Василий Доконт - Траурный кортеж

• Название: Траурный кортеж
• Автор: Василий Доконт
• Жанр: Фэнтези

Перед Вами третья книга из серии «Мир Соргона». Но это ещё — не финал. Жизнь продолжается, господа.

---

На седьмой день, примерно в полдень, когда до Бахардена оставалось ещё пара часов ходьбы, передовая застава короля выехала из леса на открытое пространство.

«— Сир, печёнкой чувствую — дальше идти нельзя! А посмотреть, так и некуда нам идти: через поле — враг! Не нравится мне здесь, сир…»

«— Мне тоже здесь не нравится, Капа. И больше всего мне не нравится, что нас встречают на открытой местности. Бахарден уже рядом, я думаю, и, если бы не тот лесок позади пустоголовых, мы увидели бы его стены. Зачем выводить войска в чистое поле, когда под рукой есть крепость?»

«— А Вы — под Скироной?»

«— То была военная хитрость…»

«— Значит, и они хитрят».

«— Так и я о том же, Капа», — король оглянулся на свою армию, что, выходя из леса, выстраивалась у него за спиной. Войск опять оказалось меньше, чем у противника, и вина за это ложилась на него, Василия. Ошибкой было намечать точку встречи с колонной Эрина у стен Бахардена, давая противнику шанс разбить королевскую армию по частям, до соединения. Кто бы ни командовал у Масок, он оказался далеко не дурак, и не преминул воспользоваться королевским подарком. Если быть честным, то подарков врагу было два, потому что нельзя было не считать подарком слабость войска, оставшегося с королём.

Паджеро спешно перестраивал Раттанарский городской полк из походного порядка в боевой. Ларнак пытался проделать то же с раттанарским ополчением, в которое по дороге влились бойцы из пострадавших от лысых селений, и король грустно наблюдал, как ополченцы бестолково суетились, путая стройные на походе ряды, но всё же занимали указанное Василием место, готовые к немедленной атаке.

«— Энтузиазма у них — выше крыши, сир. Но лысый табун сомнёт ополченцев в мгновение ока: толпа, она и есть толпа».

«— У Скиронских ворот не смял же!»

«— Там были гномы, сир. И там нельзя было бежать — вокруг дома с семьями. А здесь простор — беги, не хочу».

Королю самому было тревожно. Припомнились городские стражи Скироны, и их неудержимое бегство под натиском лысых… Но под Скироной было, кому сражаться: отчаянно дрались добровольцы Бушира, и гномы Эрина не уступали им в стойкости. И всё равно, от тех, кого Готам выгнал из казарм городской стражи на поле боя, уцелел, разве что, каждый десятый. Если побегут эти, не спасётся, пожалуй, никто.

Здесь не было подготовленных заранее позиций, не было никаких природных препятствий, за которые можно было бы уцепиться в надежде, что подоспеет на помощь Эрин, не было, из чего слепить хоть что-нибудь, отдалённо напоминающее укрепления — разве, что сани отставшего обоза. Да и времени на строительство не было вовсе. Вон она, вражеская армия — только поле перейти, начнёшь возиться с постройкой — тут же нападёт.

Самое скверное, что у короля совершенно не было конницы. Три сотни всадников Ларнака, да сотня стражей. никак не могли спасти положение: у Масок было не менее пяти тысяч конных, плюс табун лысых, которые могли бежать со скоростью всадника — ещё десять тысяч. А вражеская пехота, числом примерно равная лысым, пойдёт следом за ними и добьёт оставшихся… Хотя после лысых вряд ли кто останется. У короля похолодело внутри от страха: да, нарвался, самоуверенный лопух, допрыгался… Решил о себе, что равных в Соргоне нет, и тут же получил по сусалам… Военный гений Соргона… С восемью тысячами пехоты на ровном, как стол, поле, а противника — втрое больше… И даже ненависть, накопленная солдатами за шесть дней пути по следам пустоголовых, не компенсирует численного неравенства.

«— И где же это Вы видите ровное поле, сир? — принялась утешать короля Капа. — Я не военная, но даже мне сразу видно, что их сторона ниже нашей. Наступать нам с горки, сир — удобно для разбега. Только бы ноги не переломать на вашем ровном столе. Если это стол, тогда что же за лунки насверлены в снегу? Будто одиночные стрелковые ячейки, и только с нашей стороны. Какой-нибудь нам от Масок сюрприз? Обож-ж-жаю сюрпризы, сир!»

