Андрей Калиниченко - Воздушный снайпер

• Название: Воздушный снайпер
• Автор: Андрей Калиниченко
• Издательство: Издательство ДОСААФ СССР
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Книга посвящена летчику-истребителю Герою Советского Союза Василию Федоровичу Голубеву. На примере многочисленных фронтовых эпизодов автор показывает, как от боя к бою росло и оттачивалось летное мастерство В. Ф. Голубева и его боевых друзей П. П. Кожанова, М. Я. Васильева и других.

---

- Сказал, что духом крепки, а за помощь поблагодарил, но пояснил, что в ней пока не нуждаемся.

3

Весной сорок пятого развернулось грандиозное сражение в Восточной Пруссии. Гитлеровское командование пыталось спешно эвакуировать остатки разбитых дивизий через порт Пиллау. Авиация флота получила задачу уничтожить вражеские корабли с войсками. Командующий ВВС генерал Самохин приказал Голубеву по телефону:

- Срочно перебазируйтесь под Кенигсберг. Наземное имущество не брать: вас заменит другой полк. Сядете на полевом аэродроме. Оттуда и обеспечите работу пикировщиков и торпедоносцев по базе Пиллау.

В тот же день, организованно совершив пятьсоткилометровый бросок по воздуху, истребители во главе с подполковником Голубевым были на месте. И сразу вступили в дело. Перед вылетом командир полка предупредил летчиков.

- Многие из вас еще не выполняли таких заданий. А тут есть особенности: в момент атаки цели строй бомбардировщиков растянется до трех километров. Наиболее уязвимы их экипажи на боевом курсе - заняты прицеливанием и при выходе из пикирования, когда скованы большой перегрузкой. Поэтому и создаем две ударные группы. Верхнюю поведу я, нижнюю - капитан Федорин. Удар "петляковы" наносят с одного захода и сразу после пикирования уходят в море с левым разворотом. Учтите - бомбардировщикам дан только один заход на цель.

Голубев подробно объяснил, как нужно действовать от взлета до посадки. Вопросов у подчиненных не оказалось, они направились к самолетам.

Три девятки Пе-2 в четком, симметричном строю "клин" шли с набором высоты по маршруту. Их вел Герой Советского Союза Константин Степанович Усенко. Непосредственно сопровождали бомбардировщики летчики соседнего полка на Як-9 во главе с Героем Советского Союза Александром Алексеевичем Мироченко. Впереди несколько выше основного боевого порядка десятков этих машин неслись Ла-5 и Ла-7 под командованием Голубева.

Плотно жались друг к другу на маршруте двухмоторные "петляковы", оставляя между консолями крыльев просветы не более двадцати метров. Маневрировали "Яковлевы". Мощным кулаком, готовым к немедленному удару, теснились "лавочкины".

Уплыла назад серая, в латках снега земля. Показалась ровная гладь темнеющего моря. Его местами покрывали облака, игриво переливающиеся всеми цветами радуги в лучах теплого весеннего солнца.

В расчетной точке группа развернулась на юг, взяв курс к вражескому берегу. Облака вскоре исчезли, и перед взором летчиков открылся забитый кораблями порт. Голубев сразу увидел: над ними патрулируют истребители. Сосчитал - восемь вверху, четыре внизу. Он увеличил обороты мотора, скорость возросла.

- Атакуй нижнюю группу, - передал Федорину. - Я бью верхнюю.

Капитан тут же увел шестерку Ла-5 и завязал бой с "фокке-вульфами". Теперь они уже не могли подстеречь наши бомбардировщики на выходе из пикирования. А сам командир полка на встречных курсах стремительно атаковал верхних "фоккеров". По врагу ударили хлесткие трассы пушечных очередей идущей плотным строем шестерки. В этом дерзком тактическом приеме проявился весь характер Голубева. И наступательный порыв советских летчиков сделал свое дело: гитлеровцы бросились в разные стороны.

Но бой только разгорался. Фашисты вскоре опомнились и кинулись на группу Федорина. Он не сплоховал, отбил удар.

Голубев взмыл, оглянулся и увидел: "фокке-вульф" вспыхнул, качнулся с крыла на крыло, потом завертелся, падая в воду. "Кто же его сбил? Николай Потемкин. Молодец!" - порадовался командир за ведущего второй пары, а сам, перевернув "лавочкина" через крыло, тоже спикировал на гитлеровский истребитель. Посылая короткие прицельные очереди, он вынудил летчика уклониться, отступить- Сейчас сбить "фоккера" было вовсе не обязательно, хотя и это предполагалось. Главное состояло в том, чтобы отсечь его от бомбардировщиков.

В этой головокружительной карусели Голубев видел то небо, то землю. Истребители носились вверх-вниз, выписывая самые замысловатые фигуры. Но, закрутив противника в огневом клубке, группа Голубева теснила его все дальше и дальше от "петляковых".

А бомбардировщики, маневрируя среди разрывов зенитных снарядов, вышли на боевой курс и устремились в пике звеньями. Были потоплены транспорт и одна баржа, разрушен причал. В порту возникли очаги пожаров.

