Сергей Никшич - Соседки

• Название: Соседки
• Автор: Сергей Никшич
• Издательство: Ніка-Центр
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 966-521-388-1

Читатель, ты наконец дождался и в твоих руках третий том «Полумертвых душ» с совершенно неслучайным подзаголовком «Соседки». Дело в том, что в селе Горенка, имеющим теперь все шансы прославиться похлеще Диканьки, неожиданно, как чума, появились «соседки», к тому же хорошенькие, как куклы, и готовые, на первый взгляд, исполнить любое желание. Кто они? Оборотни, путешественницы по времени или жертвы древних заклятий? И атмосфера в беспокойном селе становится напряженной, как перекур на пороховой бочке. А где-то рядом люди любят друг друга и бродят в обнимку по тенистым бульварам самого замечательного и мистического города в мире – Киева, ставят милый детский спектакль, который оказывается страшнее того, что мы называем жизнью, и проваливаются в средневековье, пытаясь, однако, приспособиться и к жизни во дворцах. С переменным, разумеется, успехом. Одним словом, приключения в Горенке продолжаются, и ее обитатели тщетно пытаются выбраться из лавины обрушивающихся на них событий, которые застают врасплох даже бывалого читателя и не дают ему оторваться от повествования, которое с каждым новым томом становится все более и более увлекательным.

---

– Превращение женщины в тещу– великая тайна, – вещал Голова. – Вы только подумайте – появляется на свет ребенок-девочка, чуть позже становится подростком, девушкой, наконец – молодой женщиной. И у нее рождается дочь, которая проходит все тот же цикл. И вот дочь выходит замуж, и в мгновение ока ее мать становится тещей, потому что в ней сработал тайный, неизвестный науке механизм. Может быть, таким образом на Земле продолжают свое существование динозавры? Но что самое удивительное – тещей якобы движет любовь к своей доченьке. И боюсь, что нам этого никогда не понять.

– Не понять нам, и как теща становится ведьмой, – вставил как знаток свое веское слово грустный, как всегда, Хорек. – Но, думаю, что хуже всего, если будущая теща была ведьмой еще до того, как дочь ее вышла замуж.

И припомнив былое, Хорек пустил слезу, и все стали его утешать, и нить разговора была надолго потеряна.

И вот наступило полнолуние. Луна, хотя ее и с трудом было видно за тяжелыми, уставшими от странствий по холодному небу облаками, с любопытством посматривала на Горенку, но в той пока все было тихо. И казалось, что ночь будет мирной и спокойной. Но вот часы на церкви мерно пробили полночь и в природе стало еще тише, да к тому же с неба повалил густой снег, норовящий засыпать с трудом расчищенные тропинки и как вата впитывающий в себя звуки. И вдруг на фоне бледно-желтой луны показался странный силуэт – ведьма, обхватив метлу, вольготно и, как ей думалось, без свидетелей бороздила ночное небо. Но она ошибалась, потому что в лесу что-то хлопнуло и зенитный снаряд сорвал ее ночную прогулку. И понятное дело, ведьма, чертыхаясь, обрушилась в глубокий сугроб, спасший ее подлую жизнь. И все опять стало тихо. Но вот уже силуэт второй ведьмы показывается на фоне опешившей луны, и снова такой же хлопок.

«Нет, не зря наши предки изобрели эту нехитрую штуковину, нет, не зря", – думалось Голове.

И ликованию Василия Петровича, Дваждырожденного и Хорька не было конца (Грицько в последний момент отказался участвовать в стрельбах и пригревался возле Наталки, но его, в конце концов, можно было понять). Голова даже подумал тогда, что никаких денег не жалко для очищения родной земли от нечистой силы – ему и Хорьку пришлось основательно раскошелиться, чтобы служивый не заметил, как они вывозят с территории музея орудие, которое ошибочно полагало, что ему уже никогда не удастся что-нибудь сбить.

