Кэтрин Куксон - Стеклянная мадонна

• Название: Стеклянная мадонна
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Локид
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00073-1

Кэтрин Куксон – популярнейшая английская писательница, слава которой в странах Европы поистине фантастична.

«Стеклянная мадонна» это прелестный любовный роман (всего их у Куксон около полусотни!); он написан ярко и увлекательно, а читается на одном дыхании.

…В старинном замке Редфорд-Холл живет очаровательная Аннабелла Легрендж. Живет, не подозревая о том, что ей суждено не только потерять возлюбленного жениха своего, но и в одночасье лишиться всего, что она считала дарованным ей судьбой: дома, богатства, знатного происхождения и даже имени!..

---

Ада Роулингз спросила:

– Куда это она помчалась с такой прытью?

– Как и тебе, мне остается только догадываться. За деньгами, за чем же еще?

– Думаешь, она их получит?

– Ее дядя так люто его ненавидит, что не даст ей ни гроша.

– Разве это не ее деньги?

– Пусть так, но дядя – ее опекун и останется им еще два года. Когда ей исполнится тридцать, она получит… то, что останется.

– Знаешь, Бетти, иногда мне становится жаль ее. Она никогда не улыбается. Я служу в этом доме уже четыре года и ни разу не видела ее улыбающейся.

– Она сама виновата: не надо было связываться с таким типом, как он. С ним все время приходится бороться. Ей надо было сообразить, что он женится на ней не из-за ее внешности и не для того, чтобы она согревала ему постель.

Обе захихикали. Аннабелла, смотревшая в полуоткрытую дверь, опустила голову и уставилась на поднос с миниатюрным кофейным сервизом из хрупкого фарфора.

– Скольких он перепробовал, по-твоему? Последовал новый приступ смеха, и Уотфорд ответила:

– Нашла кого спрашивать: я умею считать только до десяти!

– Кажется, он уже неделю не выходит?

– Да, но ты видела, как он умудрился сегодня поутру спуститься по лестнице?

– Видеть-то видела, но это далось ему нелегко – весь посерел! Ему надо беречь свое бедро.

– Он его бережет, не сомневайся. Доктор прописал ему покой. Это все, чем можно лечить растяжение сухожилия. Но бездействие ему не по нраву. Он чувствует себя, как лев в клетке.

– Странно, что он не созовет своих дружков, особенно молодого Розиера. Вот это красавчик!

– Наверное, такое смирное поведение объясняется ее сегодняшней поездкой. Ему хотелось, чтобы она еще пошарила в сундучке, а она при своем спокойном облике упряма, как мул. Смиренная внешность бывает обманчива. Узнай она хотя бы половину из того, что он вытворяет, она бы ему волосы повыдергала! Но, как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

– Да, это так. Слава Богу, что она не видит всех его проделок. Но, если хочешь знать, Бетти, я согласилась бы на сотню таких, как он, вместо одной ее. Лучше его вопли, чем один ее взгляд. Так и Джон говорит: лучше добрый пинок в задницу, чем ежедневное благолепие. Ох, и надоели ему вечные молитвы! Он говорит, что человек должен сам решать, верить ему или нет.

– Немудрено! Он был бы лицемером, если бы не потерял веру, выполняя такие поручения! Странно, что его еще не задерживают при появлении в Шилдс.

– Верно. В то воскресенье, когда хозяин опустился на церковную скамью, я подумала: «Как у тебя только хватает наглости!» Пятью минутами раньше Джон рассказал мне, что привез его домой в четыре утра. Он совершенно вымотался, иначе не распустил бы язык. Он не рассказывает мне всего, но и этого довольно.

На этом этапе их разговора Аннабелла помимо воли привстала и громко скрипнула стулом. Девушки тут же подскочили к двери.

– Вы закончили, мисс? – спросила Уотфорд.

– Да, Уотфорд, спасибо.

– Идите в классную и немного почитайте. Потом, когда погода прояснится, я поведу вас гулять.

– Я бы предпочла выйти в галерею. Немного поразмыслив, Уотфорд ответила:

– Идет. Но с условием: сидите там спокойно, не бегайте и не играйте, пока я не приду. И не подходите к крайнему окну. Вам все понятно?

– Да, Уотфорд.

– Повернитесь, я сниму с вас передник.

Аннабелла послушно повернулась. Уотфорд развязала шелковые ленты у нее на шее и на талии. Потом она стала расчесывать ее длинные каштановые волосы, жалуясь подруге:

– Если их не расчесывать каждый час, они страшно перепутываются.

– У вас чудесные волосы, мисс Аннабелла. – Ада Роулингз нагнулась к ребенку, обращаясь к ней громко, как к глухой.

– Да, Роулингз, – вежливо ответила девочка и добавила, памятуя материнские уроки общения со всеми, даже со слугами: – Спасибо.

– Готово, – объявила Уотфорд. – Ступайте за книгой и помните, что я вам наказала.

– Хорошо, Уотфорд.

Удаляясь в классную комнату, она услышала, как Ада Роулингз сказала:

– Очень послушная малютка.

– Даже слишком. Это как-то неестественно.

– Думаешь, она доносит на нас?

– Нет. Надо отдать ей должное, она держит язык за зубами, хотя иногда кое-что слышит. Держу пари, что, если бы она наябедничала на меня матери, я бы тотчас узнала об этом от мадам. Пока мне везет. Нет, я не знаю с ней хлопот. Я же говорю, что жила бы припеваючи, если бы не обстановка, которую создает госпожа. Когда она дома, то такое впечатление, будто кто-то умер.