Выйдя из пикирования, звенья "петляковых" собирались в эскадрильи, эскадрильи - в полк. К нему присоединились и истребители. На больших скоростях пронеслись они над городом, взяли курс на восток. Летчики возвращались домой, охваченные чувством отлично исполненного боевого долга. Над контрольным пунктом ведущий "петляковых" майор Усенко подал команду, и боевой порядок распался на три группы. Каждая повернула на свой аэродром.

Сели гвардейцы нормально. Едва Голубев зарулил на стоянку, к самолету подошел инженер полка Николаев. Вместе с техником он подсчитал повреждения.

- Восемь солидных пробоин, товарищ командир, привезли, - доложил инженер.

- А от снарядов "фокке-вульфа" есть? - нетерпеливо спросил подполковник.

Он считал зазорным получать такие повреждения. "Если ты промазал, а в тебя попали, плохой ты истребитель", - учил командир полка летчиков. Бороться с огнем зениток было сложнее - снаряд или осколок могли настичь самолет в любой момент, и летчик тут бывал виноват очень редко,

- Нет, только от зенитных осколков, - отозвался Николаев.

- Все равно многовато для одного вылета, - вздохнул Голубев. - А на других машинах как?

- Тоже есть, техники считают, - произнес инженер, уже привыкший латать самолеты чуть ли не после каждого вылета.

Голубев обошел истребитель, неторопливо потрогал каждую пробоину, отгоняя назойливую мысль, что какой-нибудь осколок вполне мог попасть и в его сердце. Затем полюбовался красочной надписью на борту и попросил инженера полка:

- Николай Андреевич, распорядись-ка, чтобы лучше заштопали машину. Ведь это подарок. Еще обидятся на меня земляки, что храню плохо.

В последние месяцы войны полк часто менял места базирования. Бывало, не успеют гвардейцы и обосноваться, как поступает распоряжение перелететь. Наши войска продвигались вперед, авиация - тоже. Из штаба дивизии то и дело приказывали подняться в небо. Особенно интенсивно работали летчики в период воздушной блокады группировки войск противника в Курляндии.

8 мая Голубев трижды водил небольшие группы истребителей на перехват транспортных самолетов, удирающих из Либавы в Швецию. И летчики части увеличили счет сбитых гитлеровских крылатых машин еще на девять. Никто не знал еще, что они и подведут итог победам в воздухе.

После напряженного дня авиаторы крепко спали в общежитии. Вдруг среди ночи раздалась стрельба за окном. Голубев вскочил с постели, немедленно позвонил оперативному дежурному:

- Что случилось?

В ответ услышал громкий ликующий крик дежурного:

- Победа, товарищ командир! Капитуляция! Конец войне! Победа!

Подполковник быстро оделся, выбежал на улицу. Сразу оказался в кругу возбужденных долгожданной радостной вестью боевых друзей. Они салютовали, стреляя из пистолетов, карабинов, ракетниц.

Пришел День Победы. Как и однополчане, душою, сердцем выстрадал его Василий Федорович Голубев. Странное, непривычное чувство испытывал он в те минуты. Не надо больше лететь в огненное небо самому, не надо посылать на смерть других. Ни сегодня, ни завтра. Вот она, Победа! Такого настроения не было у него за всю фронтовую жизнь. А чтобы ощутить этот волнующий миг начала мира, потребовалось пройти через 1418 дней жестокой войны, ни на минуту не теряя веры, что Победа наступит.

4

В конце мая полковник Корешков позвонил Голубеву:

- Василий Федорович, отправляйтесь-ка вы в отпуск.

- С удовольствием, - ответил командир полка.

Первый отпуск за четыре последних года. Можно отрешиться от тревог, полетов, боев. Жена и дочь находились теперь с ним, поэтому вместе решали, куда же поехать?

- Прежде всего - к твоим родителям, в Старую Ладогу, - предложила Саша.

- Спасибо, дорогая! - поблагодарил он верную боевую подругу.

И вот они втроем у родного порога. Порядком постаревший от тяжелой работы отец, худенькая, слабая мать не могли нарадоваться их приезду. Федор Михеевич и Варвара Николаевна все старались получше угостить дорогих гостей, усадить на самые почетные места.

Но Василий Федорович не засиживался дома: приглашали друзья, школьники, рабочие предприятий. Он побывал в Староладожской школе, где учился, на Сясском целлюлозно-бумажном комбинате, куда пришел шестнадцатилетним парнем, чтобы начать трудовую жизнь. Посетил и Волховский алюминиевый комбинат, где работал начальником цеха.

Земляки тепло принимали Героя. На митинге в Сясьстрое представители местных партийных и советских органов, рабочие комбината благодарили дорогого гостя за то, что надежно прикрывал с воздуха перевозки по Ладожскому озеру, за то, что защищал Дорогу жизни, город Ленинград. Потом слово взял секретарь Волховского райкома партии.