Рамон Менендес Пидаль - Сид Кампеадор

• Название: Сид Кампеадор
• Автор: Рамон Менендес Пидаль
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-8071-0159-6

Книга знаменитого испанского филолога и историка Рамона Менендеса Пидаля посвящена национальному герою Испании — Родриго Диасу де Бивару по прозвищу Сид Кампеадор (XI век). Сид Кампеадор был испанским рыцарем, активно участвовавшем в Реконкисте — войнах между испанскими христианами и мусульманами за право жить на Пиренейском полуострове. Человек, познавший немилость королей, злобу и предательство соратников, долгие годы сражавшийся в одиночку, Сид вынес на себе основной груз военного конфликта, не изменив своим принципам, и войдя в легенду как благороднейший и храбрейший из испанцев. История Кампеадора — это история человека, ставшего символом испанского характера, гордого, благородного и несгибаемого. Рассказывая о Сиде, Менендес рисует противостояние двух Испании — христианской и мусульманской, сошедшихся в смертельном поединке, из которого суждено было выйти только одной стороне. Блестящий знаток средневековой испанской литературы. Менедес Пидаль создал интереснейшую биографию, выдержавшую рекордное число изданий в Испании и Западной Европе.

---

Таким образом, военно-религиозная реакция во всем брала верх над андалусским националистическим элементом. Сразу же вслед за Севильским эмиратом в руки альморавидов попал и эмират Альмерийский. Доселе неколебимое влияние Альфонса испытало еще два сокрушительных удара: сын Юсуфа, по имени Ибн Айша, в ноябре-декабре 1091 г. захватил Мурсию, причем мавры этого города даже не смогли получить помощь от Альвара Аньеса, на которую рассчитывали, и после этого взял измором грозный замок Аледо, за который столь долго шла борьба. После исчезновения этого последнего христианского плацдарма от императорской власти Альфонса над мусульманами не осталось и следа.

Немногим более чем за год альморавиды захватили четыре основных эмирата Андалусии.

В 1089 г. Юсуфа заботило наличие двух агрессоров — Аледо и Кампеадора; теперь внутри владений мавров не осталось ни одной христианской силы, кроме земель Сида.

7. Сид затмевает императора

Сид укрепляет против альморавидов Пенья-Кадьелью

После злосчастного расставания с императором в Убе-де Кампеадор попал в более опасное положение, чем когда-либо, однако думал лишь о том, как укрепить свою власть в Леванте.

Предвидя скорое приближение альморавидов, он счел, что надежно защитить Дению будет нелегко, и решил расположить оборонительные линии, прикрывающие вален-сийскую область, несколько севернее.

Сам он расположился на плоскогорье Альбайда, в его низинной части, под очень важной в военном отношении сьеррой Беникадель.

«Беникадель» — это искаженное на арабский манер название, под которым эта сьерра была известна местным мосарабам в эпоху Сида, именовавшим ее Пенья-Кадьелья, то есть «утес-щенок»: такое имя объяснялось ее соотношением с западным продолжением этого хребта, чья ближайшая вершина Монкабрер поднималась на 1400 м, тогда как вершина Кадьелья — всего на 1100 м.

Под вершиной Беникадель стоял важный замок, который Сид перестроил с помощью строителей и денег, полученных от эмира Валенсии, снабдил его всевозможным оружием, собрал там большие запасы хлеба и вина, согнал туда множество скота и разместил многочисленный гарнизон, включающий конницу и пехоту, под командованием Мартина Фернандеса, который захватил и все окрестные замки. Главное стратегическое значение этих позиций состояло в том, что они прикрывали сьерру Беникадель, которая подобием гигантской стены загораживает с юга область Валенсии, и лишь на оконечностях этой протяженной громады остаются два прохода из южного горного региона на валенсийскую равнину.

Став таким образом хозяином Пенья-Кадьельи, Сид, как точно формулирует старинная поэма, занял «и выход, и вход» из Валенсии, готовясь отразить нашествие с юга. Приняв эти меры, Кампеадор спокойно спустился с гор Беникадель на равнины возле города.

Гот Родриго40 и кастилец Родриго

Теперь Сида в его левантийских землях окружало больше опасностей, чем когда-либо.

Самих по себе притязаний эмира Сарагосы на Валенсию особенно опасаться не стоило, но соседство солдат Юсуфа (которые все приближались) вселяло в сердца мусульман дух неповиновения христианской власти, и в любом городе, в любом замке могли поднять голову сторонники альморавидов, к которым относились и недовольные в политическом смысле, и пламенно верующие; они уже передали Юсуфу весь юг Пиренейского полуострова и хотели передать ему также Левант.

С другой стороны, критический момент настал для аль-Андалуса в целом: на смену былой раздробленности таифских княжеств пришли единые действия Африки и Испании, исполненных общего мусульманского духа. Вторжение альморавидов до крайности обострило борьбу обеих цивилизаций полуострова. Раньше тот факт, что этнические различия между народами халифата и северных королевств были не слишком ощутимы, сводил различия между обеими культурами почти на нет: между испанцами-христианами и исламизованными испанцами шла чуть ли не гражданская война, утихавшая по мере того, как укреплялась привычка к сосуществованию; инфант Санчо, сын Альфонса и Зайды, единственный императорский потомок мужского пола, был последним олицетворением этого содружества и терпимости. Но теперь из-за вторжения народов пустыни и роста исламского фанатизма между борющимися сторонами вновь разверзлась пропасть. И со стороны христиан именно Сид был тем человеком, кто, взяв на себя сопротивление победоносным захватчикам, отчетливо понял, что война с ними — это война без мирных договоров, непримиримая война; именно он все резче давал понять испанским мусульманам, что всякий союз с африканцами непростителен.