Король сюрпризов не любил. Тем более, сюрпризов, устроенных врагом. Лунки, о которых говорила Капа, начинались шагах в тридцати перед фронтом королевской армии. Располагались они неровно, без видимой какой-то системы, но все вместе рисовали на снегу изломанную линию, которую неминуемо придётся пересекать солдатам короля, если они пойдут в атаку. Или когда пойдут в атаку.

Была в этом некоторая странность: тройное превосходство, а нападения ждут от него. Верно Капа заметила: даже наклон для него удобный подобрали — только атакуй. Почему? Судя по всему, пустоголовые присмотрели это поле для боя заранее. Присмотрели, подготовили и — ждали. Ждали — кого? Армия короля двигалась двумя колоннами от самого Раттанара по двум, отстоящим друг от друга на несколько часов пути, дорогам. Что колонны ещё не соединились, враг не мог не знать. Значит, ждали только его, короля.

Василий в задумчивости как-то машинально тронул каблуками бока Грома, одновременно потянув левый повод. Конь шагнул вперёд и влево, описав небольшой полукруг, и вопросительно скосил глаз на короля: «Что это ты задумал, хозяин?» Король не заметил удивления коня и, продолжая размышлять, повторил те же движения. Послушный Гром прошёл круг до конца, охотно поддержав предложенную игру. Следующий круг он прошёл, сместившись влево вдоль строя Раттанарского полка, солдаты которого были удивлены не меньше Грома. А конь продолжал кружить, перемещаясь на левый фланг, и в движениях его стал заметен определённый ритм.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… — вышагивал конь, подчиняясь командам ног и рук короля. — Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Всё ближе край левого фланга, где в удивлении замер Паджеро, закончивший выравнивать строй своего полка.

…Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Дойдя до края левого фланга, конь замер рядом с полковником, постоял какое-то мгновение в ожидании, заговорит король или нет, и закружился в другую сторону, перемещаясь к центру строя и дальше, на правый фланг.

…Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Зажглась, засверкала хрусталём и драгоценными камнями Хрустальная Корона на голове Василия.

…Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Две армии, больше тридцати тысяч бойцов, стояли в ожидании битвы, а король кружился вдоль фронта своего войска в ритме Королевского вальса:

…Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Кружился и думал, думал, думал.

«— Капа, ты помнишь наши черниговские опыты по останову и увеличению картинок из воспоминаний Фирсоффа?»

«— Ещё бы, сир! А что это Вас сейчас на воспоминания Фирсоффа потянуло? Не ко времени, вроде…»

«— Мне нужна увеличенная картинка той стороны поля. Должны же эти лунки что-то означать?»

«— Задание ясно, сир, исполняю. А может, я Вам лучше Ваших фотокарточков нашлёпаю, три на четыре, для удостоверения короля? Или побольшего размера, для местного пачпорта?»

«— Капа!»

«— Не хочете, так бы и сказали. А чего кричать, спрашивается? У меня давно всё готово, сир».

И возникла в голове Василия увеличенная картинка той стороны поля: всё, как заказывал, даже лица были хорошо различимы. Центр вражеского армии занимал лысый табун, совершенно не страшный в своей неподвижности, вроде строя оловянных солдатиков, только весьма неприятного вида. На флангах лысых испуганно жалась пехота, явно подневольная, но всё же опасная: со страху принуждаемый человек много пакостей сделать может. Фланги армии прикрывали конники, в рядах которых соседствовали и баронские дружинники, и случайный, где попало собранный сброд — тоже, видать, страхом набранные. Только от этого не легче — подневольные будут убивать не хуже доброхотов. А где же безликий друг мятежных баронов? Вот и он, красуется металлическим шаром под капюшоном плаща, сразу за лысой своей бандой. А за ним, ближе к лесу, что за ерундовины торчат?

Кружится король и рассматривает картинку, а в сторону врага, внешне, даже оком не ведёт.

«— Узнаёшь, Капа?»

«— Ясный перец, сир! Узнаю, то есть. Катапульты это, между ними — горками, и ядра приготовлены. Значит, и лунки эти в снегу — пристреливали нашу сторону, чтобы без промаха бить. Только ядра в снег ушли, вот их и не видно».

«— Как думаешь, зачем такие сложности?»

«— Вас боятся».

«— С чего бы это? Я ведь — добрый».

«— Им могли не сказать об этом. Забыли, или ещё как. А вдруг они добрых не любят?»

«— Выжженную яму у дворца помнишь?»

«— Вы думаете, это — оно? То самое?»

«— Думаю».

Танец короля кончился. Василий развернулся спиной к врагу:

— Бальсара ко мне, быстро!

Маг для скорости явился верхом:

— Слушаю, сир!

— Бальсар, у вас хорошее зрение?

— Не жалуюсь, сир.