Лазарь Бронтман - Дневники 1932-1947 гг

• Название: Дневники 1932-1947 гг
• Автор: Лазарь Бронтман
• Жанр: Биографии и Мемуары

Лазаря Бронтмана современники называли «королём московских журналистов» — и за ироничным звучанием этого неофициального титула скрывалось весьма много настоящего. Бронтман четверть века жил и работал в самой, что ни на есть, гуще событий, бесперебойно поставляя советскому читателю передовицы (псевдоним Лев Огнев). Во время «бума рекордов» 30-х годов Бронтман, по долгу службы и, как можно понять из дневников, из-за собственной любознательной натуры, побывал везде — освещал строительство первых линий метро, участвовал в знаменитом автопробеге Москва-Каракумы-Москва, был в экспедиции под руководством Ушакова в Арктике, искавшей земли Джиллиса и Санникова, потом — посетил Северный полюс, дрейфовал на одной льдине с Папаниным (а до того принимал участие в спасении седовцев); тесно дружил с лётчиками-испытателями ЦАГИ, с Коккинаки, Чкаловым, освещал стратосферную эпопею. Перед войной Л. Бронтман был назначен начальников информационного отдела «Правды». Потом — четыре года войны, без прикрас отображённые в дневниках. Масса интереснейших малоизвестных деталей об интереснейших известных событиях. И, на протяжении всего этого времени, описания встреч со знаменитыми людьми, в т. ч. Сталиным, Калиныным, Молотовым, Головановым, Василием Сталиным, Чкаловым, Громовым, Папаниным и многими другими. Эти дневники — ранее не публиковавшиеся замечательный документ эпохи.

---

Высокие, убирающиеся ноги, далеко выдающаяся летная рубка.

По высокой стремянке (на 2 этажа) влезли в пилотский отсек, так как у двери в пассажирскую кабину работали. Вскоре приехали и дипломаты. Кабина театральный зал. 66 мест. По 5 кресел в ряд и бесконечные ряды. Кресла удобные, откидные, с движущимися подголовниками. Трубки люминесцирующего света вдоль бортов и плоские тюльпаны в центре. Трубы кондиционного воздуха. Полки для ручных вещей, карманы на креслах для мелочи. Багаж — в пузо машины. Три уборных. Буфет. Просторно, воздуха — полно. Обогрев. Ковры на полу. Приятная обшивка. Радиола. Светящиеся указатели. Громкоговоритель от пилота.

Две радиостанции (рубка между пассажирами и пилотом). С особым удовольствием Кокки показал мне пилотскую рубку. Великолепный обзор. Два управления. Автопилот. Телефон.

— Да ты сядь, погляди, как удобно.

Я сел в кресло и сразу захотелось нажать педали и подвигать рычажки. Приборов, ручек, стрелок — без числа.

— И ты их все знаешь? — пошутил я. — Какой ты умный!

— А ты думал?!

Все сделано культурно, чистенько, аккуратно.

— Можно с такой машиной выходить в люди? — спросил я Литвинова.

— Не стыдно куда угодно прилететь, — ответил он. — Тут мы догнали Америку.

Ильюшин рассказал, что у него разработано 4 варианта этого самолета: на 66 мест, спальный — на дальние расстояния — на 32 места, салон и еще какой-то, кажется, на 12 мест.

— Высота? — спросил Суриц.

— 10 000 метров. Кабина герметичная. Но, на всякий случай, будет и индивидуальное кислородное питание — баллоны под креслом.

— Скорость?

— рейсовая — 400 км/ч. На высоте 300–450 км/ч. На 7500 (после того, как поставят нагнетатели) — 500 км/ч. Владимир Константинович ходил в Ленинград и обратно за 3 часа. Вот думаем поставить ее на линию Москва — Сочи. Путь туда займет 3.5 часа, а сейчас на «Дугласе»- 5 ч. 50 минут.

— Добавьте к этому, — сказал Кокки, — что она дешевле летает, чем «Дуглас», берет на человека меньше бензина. Спокойнее в полете. В Аэрофлоте стонут: дайте нам ее скорее на Ленинград, и мы снизим цену до железнодорожного билета.

— Радиус с полной нагрузкой? — спросил я.

— 3000 км.

— То есть: все средние расстояния?

— Вполне, — улыбнулся Кокки.

Суриц только что прилетел из Бразилии. Он летел через океан на одном самолете (кажется, «Консолидейтед»), через Европу до Хельсинки — на другом, и оттуда — на третьем — на «Дугласе». Он говорит, что «Ил-18» вполне с ними равняется и даже лучше.

Обратно повез меня Ильюшин. Ехали вместе с дипломатами. Ильюшин сказал, что хочет написать об этом самолете сам в «Правду». Я одобрил, он обещал в ближайшие дни завести к Поспелову статью. Суриц расспрашивал меня что стоит посмотреть в театрах. Я порекомендовал «Глубокие корни» у Вахтангова и «Русский вопрос» Симонова.

— Я читал пьесу. Она очень плакатная, там нет драматургического элемента, действия, — сказал он. — Хотя очень жизненна. Вот и в Бразилии сколько угодно таких жуков.

Я сказал, что приезжают грузины.

— А Хорава тоже? — спросил он. — Вот бы посмотреть его в «Отелло».

Рассказал я ми, как были недавно у нас англичане-журналисты. После осмотра редакции они вежливо спросили:

— Есть ли в редакции Красный уголок?

— Есть, — ответил Сиволобов и повел их в Дом Культуры. Они обалдели.

Дипломаты смеялись от души.

28 мая.

Сегодня позвонил генеральному прокурору СССР Горшенину.

— Ну, как вам передовая?

