Вирджиния Эндрюс - Рассвет

• Название: Рассвет
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Издательство: Вече, Персей
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7141-0124-3, 5-88421-054-Х

Имя американской писательницы Вирджинии Эндрюс стало широко известно российским читателям после издания семейной саги в пяти томах: «Цветы на чердаке», «Лепестки на ветру», «Сад теней», «Сквозь тернии», «Семена прошлого». В новом романе прославленного автора «Рассвет» рассказывается о детях, жизнь которых полна неожиданностей. Обстоятельства, однажды соединившие их, впоследствии делают жизнь детей непредсказуемой, что держит читателя в постоянном напряжении.

---

– Ах, дорогой, – сказала моя мать, повернувшись к отцу. – Это так трудно, как я и предполагала.

– Это потребует времени. Не впадай в панику, Лаура Сю. Все помогут этому, особенно мама, – подбодрил ее он.

– Да, да, я понимаю. – Она снова повернулась ко мне. – Ладно, я сделаю все, что я могу для тебя, Дон, но я боюсь, что моя сила еще не вернулась ко мне. Надеюсь, что ты понимаешь это, дорогая.

– Конечно, она понимает, – произнес отец.

– Через некоторое время, когда ты научишься, как следует себя вести в обществе, мы устроим маленькую вечеринку, чтобы отпраздновать твое возвращение домой. Разве это будет не приятно? – спросила она, улыбаясь.

– Я знаю, как надо себя вести в обществе, – ответила я, тем самым стерев улыбку с ее лица.

– Ну, конечно же, нет, ты не знаешь, дорогая. От меня это потребовало вечность. Вечность, чтобы научиться правильному этикету, а я воспитывалась в хорошем доме, окруженная красивыми вещами. В нем все время бывали люди с положением. Я уверена, что ты не знаешь, как следует правильно приветствовать кого-то или как сделать реверанс и потупить взор, когда кто-нибудь делает тебе комплимент. Ты не знаешь, как сидеть за официальным обеденным столом, какие серебряные приборы использовать, как есть суп, как намазывать масло на хлеб, как брать что-то. Тебе теперь предстоит научиться многому. Я попытаюсь учить тебя, насколько смогу, но ты должна быть терпеливой, о'кей?

Я смотрела в сторону. Почему эти вещи сейчас так важны для нее? А как насчет того, чтобы нам по-настоящему узнать друг друга? Почему ее не интересует то, чего я хочу, в чем нуждаюсь?

– И мы можем разговаривать также о всяких женских вещах тоже, – сказала она. Я изумленно подняла глаза.

– Женских вещах?

– Конечно. Мы не допустим, чтобы ты выглядела так все время.

– Она это лето работает в отеле, Лаура Сю, – напомнил ей мой отец.

– Да? И все же она может выглядеть так, как должна выглядеть моя дочь.

– А что неверного в том, как я выгляжу? – спросила я.

– О, дорогая, твои волосы не должны быть так подстрижены и причесаны. Моя косметичка должна будет взглянуть на тебя. И твои ногти, – сказала она, сделав гримасу, – они нуждаются в настоящем маникюре.

– Я не могу застилать кровати, прибирать комнаты и беспокоиться о своих ногтях, – заявила я.

– Она права, Лаура Сю, – мягко сказал мой отец.

– А ей обязательно надо быть горничной? – спросила его моя мать.

– Мама считает, что это лучшее место для начала. Она закивала с выражением глубокого согласия, словно все, что думала или говорила моя бабушка, было евангельской истиной. Потом она вздохнула и снова стала разглядывать меня, тихо покачивая головой.

– В будущем, пожалуйста, переодевайся во что-нибудь более приятное, прежде чем прийти повидаться со мной, – попросила она. – Формы угнетают меня, и всегда принимай душ и мой свои волосы вначале. Иначе ты занесешь пыль и грязь.

Полагаю, что я была прозрачна, как оконное стекло, меня было видно насквозь, потому что она увидела боль в моем сердце.

– О, Дон, дорогая, ты должна простить меня, если я говорю так бесчувственно. Я не должна забывать, как трудно все это для тебя тоже. Но ты просто подумай обо всех этих чудесных и новых вещах, которые ты будешь иметь, какие сможешь делать. Ты будешь Катлер в Катлер'з Коув, а это честь и привилегия. В один прекрасный день тут будет очередь достойных поклонников, умоляющих тебя выйти замуж, и все, что произошло с тобой, будет казаться тебе лишь кошмарным сном. Так, как это кажется мне, – сделала очередной глубокий вдох. – Ах, дорогой, становится жарко, – заявила она, фактически на том же дыхании. – Ты можешь включить вентилятор, пожалуйста, Рэндольф?

– Конечно, дорогая.

Она откинулась на подушки и стала обмахиваться своим журналом.

– Все это так переполняет меня, – сказала она, – Рэндольф, ты должен помочь в этом! – вскричала она тонким и высоким голосом, словно была на грани истерики. – Мне достаточно трудно смотреть уже и за Клэр Сю и Филипом.

– Конечно, я помогу, Лаура Сю, Дон не будет для нас проблемой.

– Хорошо, – кивнула она.

