Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива

• Название: Ведь я еще жива
• Автор: Татьяна Гармаш-Роффе
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34073-6

Ослепленная светом, я лишь моргала, когда меня впихнули в дверь, которая тут же закрылась за мной… В подвале я провела больше недели, не зная, зачем я тут и почему. Того парня, который приносил мне еду, я каждый день спрашивала, что будет со мной. И каждый день он отвечал, что меня отпустят. Я верила. Со мной обращались неплохо, вполне вежливо, в чем я видела залог того, что им не нужна моя жизнь. Но вышла я из подвала лишь затем, чтобы очутиться в холодильнике морга… Вот и вся моя жизнь, такая короткая. Потому что сегодня я умру…

Частный сыщик Алексей Кисанов вынужден на этот раз вести следствие в экстремальных условиях, играя против времени, – он должен успеть спасти Кристину! Пока она еще жива…

---

Ему стало страшно. В прихожей висело зеркало, большое зеркало, во весь рост. Игорь к нему приблизился. В полумраке на него смотрел красивый мальчик, высокий для своих лет, спортивный. На душе немножко отлегло. Ему никто никогда не скажет таких убийственных слов!

И вдруг ему стало стыдно. Появилось чувство, будто он предал отца. В мыслях предал. Смалодушничал! Ведь главное внутри, а не снаружи!

– Но ты ведь говорила… – донеслось до Игоря, – что любишь… Что я личность… И что остальное не имеет значения…

Папа растерянно лепетал. Краска прилила к щекам мальчика. Отец вел себя стыдно. Он не должен таких слов говорить! Словно он ее упрашивает! Ему нужно сейчас… нужно… нужно ей на дверь указать! И сказать ледяным тоном, как в кино: убирайся вон!

– Мало ли что я говорила! Мне надо было выйти за тебя замуж, чтобы обеспечить себе положение в обществе, вот и говорила.

– Ты мне с самого начала лгала?!

– Конечно, – фыркнула Жанна, поведя плечом. – Причем так лгала, что сама поражалась, как фальшиво выходит. Актриса из меня никудышная, я была неубедительна… Не понимаю, как ты мог принять мои слова за чистую монету!

– Но ты же говорила… Как же я мог тебе не верить? Мне никогда не приходило в голову, что ты способна меня обманывать…

– Ты хотел верить, Виталя! И не хотел правды! А ведь она была всегда рядом с тобой, стоило лишь посмотреть в зеркало! Но ты не хотел знать, что ты смешон со своим худосочным тельцем, своей бородкой и вялыми мышцами! Если бы тебе хватило мужества, ты бы этой самой правде вместе с зеркалом посмотрел в глаза. И стал хотя бы заниматься спортом! Ладно, рост бы не исправил, но фигуре придал бы подобие мужественности! А в постели? Ты никогда не задавался вопросом: удовлетворяешь ли ты меня?

– Но ты ведь говорила, что тебе хорошо со мной!..

Голос отца совсем сник. И Игорь вместе с ним. Все эти слова – и матери, и отца – погребали его под собой, как пепел Везувия Помпеи.

– Опять двадцать пять! Говорила. И что? Слова, слова… Обманывала. А ты должен был сам соображать! Ты кончал через десять минут! Что, ложь моя была слишком сладкой? Правду не хотелось видеть? А какой женщине понравится десятиминутный секс? Ты книжек не читал? Ты фильмов не видел? Об этом и говорят, и пишут повсюду, о сексе! Просто ты не хотел знать. Тебе нравилось думать, что все и так прекрасно! Потому что тебя избавляло это от усилий. А ведь мог бы все улучшить, и тело, и секс, – для этого существуют и упражнения, и препараты!

– Это нечестно, Жанна! Ты затаила все это, а я тебя любил! Ты должна была мне сказать, подтолкнуть, направить… Я бы тогда…

– Не смеши меня! Я миллион раз намекала. Я уходила от тебя к любовникам. Но ты не хотел ничего понимать! Ты и здесь делал вид, что веришь мне, когда я тебе внаглую врала про «подругу». – Жанна презрительно качнула ногой. – А почему? Да потому, что тебе было так удобнее! Это избавляло тебя от критического взгляда на себя. И от усилий, чтобы ситуацию изменить. Тебе бы пришлось тогда подвинуть свою ненаглядную работу, урывать от нее время, чтобы делать из себя мужчину. Знаешь, что я тебе скажу, Виталя? Ты послушай меня внимательно, может, хоть на будущее сгодится… Когда не хочешь видеть правду о себе, то уже никогда ничего не исправишь в жизни. Чтобы исправить недостаток, нужно сначала признать, что он у тебя есть. Но когда врешь себе, что недостатков у тебя нет, то и исправления быть не может!!!

– Ты дрянь, лживая дрянь! Ты мне лгала все эти годы!..

– Наконец-то дошло! Не забывай только, Виталенька, что все эти годы я растила ТЕБЕ сына… И ты, идиотище, все эти годы был слеп, самонадеян… И… и счастлив!!!

– Ты его плохо растила! Ты по мужикам бегала! Если бы не Соня, то…

Жанна изящно соскочила с подоконника.