Но тут, к удивлению ликующей троицы, над спящей Горенкой показалась еще одна летунья. И Дваждырожденный уже было бросился к орудию, как вдруг осознал, что ее округлый силуэт ему знаком. И что он чуть не прикончил добрую фею, о проделках которой был наслышан. И дрожащими руками он поставил орудие на предохранитель и предложил увести его в тот сарай, в котором друзья его хранили.

А Ведьмидиху и Субмарину по утру нашли в сугробах, и те поняли, что погорячились насчет своей шутки с Головой, и долгое время после этих событий того не беспокоили. Более того, зенитные снаряды пошли им на пользу и они, как это ни странно, стали понемногу исправляться, хотя и передвигались с тех пор исключительно на костылях. Более того, как-то в воскресенье они даже попытались зайти в церковь, но не смогли, потому что неведомая и добрая Сила не позволила им перешагнуть тот порог, переступать который дозволено лишь людям в полном смысле этого слова.

Голова от своей победы вообразил себя Наполеоном и предложил Дваждырожденному попробовать таким же образом избавиться и от соседок.

– Бац в нору, и всех делов! – вещал Голова.

Но бывший воин объяснил ему, что вместе с норой, к сожалению, взлетит на воздух и весь дом. И Голова был вынужден, к радости соседок, отказаться от своего плана.

И зимние скучные дни потянулись унылой чередой, и все зажили, как и всегда, в том числе и Тоскливец, мечты которого стать начальником в очередной раз не сбылись.

Но мечты ведь для того и существуют, чтобы нас утешать, и в них ведь никому не откажешь, в том числе и чиновникам, не правда ли? И Тоскливец мечтал о том, что рано или поздно одолеет Кларин пояс, а та мечтала, что снова станет законной женой и, возможно, женой головы, когда Василия Петровича наконец снимут за разгильдяйство и за то, что он не избавил село от соседок.

А возвратившиеся соседки и вправду прижились в Горенке, и к ним ее жители постепенно привыкли, как привыкают к домашним животным или гриппу.

Ну вот, пожалуй, и все о нелегкой борьбе Головы с ведьмами. Скажем только, что к этой теме мы когда-нибудь опять возвратимся, ибо неугомонный Василий Петрович притягивал к себе всякую нечисть, словно магнит. Сам для себя он объяснял это своей чрезмерной добротой, хотя не все были готовы с ним согласиться и в первую очередь загадочный Тоскливец, который, как подозревал его начальник, спелся не только с соседками, но и с ведьмами.

Но ведь подозрение, как говаривал сам Голова, к делу не пришьешь.

Глава 7. Этюдная девушка

Валерия была удивительно хороша собой, хотя красота ее не бросалась в глаза и была какой-то скромной, почти стыдливой. Она училась на искусствоведа, но родители ее вышли на пенсию и ей самой пришлось думать про то, где находить средства на обеды, которые даже в студенческой столовой стоили, как она теперь поняла, сумасшедшие деньги для тех, у кого их вообще нет. А ее жалкие попытки заработать публицистикой ни к чему не приводили: статьи ее брали как бы для пробы, но платить не спешили, а ведь в метро не зайдешь, пообещав, что рассчитаешься, когда получишь гонорар. И Валерия существовала на ту неприлично мизерную сумму, которую могли ей выделить стареющие родители. Правда, бедность, как оказалось, хороша для фигуры: диета – кефир и булочки с курагой – вырисовалась сама собой. Но вот одежда… А ведь неподалеку от ее института выстроился целый ряд «бутиков». Но она боялась в них заходить, потому что по ее одежонке сразу можно было понять, что она не из тех, кто отовариваются в этих местах. Еще хорошо, что у нее была своя отдельная квартира, если гак можно назвать коморку на узкой старинной улочке у самых Золотых ворот, где она могла уединиться с мыслями об искусстве и о том, как ей жить дальше. Будущее, как и всегда, было окутано туманом. Замуж она не спешила, потому что еще с детства решила, что выйдет замуж только по любви. Или вообще не выйдет.

