затрагивает проблемы космических полетов, бережного отношения к окружающей среде.

---

Половина двенадцатого. Часы опять шли нормально.

Я чуть не упал, споткнувшись об остов робота. Он напомнил мне скелет верблюда в Каракумах, где мы с Антоном бродили в студенческие каникулы. Там, к югу от Солнечных ворот, остался заповедник песков; на древних тропах ветер иногда обнажает останки «кораблей пустыни», погибших столетия назад. Робот окончил свои дни очень давно, может быть, прошло сто тысяч лет, миллион, как он упал на этом месте и больше не поднялся. Его панцирь сделан из вечной пластмассы. От него осталась только оболочка, как хитиновый покров жука. Сложнейшую электронику в его чреве источили время и песок, правда, я вытащил какой-то блок из Черепной коробки и, движимый чувством почтения к смерти, положил его на прежнее место.

Скоро роботы стали попадаться чаще. Они лежали, как солдаты на поле боя, скошенные пулеметным огнем: головами в сторону гор. Они явно сражались! Я увидел небольшую трубку с утолщением на конце, какое-то оружие — может быть, лазер?

В отрывке одной из записей говорилось о колонии или стране в горах, где обитали механические копии Вечно Идущих, добывая там «силу планеты» — наверное, уран. За что они боролись? Может быть, восстали против Вечно Идущих? Что, если таких, как Арт, в то время существовало сотни тысяч? Я вспомнил забавную секретаршу и ее хозяина, они вполне могли сражаться за свои права…

Временами из-под слоя праха показывалась дорожная полоса. Я подсчитал по шагомеру, что дороги отстояли одна от другой на три километра и шли параллельно друг другу. Мне встретилось шоссе, идущее вдоль гор, и я пошел по коричневым, потрескавшимся многогранникам. Дорога то уходила в песок, то снова появлялась. По дороге идти стало гораздо легче. Создавалась иллюзия, что вот кончится шоссе и я куда-то приду, к теплу, к людям. Дорожная сеть покрывала огромный участок. Когда-то здесь шумели под ветром голубые, синие и зеленые сады, поднимались города, стояли загородные дома. А может, это был мегаполис — один гигантский город? Что-то похожее мы с Антоном видели в первом фильме, паря над экваториальной равниной.

Каждую дорогу покрывали плитками или заливали пластиком одного цвета. Века почти стерли краски, но явно различались цвета: синий, излюбленный фиолетовый, желтый. «С такой дороги не собьешься», — подумал я, обходя останки какой-то машины, утонувшей в песке. За останками машины, метрах в ста от нее, когда-то находился мост, сейчас похожий на небрежный набросок инженера — так обглодало его время Но каким же прочным должен быть этот материал, если до сих пор висит между остатками опор одна из балок двухсотметровой длины, хотя и сильно прогнутая, и на ней чудом держится ферма, похожая на гигантскую паутину, местами оборванную и все же сохранившую былой изящный рисунок.

Я перешел русло реки или бывшего канала, почти засыпанного песком. На другом берегу опять показалась коричневая дорога. Слева поднималась стена гор, справа уходила до близкого здесь горизонта оранжевая пустыня.

Близилась ночь. Я теперь уже подходил к горам по одной из дорог с бледно-желтым покрытием. Шоссе шло по возвышенности, похожей на дамбу.

Усталости я не чувствовал, так как высосал тюбик тонизирующего желе, — да, я находился в отличной форме, несмотря на все передряги, и вполне мог идти всю ночь, если позволит дорога.

Но вот ущелье с отвесными склонами. Я сразу шагнул в чернильную тень, хотя на равнине еще светило солнце. Надо было располагаться на ночь. В кромешной тьме стало невозможно идти, а пользоваться фонарем я не мог из боязни разрядить аккумуляторы. Я лег на спину и стал смотреть на Млечный Путь, узнавая знакомые земные звезды: Сириус, Бетельгейзе, Альдебаран… Только в них не было земной теплоты, они не лучились, а горели холодными огоньками и казались меньше, чем на Земле. В стену ущелья ударил желтый свет. Я вскочил, подумав: «Антон». Через минуту стало еще светлее: над головой проплывал сверкающий Фобос — безобразный осколок одного из разрушенных миров, весь в оспинах кратеров, щедро вызолоченный солнечным светом.

Здесь его так же чтили, как наши предки чтили Луну, так же предписывали ему магические свойства, воспевали поэты. Я вспомнил стихи, обращенные к «Вестнику из космоса». Вот плохой перевод этих, наверно, по-настоящему поэтических строк:

«Тебе светили другие звезды. Другие волны набегали на твои холодные камни, лаская их и даря тепло. Ты долго блуждал в одиночестве, пока не встретил Багряную. Она приютила тебя. Так лей же свет ее детям, дари им радость, дари им счастье…»

Влюбленные ждали, когда торопливый Фобос догонит медлительного и больше похожего на нашу Луну Деймоса, чтобы, взявшись за руки, войти в очистительные воды одного из озер или морей и тем самым закрепить свою любовь навеки. «Все здесь стремилось к вечности, и вот что получилось», — думал я, засыпая.