И пусть император, потеряв Андалусию, демонстрировал неспособность сдержать продвижение альморавидов, пусть сам Альвар Аньес, как и Бени-Гомесы, терпел крах в столкновении с новой тактикой захватчиков — Кампеадор готовился принять на себя удар всей мощи ислама и. остался непоколебим.

Победив самых высокородных соперников-христиан (Гарсию Ордоньеса, короля Арагона, сеньоров Марки), снискав уважение могущественного графа Барселоны, сделав своими вассалами многих мавританских эмиров, выплачивавших ему немалую дань, Сид к сорока пяти годам стал сеньором обширных земельных владений на Пиренейском полуострове, вызывавших всеобщую зависть. Он мог не сомневаться в своих силах, мог быть уверен в своем признанном превосходстве над всеми воинами своего времени, как выражается Ибн Алькама. Его сердце переполняла надменность. Пора было мечтать о великих свершениях, и изгнанник, ранее непрестанно озабоченный борьбой с постоянными и назойливыми происками врагов, теперь поднялся выше этого. Он уже не мог почивать на лаврах, заслуженных им в немалом количестве, и ощущал в своей душе бурю высших амбиций: он замахивался на то, чтобы пресечь альморавидскую агрессию — не только на востоке полуострова, но и во всей Испании, чтобы сделать своими данниками всех эмиров, какие только есть в аль-Андалусе. Один мусульманин слышал, как Кампеадор в приступе самой пламенной страсти и самой бурной жажды деятельности сказал: «Один Родриго потерял этот полуостров, но другой Родриго спасет его». И эта угрожающая фраза, как пишет Ибн Бассам, проникла в души всех и нагнала ужас на мусульман, внушая им, что бедствия, которых они страшатся, наступят очень скоро. Альмора-виды остановили Реконкисту, у Альфонса не осталось никаких сил для сопротивления им, но Сид объявил, что берет дело всей нации на себя, и маврам его знаменитая фраза отнюдь не казалась пустой похвальбой.

Король Арагона присылает Сиду воинов для гарнизона Валенсии

Конечно, другие испанские государи уже видели в Сиде единственного человека, который способен выступить против альморавидов.

Когда Кампеадор, вернувшись из Беникадели, был в Валенсии, туда (в ноябре 1091 г.?) прибыл посланник короля Санчо Рамиреса Арагонского для переговоров с кастильцем. Санчо, как и Беренгер, был давним соперником Сида, боровшимся с ним за право взимать дань с мавров, но в конце концов он пошел по пути графа Барселонского, который при всей своей враждебности и упорстве уже заключил мир с изгнанником.

Посланник был отправлен для оказания военной помощи Сиду и привел с собой сорок арагонских рыцарей, которых Сид разместил в валенсийском предместье Аль-кудия, где располагались кастильцы вместе с епископом этого диоцеза, «саидом Альматраном», которого назначил король Альфонс. В этом маленьком арагонском отряде, который так сдружился с кастильским гарнизоном, несомненно состоял и тот «храбрец арагонский Галинд Гарсиас», которого древний хуглар уважительно упоминает в числе дружинников героя. Подлинные грамоты удостоверяют, что во времена Сида существовал исторический персонаж по имени Галиндо Гарсия, сеньор Эстады и Лагуарреса в Восточном Арагоне. В том, что воспоминания, используемые хугларом, достоверны, мы убеждаемся еще больше, когда он сообщает нам, что на этого самого Галинда Гарсиаса вместе с кастильцем Альваром Сальвадо-ресом возлагалась охрана великого левантийского города на время отлучки Сида. Действительно, мы знаем, что в конце 1091 г. Кампеадор покинул Валенсию, оставив в Алькудии арагонского посланника вместе с валенсийским гарнизоном Сида и со сборщиком налогов, и направился в горы Морельи, где торжественно отметил праздник Рождества.

Новый союз Сида с эмиром Сарагосы и королем Арагона

Выйдя из Морельи, Сид встал лагерем близ Сарагосы и нанес оттуда визит эмиру Мустаину с целью заключить с ним мирный договор. Обоим союзникам было прежде всего важно возобновить разорванный союз ввиду общей опасности, грозившей обоим со стороны альморавидских войск, которые с запада Пиренейского полуострова двигались на восток, заняв Мурсию и Аледо. Прежде всего это было важно для мавра. Африканское воинство с гор южной Испании, с зубцов многих замков уже видело границу Сарагосы; династии Бени-Худов грозила судьба гранадских Зиридов, севильских Аббадидов, альмерийских Сумадидов, и Мустаин, хорошо это понимая, мог искать спасения только в укреплении позиций Родриго в Леванте. Эмиру нужно было, чтобы Сид встал стеной между передовыми отрядами альморавидов и Сарагосским эмиратом; вот почему Мустаин, теперь уже отнюдь не желая оспаривать у Кампеадора власть над Валенсией, предложил ему поддержку, чтобы самому удержаться на троне.