Василий Доконт - Зимняя охота короля

• Название: Зимняя охота короля
• Автор: Василий Доконт
• Жанр: Фэнтези

Зима — время для ведения войны не очень благоприятное. К тяготам военной жизни добавляются вполне природные трудности: снегопады и морозы. Что делать королю, призванному для войны, холодной снежной зимой? Сидеть у печки в ожидании лета? Развлекаться? Балами, например, или пирушками? Или — охотой, зимней охотой? Читаем четвёртую книгу из серии «Мир Соргона».

---

«Цель» становился на открытом пространстве, шагах в десяти от охотников, и терпеливо ждал летящие на него петли арканов. Сперва ожидание было долгим: арканы путались, не покидая неловких рук. Потом… Потом… Вода камень точит, что означает — неустанно трудись, и получишь преуспеяние. Петля аркана попала в «цель». В прямом смысле — попала: пеньковый канат хлестнул возчика по лицу, расцарапав ему нос. Пострадавшего тут же заменили, только новый «цель» стал к охотникам спиной — во избежание дальнейшего травматизма.

С улучшением качества бросков барон стал усложнять задачу. По его команде «цель» то поднимал обе руки, то поочерёдно, то разводил в стороны. Арканы всё легче находили объект своими петлями, и советник перешёл на обработку нижних конечностей. «Цель» оттопыривал одну ногу, чтобы быть пойманным за неё петлёй и поваленным на утрамбованный снег. В этот момент подключались бойцы с рогатинами — прижимали ими к земле руки-ноги, затем торжественно связывали пленника.

Как раз завершился военный совет в шатре у короля, и, только увидев выходящих из него командиров, Геймар вспомнил, что на совет-то он не пошёл. Нехорошо получилось. Впрочем, король ничем не показал своей досады на дерзость советника. Напротив, распустив командиров, он в прекрасном настроении — слышно было, что мурлыкал какую-то песню, неторопливо пошёл к дрессирующему мужиков барону. Тот подсуетился и выстроил своё неуклюжее войско ещё до подхода Василия. Мужики старательно ели глазами начальство.

— Тяжело в учении — легко в бою? А, советник? — вежливо полюбопытствовал король.

— Так точно, сир! — согласился обдуренный гномом барон. — Стараемся, сир!

— Вижу-вижу, что стараетесь. Только учтите, Геймар, если в учении будет уж слишком тяжело, никакого боя потом не получится. Измотанный и избитый на учениях, боец вряд ли окажет врагу достойное сопротивление, — король позволил себе мягко пожурить зарвавшегося карьериста. Чем ещё больше уверил барона в правильности его действий.

— Учтём и исправим, сир! — радостно известил короля о своих планах советник. — В нужный момент все бойцы будут в надлежащем виде!

Король оглядел нестроевое войско Геймара и усомнился в его возможности быть в надлежащем виде хоть когда-нибудь. Но о сомнениях своих барону не рассказал, решив не портить праздничный день ни советнику, ни себе. Пока Геймар играл в охотников на Безликого, Василию дышалось полной грудью: ни дурацких советов, ни навязчивой помощи в чём либо, ни постоянного преследования при любых передвижениях по расположению войск. Прелесть, а не жизнь, как весело щебетнула королю Капа.

А, и то — чем не прелесть?

ГЛАВА ВТОРАЯ

1. Раттанар, королева Магда.

— Как Вы себя чувствуете, Ваше Величество? — Апсала склонилась над королевой, пристально вглядываясь в её глаза. Магда встретилась с ней растерянным, непонимающим взглядом. Слова королевы подтвердили сомнения жрицы: королева ничего не помнила.

— Что… что… случилось, Апсала? — вопросом на вопрос ответила Магда.

— Вы опять упали в обморок, Ваше Величество. Мягкие ковры защитили Вас от сильных ударов. Но, не дай боги, Вы упадёте на живот! Вам тогда и ковры не помогут. Я больше не разрешаю Вам ходить по комнатам одной. Будьте же благоразумны, Ваше Величество — Вы можете потерять ребёнка! Скажите, неужели уступка Вашей стеснительности стоит подобной жертвы?

Магда уронила набежавшую в глаз слезу:

— Что со мной, Апсала? Почему мне всё хуже и хуже? Неужели — яд?… Доношу ли?…

— Ваш яд — это возраст, Ваше Величество. Извините, что я напоминаю, но Вам уже…

— Да-да, я помню, Апсала…

— А ребёнок растёт, ему кушать надо. Он питается Вами, Ваше Величество, и все Ваши обмороки — от слабости. Дальше только хуже будет, если мы не примем срочных мер…

— Мы!? Апсала, вы сказали — мы!?

— Конечно, мы, Ваше Величество. Это теперь не только Ваш ребёнок — вспомните, что о нём говорил король Василий: Ваш сын нужен Соргону. Короли такими словами не бросаются…

— Ну, да, короли — не лгут… Фирсофф часто повторял эту фразу: короли — не лгут! Но Василий — иномирец. Будут ли его слова так же надёжны, как слово моего мужа, как слова прочих королей Соргона?

— Разве слова Василия расходятся с делом?