– Как могла, так и растила! – произнесла она тем тоном, которым ставят точку в разговоре. – А ты и вовсе не растил, ты больше бегал по конференциям своим, никому не нужным. Теперь я долг выполнила, мальчик уже большой. Расти его дальше сам. Он мне в новом браке будет мешать. Ариведерчи, Виталик!

Игорь, оглушенный, вжался в стенку, невидимый в темноте коридора.

Это была казнь. Отцу и сыну.

На следующий день Жанна исчезла из их квартиры.

Жар-птица улетела навсегда, оставив за собой, как шлейф духов, чувство ущербности – отца, Игоря и всей их жизни.

Он много думал потом об услышанном разговоре. Взрослея, переоценивая и переосмысливая его из года в год. И чем больше думал, тем больше копилось у него холодно-яростного гнева к матери и тяжелого, душащего сочувствия к отцу за то унижение, за постыдную слабость и глупость, с которой он так подставился… Не только в том разговоре – во всей его жизни с ней.

Как ни странно, но куда меньше Игоря задели слова матери о нем самом. Он с усмешкой, хоть и недоброй, вспоминал: «Я ТЕБЕ растила сына», «Он мне в новом браке будет мешать». Никакой внутренней связи с матерью у Игоря не существовало изначально – ничего и не разорвалось, ничего и не болело.

…Утром после того разговора Игорь постарался сделать вид, что ничего не слышал. Что ничего не случилось. Когда папа сообщил ему об уходе Жанны, он только кивнул: ясно, мол. Ушла и ушла. Отец смотрел на него с плохо скрытым недоверием и подозрением, но Игорь оставался невозмутим.

Прошли годы. Они жили нормально, хорошо жили. С папой и няней Соней. Игорю было, кажется, семнадцать, когда он отважился спросить отца:

– Пап, как я понимаю, мама вышла за тебя из-за денег, да?

– Наверное, – неловко улыбнулся тот.

– Пап, а когда ты женился, ты не видел, что она ради них только?..

Отец помолчал. Игорь чувствовал, что он взвешивает слова, подбирая какие-то доступные разумению сына. По крайней мере, с точки зрения отца.

– Пап, я пойму. Скажи как есть.

Отец потрепал его затылок.

– Хорошо. Когда один человек обманывает другого, то в данной ситуации есть два действующих лица: один, который обманывает. Второй, которого обманывают. И в обмане виноваты оба.

– Я понял.

– Ты уверен?

– Конечно. Вина разделена на двоих. Ты ведь это хотел сказать?

– Не пойдет. Поверхностный ответ. – Отец всегда требовал от Игоря, чтобы он додумывал свои мысли до самой их «подкладки». – Вина обманщика не нуждается в комментариях, с ним все понятно. А почему виноват обманутый?

– Тебе нужно было не рассказывать, что ты богат! Вот это и есть твоя ошибка. Тогда она бы не стала тебя обманывать!

– Как же я мог не рассказывать? Во-первых, всем в институте было известно, что в моем научном направлении большие перспективы. Денежные. Во-вторых…

И он вдруг запнулся.

– Во-вторых, тебе хотелось ее привлечь своими деньгами… известностью… Да?

Отец не ответил.

– Ты меня всегда учил, что главное внутри, а не снаружи. Но ты почувствовал, что такими ценностями ее не привлечь… И ты изменил себе, папа! Ты кинул ей кость, а она вцепилась в нее…

– Игорь, выбирай выражения! Это все же твоя мать!

– «Все же», – усмехнулся Игорь. – Мамочка, ау, где ты? Ха, что-то я не слышу ответа… Папа, какие выражения я должен выбирать? Разве это не так, не «кость»?.. Не говори только, что меня это не касается, что это ваша личная жизнь! Я имею право знать!

– Я не говорю этого, Игорь. Ты имеешь право знать, именно поэтому я стараюсь ответить на твои вопросы. Но это нелегко… Пока ты не влюбишься, ты не поймешь. Как теряешь голову, как на все готов и как веришь каждому слову, не подозревая, что оно лживо… Тем более когда знаешь, что ты – личность, что у тебя незаурядный интеллект, признанный во всем ученом мире талант, щедрая душа. Ты попросту не представляешь, как можно это не ценить, потому что сам ценишь личность в других! Ты уверен, что отношения между людьми строятся на этом, внутреннем. А внешнее – это так, завитушка, оправа. Приятная, но неважная… И когда тебе лгут, ловко повторяя твои же слова о ценности личности, ты веришь.

– Твоя вина в этом? Что ты поверил?

В глазах отца мелькнуло грустное сожаление, которое Игорь воспринял как подтверждение.

– Скажи, а красота женщины – это тоже «завитушка»?

– К чему ты клонишь? – насторожился отец.

– Ты меня извини, папа, но тогда выходит, что ты тоже купился на внешнее, на красоту, – со всей своей семнадцатилетней категоричностью заявил Игорь. – Ты тоже не разглядел ее личность!

Отец молчал. Игорь чувствовал, что он борется между желанием выглядеть в глазах сына правым и безгрешным и желанием быть честным. Честным, каким он всегда был, его отец.

И Игорь тоже, он боролся между желанием видеть своего отца правым, стереть из памяти те страшные, но по-своему, по-сермяжному справедливые слова, которые бросала ему в лицо пять лет тому назад мать, и желанием правды. Желанием, чтобы отец оказался честен, как всегда. Даже в таком трудном и жестоком для самолюбия разговоре.