Александр Ломм - Исполин над бездной. Фантастическая роман

• Название: Исполин над бездной. Фантастическая роман
• Автор: Александр Ломм
• Издательство: Издательство "Советская Россия"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

Жизнь — смерть… Вечное противоречие… Очень не хочется умирать гроссу сардунскому, главе религиозной общины Гирляндии. Дни его сочтены, и он вкладывает все новые и новые средства в работу профессора Вар-Доспига. Сумеет ли Вар-Доспиг решить проблему биологического бессмертия?… Действие фантастического романа чешского писателя Александра Ломма развертывается в богатой Гирляндии, стране с высоким развитием науки и техники и в то же время с контрастами, присущими любому капиталистическому государству.

В центре романа — проблема возможности и допустимости биологического бессмертия. Исполин над бездной — это всемогущий человек перед великой тайной смерти. Увлекательные проблемы, динамическое развитие сюжета, острые, зачастую гротескные ситуации делают роман интересным для широкого круга читателей.

---

— Конечно, не сам. Ему вручили его в готовом виде и с определенной целью. Но кто вручил и зачем, я пока не знаю. Однако я уверен, что это недолго будет для меня загадкой… Больше у тебя вопросов нет?

— Есть, только я не знаю, как бы это поудачнее выразиться… — замялся Дуванис.

Бог ему охотно подсказал:

— Тебе неясно, что я, собственно, собой представляю?

— Да, ведеор. Именно об этом я хотел вас спросить.

— Это проще простого, друг мой… Давеча ты признался мне, что не веришь в бога. Я похвалил тебя, ибо глупо и унизительно для человека верить в нечто, реальность чего недоказуема, а сама сущность глубоко абсурдна. Но ты можешь меня спросить, кто же я таков, если не бог. Ты уже понял, каким образом я возник именно в таком вот виде — при бороде, при мантии, усыпанной алмазами, при ременных сандалиях. Я не помню, как я падал с высоты. Возможно, что я возникал постепенно и спускался вниз вместе со струями дождя. Но как бы там ни было, осознал я себя уже на земле, среди мрака и ливня, за четверть часа до того, как ты на меня наткнулся…

— Я, кажется, ударил вас довольно сильно. Уж вы простите меня, ведеор, я не видел вас!

— Пустяки! Я способен вынести и не такие удары… Но слушай дальше. Значит ли все это, что я действительно тот бог, в которого по простоте своей верят эти добрые труженики земли? Нет, не значит. Дело в том, что бог любой из существующих на Земле религий состоит из сплошных противоречий. Каких? Как бы тебе объяснить… Известно, что жизнь — это поток, бурлящий, стремительный и бесконечно разнообразный. А бог — это узел, железный узел, затянутый намертво и навсегда. Представь себе, что кто-то попытался бы завязать живой кипучий поток в узел. Абсурд, правда?

— Да, пожалуй…

— Безусловно, абсурд! И поэтому конкретизация бога абсолютно невозможна. Я знал все это с первым же проблеском моего сознания, ибо добрые крестьяне, стремившиеся в простодушии своем наделить меня абсурдным божеским всеведением, дали мне, если можно так выразиться, допустимую долю себяведения. Я сразу понял, что я не бог и даже не воплощение идеи бога, ибо как сам бог, так и отвлеченная идея бога противоречат законам природы и в реальной жизни ни под каким видом недопустимы. Но реально существует иное; существует извечная мечта народа о прекрасной, счастливой и полноценной жизни. Эта мечта растет и развивается вместе с человеком, она неотделима от человека, а следовательно, представляет собой реальнейшую из реальностей. С понятием бога эта мечта связана лишь по ошибке, так как мечта эта как раз и является той мощной силой, которая дает потоку кипучесть и стремительное движение, а бог, как мы уже оказали, всего лишь мертвый узел. Что же касается моей сущности, то можно сказать, что я представляю собой некий энергетический сгусток сокровеннейших чаяний и светлейших представлений твоих бедных односельчан о подлинном призвании и назначении человека… Теперь тебе все понятно, дорогой мой друг Дуванис?

— Теперь, ведеор, понятно все.

— А тебе, Калия? — обратился бог к молодой женщине, продолжавшей возиться с его белоснежными локонами.

— Мне тоже все ясно, — нараспев ответила Калия.

— Вон как! Ну а что же тебе все-таки ясно, дочка?

— Мне ясно, ведеор, что вы бог для бедных. Ведь правда?

— Да, в какой-то мере это правда, — улыбнулся бог и, помолчав, добавил: — Ну, кончай, золотко, страдать над моей прической. Мне ты теперь понадобишься для более важного дела.

Калия убрала гребень и встала перед богом, глядя на него сияющими, восхищенными глазами.

— Слушай, Калия! — сказал бог. — Ты пойдешь сейчас к вашему приходскому священнику.

— К его благочестию абу Бернаду?

— Да, к абу Бернаду. Ты скажешь ему следующее: «Ваше благочестие! Странствуя по Земле, повелитель вселенной остановился у меня в доме. Он призывает вас немедленно к себе». Запомнишь?

— Запомню, ведеор!

— Ну, беги! Только смотри не забегай по пути к своим подругам да кумушкам и никому обо мне не болтай! Я не хочу, чтобы обо мне узнала вся деревня! Понятно, стрекоза?