…Я стоял у скалы, на обочине дороги. Солнце освещало противоположный склон, поросший колючим кустарником. Было очень жарко. Мимо проходили когорты за когортой — роботы, закованные в броню. У одних я видел тяжелые серые трубы, положенные на плечи, как коромысла, другие несли что-то похожее на отопительные рефлекторы, солнечные зайчики от их зеркал слепили глаза. Над пехотой бесшумно проплывали круглые машины с бордюром из острых стержней. Я ждал, что одна из машин остановится и возьмет меня, как было условлено с Хухликом Первым. Проплыло уже больше десятка машин, и ни одна не остановилась. В душе я был рад, что меня не замечают, мне, по правде говоря, не хочется ввязываться в предстоящую свалку, а дело будет нешуточное, каждая сторона приготовила кое-какие «сюрпризы», от которых не поздоровится Багряной планете. Чтобы меня не заметили, я тесней прижался к скале. Меня мучили угрызения совести: почему я всеми силами не противился началу военных действий? Еще были шансы все уладить мирным путем. Думаю, что наш противник Хухлик Зеленый пошел бы на уступки, тем более что у него еще маловато пушек, стреляющих снарядами из антивещества.

Ко мне подошел робот с лазером на плече. Бросив лазер на камни, он сказал:

— Теперь ты понесешь эту дуру. Мочи нет. Я пока подзаряжусь. Пожалуйста…

Я сказал, что с удовольствием бы ему помог, да меня ждут более серьезные дела, что я советник Хухлика Первого.

— Ну его к дьяволу, твоего Хухлика и все на свете. Ты понеси хоть немного, я догоню. Подзаряжусь и догоню. Будь другом.

— Ты забываешься! — вскипел я. — Перед тобой Стратег высшей лиги. Подними трубу и чапай дальше. А не то я прикажу разобрать тебя до последнего узла.

— Не пугай. Не такое видали. Сейчас там начнут не разбирать по винтикам, а распылять на элементарные частицы. — Робот сел у моих ног и стал закуривать.

Закурил и я. Так мы сидели и курили, наблюдая, как мимо нас, звеня и лязгая, проходят железные когорты и плывут танки-аннигиляторы.

— Одна такая буханка полпланеты скосит, — заметил робот, выпуская дым из ушей.

Помолчали. Робот спросил:

— Ты знаешь, из-за чего война?

— Знаю, да сказать не могу.

— Военная тайна?

— Она самая.

— Понятно, хотя все ребята говорят, что у Зеленых ниже вольтаж, чем у нас.

— И ты способен терпеть, чтобы на планете существовали роботы с недопустимо низким вольтажом?

— Конечно, нет. Даже при своем низком вольтаже они жрут прорву электричества.

— Ну вот видишь.

— Вижу. — Он уставился на меня своим единственным глазом. Спросил:

— У тебя-то у самого какой вольтаж? Где у тебя вольтметр? Ага, нету. Ты, наверное, шпион Зеленых. Давай бери трубу! Докуривай, и пошли!

— Куда спешить.

— Это верно. Там уже началось. Во дают! Смотри, летит такая же труба, как и моя. Вот сейчас жахнет!

Труба упала прямо против нас в центре когорты. Вырвалось белое бесшумное пламя. Мой собеседник, прежде чем рассыпаться на элементарные частицы, успел сказать:

— Ну что я говорил…

ВОЗВРАЩЕНИЕ

…Я сидел в оранжевом кресле напротив стены-экрана, рядом через стекло шлема устало улыбался Антон. Арт стоял возле черного цилиндра невозмутимый, как никогда; по другую сторону застыл его ассистент Барбаросса.

— Ну как? — спросил Антон.

— Отлично! — ответил я, несказанно обрадовавшись, что все так счастливо закончилось. Но меня беспокоили Макс и Вашата. — Здесь ли они еще?

— Куда им деться, — ответил Антон. — Мы с тобой весь фильм проиграли в полтора часа. Роботов ты здорово изобразил. И весь твой путь по пустыне тоже стоило посмотреть.

В голове у меня стало что-то проясняться.

— Антон!

— Ив!

— Так это все…

— Штучки Арта. Таким путем он вводит нас в курс дела, как он сейчас мне объяснил.

— И давно ты здесь?

— Ты хочешь узнать, когда я вышел из игры?

— Ну конечно…

— Я сошел с экрана раньше тебя. Простился с Лилианой-Ли, и Арт вывел меня из игры, а тебя почему-то оставил. Между прочим, фильм транслировался на корабль.