Василий Доконт - Траурный кортеж

• Название: Траурный кортеж
• Автор: Василий Доконт
• Жанр: Фэнтези

Перед Вами третья книга из серии «Мир Соргона». Но это ещё — не финал. Жизнь продолжается, господа.

---

— Тоже — нашли большую ценность! Моя ценность для Раттанара, господа, уже в прошлом. А ценность дворца не стоит сравнивать с ценностью жизни короля Василия. Для Раттанара нет сейчас ничего дороже, чем раттанарский король. Я напишу сопроводительное письмо для лейтенанта, в котором попрошу содействия в поисках и доставке в Раттанар тел моего мужа и бывшей при нём свиты. Но это не главная ваша задача, лейтенант. Просто с места гибели Фирсоффа вам будет легче начать поиски. Если не сможете одновременно доставить в Раттанар и Василия, и тела погибших раттанарцев, сосредоточьтесь только на помощи королю Василию. Вам ясно?

— Но, Ваше Величество…

— Не спорьте, лейтенант. Мой муж тоже одобрил бы такие ваши действия. Согласуйте детали, господа, а я возвращаюсь во дворец — писать письмо. И поторопитесь. Не теряйте зря времени. Идёмте, Апсала…

4.

Сула только что вошла к себе, вернувшись из комнаты Сальвы, от которой они с Огастой не отходили всю ночь. Верховная жрица Апсала полностью взяла на себя заботу о королеве, и освобождённые от обязанностей, фрейлины смогли всё своё время уделить страдающей по деду подруге. Теперь же Сула хотела переодеться, чтобы не выглядеть неряхой в глазах вернувшейся во дворец Магды.

Осторожный, даже робкий, стук в дверь оторвал её от выбора платья на этот день. Стук был незнакомый: подруги-фрейлины никогда не скреблись, в попытке не привлекать внимания, а стучали свободно, что называется, открыто или заходили вовсе без стука.

— Да-да, войдите! — и удивлённо пискнула, — Ой, - когда в комнату неуверенно вошёл Илорин.

— Я прошу прощения, дама Сула, за беспокойство, но мне необходимо поговорить с вами…

— Нашли время выяснять со мной отношения!..

— Я не собираюсь выяснять отношения с вами, да и нечего мне выяснять. Если бы не острая необходимость, я не стал бы обращаться к вам, зная ваш вздорный характер…

Очередная ссора между ними не состоялась, так как в это время, без стука, в комнату влетела Огаста с криком:

— Сула, ты уже готова? Знаешь, стражи уходят. Идём скорее смотреть… Ой, — теперь пискнула Огаста, и Илорин подумал, что «ой» — специальное фрейлинское слово. — Я не помешала? Ну, вы прощайтесь без стеснения, я подожду тебя внизу. Сула, шубку не забудь надеть — там очень холодно. Бр-р-р…

Только теперь Сула обратила внимание на походное снаряжение лейтенанта. Он сменил парадную, шитую золотом форму дворцовой стражи, на обыкновенный, серого цвета, военный костюм, на котором лейтенантские нашивки оказались единственным украшением, да и те — едва видны. Доспехи его были покрыты матовой эмалью такого же невзрачного серого цвета. Кроме обычного каждый день меча, на поясе Илорина висел длинный тесак в матерчатых ножнах. Из-за голенищ сапог выглядывали головки метательных ножей. Но руки были свободны и голы — без перчаток. Ни щита, ни шлема Сула не увидела.

— Вы уезжаете? Куда? Впрочем, это не моё дело. Да и знать мне совершенно не интересно, — фрейлина с нетерпением стала ожидать объяснений лейтенанта.

— Мы выступаем сейчас, вот только с вами договорю. Мои уже усаживаются в сёдла. Дама Сула… Тут такое дело… В общем, дама Сула…

— Ну… Говорите же! Что «дама Сула»? Что? Вы же солдат, лейтенант, и должны уметь выражаться по военному чётко. А вы мямлите, словно дитя малолетнее…

— Дама Сула…

— Опять! Давайте, наконец, перейдём к сути приведшего вас ко мне дела. А то «вашим» придётся ехать без вас.

— Если позволите, я сразу начну с главного. Дама Сула…

Фрейлина расхохоталась:

— Вы самый неуклюжий ухажёр из тех, кого я знаю.

Илорин окончательно смутился и густо покраснел. Ситуация становилась совершенно идиотской: у него и в мыслях не было ухаживать за Сулой. Не ему, простолюдину, увиваться вокруг баронской дочери. Да и симпатии она у него не вызывала. Так, жалость, смешанная с уважением. Кто хоть раз встречался с дамой Лендорой, баронессой Инувик, не мог не пожалеть её доведенную, до состояния бледной тени, дочь. За несколько дней, прожитых во дворце без надзора своей матери, Сула немного ожила, повеселела, но ей, по-прежнему, было далеко даже до прозвища «симпатичная».