— Нет, не замечала… Но будущее… Фирсофф редко что-нибудь предсказывал, и потом мучился в ожидании — пока не сбывалось. И никогда его предсказания не заглядывали в будущее больше, чем на месяц. А тут — лет на пятнадцать-двадцать. Вряд ли Соргону понадобится наш, с Фирсоффом, сын раньше, чем вырастет. Помогите мне встать, Апсала…

Жрица подхватила Магду под слабую руку, с другой стороны на помощь королеве поспешила одна из двух послушниц, что привела с собой Апсала. Вторая послушница уже поправляла подушки в широком кресле, стоящем почти под самым окном. Королеву бережно усадили в кресло, укрыли пледом ноги, поднесли накрытый обедом стол.

Магда скривилась при виде еды и нехотя потянулась за ломтем хлеба.

— Сначала, Ваше Величество, выпейте это, — Апсала плеснула в серебряный кубок из глиняного кувшина, и по комнате поплыл сложный букет из запахов ароматных трав. — Это настой для возбуждения аппетита. Но, всё равно, ешьте больше, чем требует разбуженный настоем голод: настой подействует и на малыша, а он ослабит Вас ещё больше.

— Хорошо-хорошо, Апсала, — подчинилась королева, выпила настой и замерла, прислушиваясь к новым для себя ощущениям. — Не пойму, то ли жарко внутри, то ли озноб пробирает… Что-то не похоже, чтобы моё отвращение к еде уменьшилось…

— Не так быстро, Ваше Величество, не так быстро. Настой сначала должен добраться до Вашего желудка. Ну, вот, видите, уже действует…

Королева, и впрямь, оживилась. Ела она небрежно, не торопясь, но жрица видела, что Магда всё с большим трудом сдерживает возрастающий голод. Лечебный настой, действительно, получился, хоть куда: теперь только следить, чтобы не нарушался баланс сил плода и матери. Одно плохо — от настоя может измениться развитие ребёнка, причём, неизвестно, как — детям вообще никогда этот настой не давали, что же говорить о растущем плоде. Не упустить бы начала изменений…

Сложной пациенткой была королева. Не из-за капризов, нет. Магда не капризничала и послушно выполняла все рекомендации Апсалы. Но слишком поздняя беременность: организм уже стар и еле-еле справляется с собственными проблемами, а тут вдруг требуется такая отдача сил и энергии… Уже десять дней за стеной предоставленных Магде покоев одна за другой сменялись самые сильные жрицы раттанарского Храма Матушки. Они подпитывали королеву своей жизненной энергией, и сил одной жрицы едва хватало Магде на три часа. Правда, терялось много из-за препятствий, разделяющих донора и королеву. Стена храма, да объём воздуха, всё время меняющийся от того, что Магда не сидит на одном месте. Прикосновением передавать — потерь было бы меньше, да не позволяет этикет хвататься за королевских особ.

Сейчас станет немного легче: время от времени жрица-донор будет подходить к королеве вместо послушницы — поддержать, плед поправить, ещё какую-нибудь мелочь услужить. Мимолётное касание — и королева снова бодра. Тут уже этикет возражать не станет — услуживая, прикасаться не запрещается.

Апсала ещё раз осмотрела комнату — всё ли есть, не надо ли чего? — и, испросив позволения (вынужденная дань этикету из-за присутствия послушниц), удалилась на встречу с министрами Раттанара. Магда проводила её завистливым взглядом — покидать свои покои в Храме Матушки королеве запрещалось строго-настрого. Только ночью, если не валил с ног сон или всё тот же обморок, Апсала сопровождала Магду в заснеженный храмовый сад — размяться на свежем воздухе. Но и в этом случае защитные меры от случайного стороннего взгляда принимались самые строгие.

Ещё одно развлечение было доступно королеве: смотреть через витражное окно на пустырь, там, за оградой храмового сада. Собственно, пустырём это место называлось больше по привычке, потому что от пустыря не осталось уже почти ничего. Сейчас это было самое деятельное место в Раттанаре: в отдалении завершались отделочные работы на готовом почти здании Мемориала. К весне, пожалуй, закончат весь мемориальный комплекс, останется насадить парк. Но это немного позже, когда оттает земля, и пересадка взрослых деревьев не причинит им уже вреда.

Остальная часть пустыря, размеченная под детский приют со всеми необходимыми службами, ожидала рабочих рук: закончив Мемориал, строители переберутся на здания приюта. Возможно, что и приют закончат до родов, и Магда увидит воплощение своего замысла с первого до последнего дня.

Окно на пустырь оказалось самым важным аргументом при выборе комнат для проживания королевы — Апсала предоставила Магде самой выбирать, где провести несколько месяцев до рождения сына. Сначала жрица опасалась, что близость к могиле Фирсоффа станет постоянным напоминанием об утрате и плохо скажется на самочувствии Её Величества, но этого не произошло. Королева занималась делами Раттанара, писала письма, составляла руководства для министров Кабинета и Апсалы, и при этом поглядывала на Мемориал, словно испрашивая у покойного короля совета и помощи. Апсале иногда казалось, что Фирсофф, и впрямь, предоставляет Магде просимое — настолько мудры и опытны оказывались решения королевы по тем или иным вопросам.