Как могла она думать, что я должна быть проблемой для нее? Я не была младенцем, который требует постоянной заботы и присмотра.

– Кто-нибудь знает о ней, Рэндольф? – спросила она, глядя в потолок, и при этом говорила обо мне так, словно я не присутствовала рядом с ней в комнате.

– Это расходится по Катлер'з Коув, если ты это имеешь в виду.

– О, Господи… Как же я смогу выйти? Всюду, куда я пойду, люди будут задавать вопрос за вопросом. Я не могу выдержать этой мысли, Рэндольф, – простонала она.

– Я отвечу на все вопросы, Лаура Сю. Не волнуйся.

– Мое сердце так бьется, Рэндольф. Только это началось, а я уже чувствую как участился мой пульс на шее, – она поднесла пальцы к горлу. – Я не могу выровнять свое дыхание.

– Отнесись к этому спокойно, Лаура Сю, – посоветовал отец.

Я посмотрела на него в ожидании. Что такое происходит? Он кивнул и указал мне головой на дверь.

– Мне лучше пойти, – сказала я. – Я еще должна вернуться обратно на работу.

– Ах… ах, да, дорогая… Я должна теперь немного вздремнуть. Мы еще поговорим с тобой позднее. Рэндольф, пожалуйста, попроси доктора Мэдео вернуться.

– Но, Лаура Сю, ведь он же был здесь не более чем час назад.

– Пожалуйста. Я думаю, что нуждаюсь в нем, чтобы он поменял мне лекарство. Это не помогает.

– Хорошо, – сказал он, вздохнув. Мы вышли вместе. Один раз я обернулась и увидела, как она снова легла, закрыв глаза, прижав руки к груди.

– С ней все будет в порядке, – заверил мой отец, когда мы вышли. – Всего лишь один из ее приступов. Они приходят и уходят. Это часть ее нервного состояния. Пройдет день или два, она встанет, наденет одно из своих красивых платьев и, стоя у входа в столовую рядом с матерью, будет приветствовать гостей. Вот увидишь, – сказал он, похлопав меня по плечу.

Отец решил, что мой печальный и встревоженный взгляд объясняется беспокойством о моей матери, но она по-прежнему оставалась для меня чужой. Действительно мы выглядели в чем-то похожими, но я не чувствовала никакого тепла между нами и не могла представить, как буду называть ее мамой. Она даже не попыталась поцеловать меня. Вместо этого она сделала все, чтобы я почувствовала себя грязной и необразованной, каким-то диким существом, доставленным с улицы, кем-то, кто должен быть подчинен и выдрессирован, словно бездомная собака.

Я смотрела в будущее. Ни деньги, ни власть, ни положение, ни честь принадлежать к Катлерам не могли заменить те мгновения любви, которые я пережила, когда была Лонгчэмп. Но никто не хотел видеть это или понять, и меньше всего мои настоящие родители.

«Ах, мама! Ах, папа! – Кричала я во тьме моих мучительных мыслей. – Почему вы сделали это? Мне было бы лучше не знать эту правду. Было бы лучше для всех нас, если бы то надгробье украденному младенцу оставалось нетронутым в сумраке тихого кладбища».

Но для меня этот мир был полон лжи, и одной больше, одной меньше, уже не имело значения.

Глава 10 Новый брат, утерянная любовь

В последующие несколько дней я видела моего отца только мельком. Каждый раз, когда я видела его, он казался взбудораженным, носился с одного места на другое, словно рабочая пчела, в то время как моя бабушка невозмутимо прохаживалась по отелю как королева. Когда отец видел меня, он обещал проводить со мной больше времени. Я чувствовала себя камешком, попавшим в его ботинок. Он останавливался, чтобы поздороваться со мной или похлопать по плечу, а затем исчезал, забывая обо мне до следующей встречи, забывая, что он уже видел меня и говорил уже те же самые слова.

Моя мать не спускалась вниз из своей комнаты целыми днями. Но однажды она появилась в столовой у дверей, приветствуя гостей по мере того, как они подходили. Она была одета в прекрасное бирюзовое платье, ее волосы были причесаны и подвиты, они спускались на ее плечи. На ней было бриллиантовое колье, которое ярко сверкало под светом люстр, я подумала, что она одна из самых красивых женщин, каких я когда-либо видела. Она выглядела так, словно не болела ни одного дня в своей жизни. Цвет ее лица не мог быть более розовым, глаза ярче, а волосы более пышными и роскошными.

Я стояла в углу лобби и наблюдала, как она и моя бабушка приветствовали гостей, обе они тепло улыбались, пожимали руки, принимали поцелуи в щеку и сами целовали других мужчин и женщин. Создавалось впечатление, что все, кто останавливался в этом отеле, были старыми друзьями. Обе они, и моя мать, и моя бабушка, выглядели сияющими и оживленными, черпающими энергию от толпы гостей, проходящих мимо них.

Но когда все это закончилось, когда все гости вошли, моя бабушка кинула на мою мать странный жесткий взгляд, а затем прошла в столовую. Вначале мать не видела, что я наблюдаю за ней. Казалось, она вот-вот разразится слезами. Отец вышел, чтобы позвать ее. Прежде, чем она обернулась, чтобы сопровождать его в столовую, она взглянула в мою Сторону.