– Что ж, на сегодня похороны откладываются. Давай воспользуемся этим.

– Пейдж, но с ней мы справимся.

До Аннабеллы долго доносилось их хихиканье. Она немного постояла на лестнице. Дом затих. Миссис Пейдж, должно быть, завтракает с дворецким у себя в комнате, остальные едят в кухне. Она осталась одна, и одиночество может продлиться весь день. От этой перспективы ее тело сделалось до странности легким, и она почувствовала себя счастливой, готовой прыгать до потолка, носиться по дому, даже кричать от восторга.

Под бой часов в холле, показывающих девять, она вышла в галерею. Дождь перестал, июньское солнце заставляло жмуриться. Вдоль всей глухой стены стояли стеклянные шкафы, а в них толстые книги в дорогих переплетах. В это утро Аннабелла сперва обратила внимание на них, а не на окно. Книжные шкафы были заперты. Мать объясняла ей, что эти книги по большей части посвящены истории стекла и его изготовлению и им нет цены.

Впрочем, не во всех книгах говорилось о стекле. Ей часто доводилось, забравшись на ступеньки, читать заглавия на корешках, демонстрируя матери свой ум. Пьесы и сонеты Вильяма Шекспира. Кто такой Шекспир?

Драматург и поэт. Но его сочинения предназначены для взрослых, она для них еще мала.

«Потерянный рай». Как рай мог потеряться, мама?

«Из-за дурных поступков человека. Когда люди поступают плохо, они теряют хорошее в жизни. Чем больше ты будешь читать Библию, тем лучше будешь понимать, как это получается».

Сегодня она захватила в галерею Библию и французскую книжку. Мать ежедневно писала ей письмецо по-французски, а она отвечала. Сегодняшнее письмо, адресованное «mon cher enfant», было бесхитростным: «Желаю тебе счастливого дня. Твоя любящая мама».

Прежде чем уехать, мать задала ей задание: попробовать перевести на французский кусочки из «библейского пирога». Неважно, сколько ошибок она сделает. Вряд ли их будет много – она отлично успевала по французскому.

Они с матерью много разговаривали по-французски. Она уже не помнила, когда это началось. Не помнила она и того давнего времени, когда не умела читать и писать. Мать говорила ей, что она очень умная девочка.

Под обложкой Библии лежала карточка, озаглавленная «Библейский пирог». Пирог состоял из следующих компонентов:

«– 4 1/2 чашки 3 Царств 4, 22.

– 1 1/2 чашки Судей 5, 25, последнее предложение.

– 2 чашки Иеремии 6, 20, 2-я строфа.

– 2 чашки 1 Царств 30, 12, 2-я строфа.

– 2 чашки Наума 3, 12.

– 1 чашка Числа 17, 8.

– 1/2 чашки Судей 4,19, последнее предложение.

– 2 столовые ложки 1 Самуила 14, 25.

– специи по вкусу, 2 Летопись 9, 9.

– шесть Иеремии, 17, 11.

– щепотка Левита, 2, 13.

– 2 столовые ложки Амоса 4, 5 (порошок). Следуй предписаниям Соломона о том, как быть хорошей девочкой (Притчи 23, 14), – и пирог выйдет на славу».

Усевшись на обитый бархатом подоконник, протянувшийся под пятью окнами, она принялась за перевод. В 22-й строфе 4-й главы 3 Книги Царств говорилось: «Продовольствие Соломона на каждый день составляли: тридцать коров муки пшеничной и шестьдесят коров прочей муки». В 25-й строфе 5–1 главы Книги Судей она, опустив начало: «Воды просил он; молока подала она», – перевела только: «В чаше вельможеской принесла молока лучшего»

Когда она дошла до Первой книги Царств, в галерею заглянула Уотфорд.

– Как ваши дела, мисс Аннабелла?

– Хорошо, Уотфорд, благодарю.

– Хотите чего-нибудь? Пирожок? Кухарка испекла чудесные меренги.

– Спасибо, Уотфорд. Я бы запила их молоком. С неожиданной нежностью Уотфорд пригладила длинные волосы девочки и молвила:

– Так и сделаем, мисс.

Порой Уотфорд бывала с ней очень мила. Обычно это случалось тогда, когда она пребывала в хорошем настроении. Почему у людей не всегда хорошее настроение?

Черная дубовая дверь в противоположном конце галереи отворилась, заставив девочку оглянуться. Появился Константин с большой стопкой грязного белья, завернутого в простыню. Проходя мимо нее, он широко улыбнулся и сказал:

– С добрым утром, мисс.

– Доброе утро, Константин.

Константин всегда ей улыбался, всегда с ней заговаривал. Он ей нравился, но приходилось это скрывать, потому что матери этот черный был не по душе. Она называла его черным, хотя черными у него были разве что волосы.

После того как Константин прошествовал по галерее в обратном направлении и исчез за черной дубовой дверью, а Уотфорд принесла ей молоко с меренгами, Аннабелла испытала чувство, полностью противоположное тому, с каким она сюда вошла. Ее охватила вялость, какая-то тяжесть. Она не знала, что это чувство зовется скукой, зато знала точно, что оно ей не нравится. Она потеряла интерес к уроку и выглянула в окно, даже забралась на подоконник, чтобы было лучше видно. Тут она и увидела детей.