— Большое спасибо за нее. Лучшая из всех передовых сегодняшних газет. Особенно ценно то, что она спускает юбиляров на землю, конкретно указывает на задачи. Я приказал всюду ее проработать.

А я маялся вчера — что писать?!

Был сегодня у меня художник Кручина. Он задумал написать серию рисунков о Сталине — «Творец победы». Несколько принес с собой. Сам маленький, подвижный, худой, с острым лицом, седоват, в форме капитана. Рисунки мне понравились. В числе других — рисунок: Сталин в метро с детьми и женщинами, укрывающимися от воздушных налетов. Маленькая девочка прильнула к нему и обняла его, кругом — топчаны, женщины, спящие дети.

— А был такой факт? — спросил я.

— Да, мне рассказывал об этом Новиков, директор метро. В ночь с 5 на 6 ноября 1941 года Сталин приехал на ст. Маяковская. Сначала он остановился в начале зала, посмотрел, потом пошел по залу. В первые минуты его не узнали, затем кинулись к нему.

Другой рисунок: Сталине в госпитале сидит у постели раненого, положил на него руку. С соседней койки приподнимается боец, кругом сестры.

— А такой факт был?

— Да. Когда Еременко лежал раненый в госпитале (это было, видимо, летом 1941 г., если не ошибаюсь в датах, когда летчик Таран вывез раненого Еременко из окружения — Л.Б.), Сталин навестил его и обошел другие залы, беседовал с ранеными.

Я посоветовал ему написать письмо о своих планах Ворошилову. На том и порешили.

27 июля.

Ого, какой перерыв. И как-то сразу не придумаешь и не вспомнишь, о чем надо записать.

В последнее время много работаем. Месяц назад звонил Хозяин и сказал: поменьше занимайтесь экономикой, побольше политикой. Разговор был часа в 4 утра, в ту же ночь перестроили газету, и пошло в тот номер полторы полосы информации. Вновь вынесли «По Советскому Союзу» на первую полосу, и так — до сих пор. Идет в среднем около полосы в день, иногда больше. Серьезных экономических и с/х материалов редакция избегает.

Недели две-три назад Хозяин звонил снова. Тому месяца два разгорелась дискуссия: Большой театр поставил «Бориса Годунова». Зашел спор: надо ли оставлять сцену под Кромами. «Правда» высказалась «За», «Культура и жизнь», поправляя нас, против. Хозяин сказал, что сцены под Кромами — центральное место оперы, что гения нельзя исправлять и сокращать, а надо принимать целиком. Тем паче, что эта сцена — глубоко народная и правильная. Дали редакционный подвал, автор — Заславский.

Довольно много пишу. В прошлое воскресение писал отчет о физкультурном параде на «Динамо». Сегодня буду писать отчет о Дне флота, в следующее воскресенье — о Дне авиации.

Несколько дней назад был у Кокки. Говорили о делах, о даче, о футболе («я как лечу во время матча — обязательно наклоню самолет и смотрю цифры на щитах — результат»). Говорил, что очень много летает.

— За последний месяц в среднем выходит по 8 часов в день. В августе должен сдать две машины на госиспытания и начать третью.

Вот и сейчас, когда я был у него. В этот день он приехал с аэродрома в 6, потом совещание, потом вызвали к министру. В 12 ночи он поужинал со мной. В 1:30 начал прощаться.

— Рано вставать.

— Почему?

— В 5 утра улетаю в Молотов. Там кое-что надо сделать и в 4 дня быть обратно. Все-таки 2500 км. — надо поспать.

И был в 4 часа уже в Москве.

Много времени у него занимает подготовка к параду Дня авиации. Он будет командовать группой опытных машин. Готовясь, он проделал такой номер. В Подлипках собрался Генштаб смотреть новые машины. Он, на новой четырехмоторной Ил-18 прошел на 300–400 метрах, выключив на одной плоскости оба мотора и поставив их во флюгер.

— Все ахнули. Пожарные автомашины вызвали на поле. Вот и хочу Костю выпустить на ней в День авиации. Другой не потянет, а он — сможет. Только надо натаскать. Время. А эффектно получится, Лазарь? Дойдет?

P.S. Но этот номер не вышел — запретили. Володя летел на новой четырехмоторной реактивной машине Сергея, а Костя — на пассажирской, но без рискованного номера.

30 сентября.

Вот и снова перерыв.

За это время побывал в отпуске (в Сочи) с 11 августа по 11 сентября. Прибавил 2,3 кг.

В газете давка. Письма о хлебозаготовках плюс отчеты об Ассамблее Объединенных Наций в Нью-Йорке. На это раз туда поехал Вышинский. Шум во всем мире. Американцы врут о войне с нами.

С 20 сентября начала выходить новая «Литературная газета». Забрали туда Оскара Курганова и Величко. Орган Союза писателей, свободомыслящий. Выходит 2 раза в неделю. В первом реконструированном номере Горбатов на полполосы обложил Трумэна, в дальнейших — разложили Маршалла и Бевина. Сегодня ВВС передавала ноту американского посла по этому поводу и спокойный ответ Молотова.

От нас в Управление пропаганды ушел Шепилов — первым замом. Говорят, что просят людей в «Культуру и Жизнь».

Сегодня был у меня летчик Галлай. Он работает сейчас на тяжелых. Предложил мне слетать с ним — просто так, для впечатлений, по маршруту Москва — Новосибирск — Ташкент — Москва. Около 7500 км., 22 часа. Я согласился.

Рассказывал, как недавно горел на 10 000. Загорелся крайний двигатель, пламя -2 метра, выбрасываться нельзя. Сбили скольжением и т. п. Скучно ему было! Он такой же веселый, живой.

Его кругосветный проект накрылся. Недавно слетали американцы почти по этому маршруту, на «Вулти» — 78 часов. А Шахурин похоронил тогда идею.