Умна она была, несомненно, и лейтенант охотно поддерживал бы с ней приятельские отношения, если бы не Сальва с Огастой, озорные фрейлины королевы. Вмешательство обеих каждую его встречу с Сулой неизменно превращало в перепалку, в которой Илорин всегда терпел поражение.

Похоже, что Сула неверно истолковала его визит, связанный с отъездом, и как теперь выкрутиться из неловкой ситуации, лейтенант совершенно не представлял.

Наконец, решившись, он сунул руку в карман и вынул оттуда свиток, запечатанный личной печатью короля Фирсоффа.

— Вот, возьмите, спрячьте. Я понимаю, что не должен к вам обращаться с подобной просьбой, но у меня нет другого выхода.

— Могу я узнать, что это за письмо?

— Да, конечно. В день отъезда в Аквиннар король Фирсофф вручил мне это письмо с указанием передать Её Величеству, когда я буду совершенно уверен в его гибели. Я понимаю, что шансов на то, что король ещё жив, очень мало. Но, пока никто не видел тела мёртвого Фирсоффа, я не чувствую себя вправе лишний раз огорчать королеву. Монеты — монетами, но вдруг… Вы понимаете меня? Я не имею абсолютной уверенности… Если я возьму письмо с собой, то оно может и вовсе не попасть по адресу.

— Но почему — я?!

— Потому что ваш отец предан королю, а у вас есть все основания быть благодарной королеве. Сначала я хотел доверить письмо сержанту Клонмелу (я оставляю его с двумя сотнями стражей охранять Её Величество), но он — тоже солдат. А случиться сейчас может всякое… Нет, надёжней вас я не нашёл никого.

— И, всё же, вы не объяснили, почему — я?

— Я не хотел говорить, но вы, рано или поздно, всё равно узнаете. Я убеждён… В общем, ваша мать, дама Лендора, она с теми, с нашими врагами… Как видите, вам ничего не угрожает, что бы ни произошло. А сейчас, извините, мне — пора.

— Постойте, лейтенант. Вы можете объяснить, куда вы едете? Согласитесь, что, рассказав мне… доверив мне так много, не имеет смысла скрывать остальное.

— Наверное, вы правы, дама Сула. Мы едем искать наших королей: и живого, и, предположительно, мёртвого…

— Это опасно?

— Откуда мне знать, госпожа? Может быть, не опасней, чем здесь. Но рисковать посланием короля я не хочу, не имею права.

— Больше вы ничего не хотите мне сказать?

— Благодарю за ваше согласие, госпожа. Прощайте.

— Лейтенант, стойте! Если вам нечего сказать мне, то это не значит, что и мне нечего сказать. Я приняла на себя порученное вам дело — сберечь и вручить письмо. Так, хотя бы выслушайте меня.

— Говорите, госпожа, я слушаю.

— У меня никогда не было ухажёров, лейтенант, не верьте. Из-за моей матери от меня шарахаются даже охотники за приданым. Вы — первый молодой человек, который заговорил со мной не по обязанности на баронском приёме, а просто так, по-человечески. То, что у меня не было ухажёров — не беда. Беда в другом — у меня никогда не было друга или подруги, всё равно. Даже не друга — просто близкого мне человека. Я не люблю свою мать: она внушает мне страх. Ужас всегда охватывает меня при звуке её голоса. Отец, сколько помню, был ко мне равнодушен, и я не испытываю горя, подобно Сальве, дед которой, как и мой отец, сопровождает короля Фирсоффа. Единственное чувство, которое у меня вот здесь, — Сула положила руку на сердце, — это ещё больший страх перед той властью, которая окажется в руках моей матери после смерти отца. В роду Инувиков нет ни одного человека, способного хоть как-то сдерживать ненависть баронессы к людям. А у меня не остаётся даже призрачной надежды на защиту. Разве, что — королева. Но и она — всего лишь женщина, которая сама нуждается в защите, потому что положение её неясно. У Раттанара новый король, и Её Величество теперь только одна из подданных Короны. О боги, как же я одинока перед своим страхом! Даже на Огасту и Сальву я не смею надеяться: у них совершенно нет времени для меня. Обе безумно влюблены, и вот-вот обзаведутся семьями. А тут ещё и вы уезжаете… Лейтенант, я счастлива вашим доверием, и я не подведу вас. Но и вы не подводите меня — возвращайтесь. Умоляю вас, возвращайтесь. Помните, что вас здесь ждут. Что я вас жду: мне больше не на кого надеяться. Видите, я не прошу от вас многого. Возвращайтесь… А я… Я буду молиться, чтобы с вами ничего не случилось… — немного поколебавшись, она неловко чмокнула Илорина в щёку.

Лейтенант откланялся в полном смятении и вышел, почти выбежал из комнаты фрейлины.

Позже, стоя на дворцовом крыльце рядом с Огастой, Сула, на вопрос той, объяснился ли Илорин ей в любви, ответила:

— Нет, это, наверное, я объяснилась… — и вдруг заплакала, когда последний всадник из уходящего отряда скрылся между домами, и Дворцовая площадь опустела.