А дело было вот как. Ей было тогда лет девять, и добрые и нежные родители ее все еще воспитывали своего ребенка с помощью проверенных временем сказок из северных морей, отчасти потому, что были людьми верующими, а отчасти потому, что реальной жизни они боялись как огня. И однажды ночью, когда Лерочка, как ее тогда называли, спала в своей комнатке под шорох снежинок, сыпавшихся на город из поднебесья, ей явился маленький принц. Он был соткан из света луны и на боку носил длинную шпагу. Эфес ее был украшен драгоценными камнями, их сияние и разбудило Лерочку. Увидев гостя, она не испугалась, потому что было понятно, что он из сказки, и сонно спросила его:

– Ты кто?

– Я принц, – ответил ее гость. – А когда я выросту, мы с тобой поженимся и ты станешь моей женой.

– Какая прелесть! – рассмеялась Лерочка. – Я тоже стану принцессой?

– Да нет, – поморщился принц. – Королевой.

Лерочка сидела на постели, кутаясь в плед. Принц с удовольствием рассматривал ее круглую детскую рожицу, желтые, как пшеничное поле, волосы и голубые, как озера, глаза, разделенные аккуратным, ровненьким носиком.

– Я буду ждать, – также сонно пообещала ему Лера. – Но только скажи мне свое имя.

– Оно очень сложное, и ты вряд ли сможешь его выговорить, но ты можешь называть меня Рональдо.

Сказав это, он понемногу стал бледнеть, и Лерочка догадалась, что сейчас он исчезнет и, может быть, навсегда. И глаза ее заполнились слезами.

– Не уходи, – попросила она. – Зачем ты уходишь, если нам все равно суждено быть вместе?

– Я не могу остаться, милое дитя, – ответил принц, который и сам был еще совсем ребенком. – Я обязательно разыщу тебя, ты только жди.

И принц исчез, растворившись в лунном свете, и Лерочка так и не смогла понять, то ли он ей пригрезился, то ли она действительно, когда вырастет, станет королевой. Подругам она ничего про эту встречу не рассказала, чтобы они над ней не смеялись, и поделилась тем, что с ней произошло только с матерью. Но та, понятное дело, приняла ее рассказ за детские фантазии. И на этом все и закончилось. Годы шли, а принц не появлялся. Она училась уже на третьем курсе и подружки называли ее дурочкой, потому что она не обращала внимания на самых что ни на есть видных парней, пытавшихся за ней ухаживать. И однокурсники махнули на нее рукой, но ведь им не было известно про ее тайну.

А потом ее совсем прижали деньги, точнее их отсутствие, и чтобы не заболеть от постоянного нытья в животе, она стала подрабатывать тут же, в институте, натурщицей. Новость об этом произвела на ее курсе фурор – от этой симпатичной тихони никто такого шага не ожидал. Но поговорили-поговорили и забыли, ведь любая новость со временем превращается в антиквариат. А Валерия работала – деньги были нужны ей как воздух, чтобы у нее не отключили воду и электричество, чтобы покупать на барахолках подержанные, но зато стильные одежду и обувь. Ведь у нее был изысканный вкус и безвкусная одежда вызывала у нее в голове те же самые спазмы, которые вызывают у музыканта фальшивые ноты. А потом за ней стал ухаживать ее преподаватель, но из этого ничего не получилось – тот оказался человеком честным и к тому же с удивлением для себя осознал, что то, что казалось ему любовью, и есть любовь, но только отеческая. И он целовал ее в лоб, и благодарил ее за вдохновение, и относился к ней, как к собственной дочери – давал деньги на квартиру и дарил альбомы по искусству и те книги, которые он хотел, чтобы она прочитала. На его выставке (он был художником) она увидела его жену и дочерей, и он их познакомил, и те отнеслись к ней, как к родной, а вовсе не бросились выцарапывать ей глаза, как она того опасалась. Видать, в нашем благословенном отечестве еще не полностью перевелись добрые и отзывчивые люди, и автор этих строк надеется, что и ему когда-нибудь удастся таковых разыскать.