— Понятно, ведеор!..

И Калия птицей умчалась прочь, торопясь выполнить поручение самого бога единого, повелителя вселенной…

19

После ухода жены Дуванис вновь закурил сигарету. Было заметно, что он сильно взволнован и обеспокоен. Немного поколебавшись, он решительно обратился к богу:

— Можно вам задать один вопрос, ведеор?

— Конечно, можно, друг мой.

— Вы послали за нашим священником абом Бернадом, ведеор. Это как же надо понимать? Вы собираетесь выступить перед местными верующими и просветить их относительно бога?

— Нет, Дуванис, этого я делать не собираюсь, — со всей серьезностью ответил старец. — Давай сообща разберемся в моем положении. Я возник из ментогенов честных тружеников. Эти люди постарались вложить в меня свои самые великие чаяния, самые светлые идеалы. Помимо этого, во мне нет решительно ничего. Но именно поэтому я не могу предать вложенные в меня надежды, ибо тем самым предал бы самого себя. Я должен бороться, я должен стремиться к осуществлению, к реализации вложенных в меня надежд и идеалов, так как пассивность в данном случае для меня равносильна предательству. Значит, остается одно: действовать!

— Ваше желание действовать мне понятно. Я на вашем месте тоже не сидел бы сложа руки. Но что вы хотите делать?

— Я должен использовать свое самое неотразимое оружие, с помощью которого я наверняка добьюсь успеха. Таким оружием является моя номинальная божественность и связанные с нею неограниченные прерогативы власти. Фактического всемогущества у меня нет, но тысячелетний авторитет бога станет для меня верным залогом победы. А первый удар я хочу нанести прямо по своему нареченному сыну, гроссу сардунскому. Я и аба вызвал для того, чтобы с его помощью проникнуть во дворец гросса и заодно узнать, что сейчас творится в Гроссерии. Аб Бернад наверняка получил уже от гросса инструкции относительно моей особы. Вот для чего он мне нужен… Надеюсь, Дуванис, что теперь ты больше не сомневаешься в моих добрых намерениях?

— В ваших добрых намерениях я не сомневаюсь, ведеор, но…

Дуванис курил частыми затяжками и смущенно смотрел в сторону. У него были веские возражения, но он не решался их высказать.

— Ну что еще за «но»? Говори, не стесняйся! — подбодрил его старец.

— Я верю в ваши добрые намерения, — повторил Дуванис и, решительно уставившись богу в глаза, продолжал: — Но мне, ведеор, не совсем нравится тот путь, по которому вы решили идти… Простите, что я осмеливаюсь поучать вас. Вы, конечно, знаете гораздо больше моего — о себе, об аппарате ММ-222 и вообще о всяких отвлеченностях. Но живых людей вы, по-моему, совсем не знаете. Не то вы задумали!..

— А что я, по-твоему, должен делать? — строго спросил старец, нахмурившись.

— По-моему, вам надо открыться людям. Иного пути, ведеор, нет и не может быть!

Некоторое время бог молчал, глубоко задумавшись. Но вот он ударил своей тяжелой ладонью по столу и самоуверенно пророкотал:

— Я допускаю, что ты прав, Дуванис. Но я поступаю так, как мне велят мой разум и моя совесть. Я чувствую, что как бог я добьюсь победы!..

Дуванис не стал ни о чем больше спрашивать и отошел к окну. Но, выглянув в окно, он тут же резко повернулся к богу:

— Ведеор! Вся Аркотта сбежалась к нашему дому! Народу столько, что яблоку негде упасть! Это как пить дать женушка моя постаралась!

Бог улыбнулся и погладил бороду.

— Разболтала, ну и ладно. Не стоит из-за этого шуметь, друг мой. Калия, наверное, доверилась только одной своей самой закадычной подруге. У женщин всегда так… А ты говоришь, что я людей не знаю!

Тут раздался робкий стук в дверь, и чей-то хриплый, срывающийся голос произнес:

— Во имя создателя и повелителя вселенной, бога нашего единого…

— Ашем табар!!! — оглушительно гаркнул старец и тотчас же напустил на свое лицо выражение грозного величия.

Дуванис отошел в сторонку и приготовился наблюдать небывалую и любопытную сцену — встречу бога со своим служителем.

Двери открылись медленно, с протяжным скрипом. Сначала не было видно ничего, потом послышался не то стон, не то вздох, и через порог переступил грузный аб Бернад, облаченный в свою великолепную желтую сутану. Секунду-другую он глядел на бога побелевшими от ужаса глазами, и вдруг словно предсмертный вопль вырвался из его жирной груди:

— А-а-ашем таба-а-ар!!!

С этим возгласом аб Бернад как подкошенный повалился перед богом на пол и спрятал лицо в ладонях.

В дверях вслед за священником появилась восхищенная рожица Калии. Дуванис свирепо погрозил ей пальцем и энергичными жестами приказал ей скрыться на кухне. Калия показала мужу язык и быстро шмыгнула в боковую дверь.

Бог с глубоким презрением разглядывал распростертую на полу огромную тушу аба. Выдержав довольно длинную паузу, он наконец строго возгласил: