Александр Барченко - Доктор Чёрный

• Название: Доктор Чёрный
• Автор: Александр Барченко
• Издательство: Современник
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1991

---

«Но ведь меня укусила кобра!» — блеснула новая мысль, и сердце сразу захолодело и упало.

Ведь от укушения кобры спасения нет! Быть может, с момента укуса и обморока его прошло каких-нибудь несколько минут и он в приёмном покое где-нибудь вблизи аэродрома?

Он шевельнул рукой и с ужасом убедился, что она у него крепко забинтована марлей до самого плеча.

Ну да!.. Он в больнице, и через какой-нибудь час, может быть раньше, наступит смерть!.. Но отчего он так свежо и бодро себя чувствует? Быть может, всё это только почудилось от усталости и он просто порезал себе проволокой руку, когда оборвался вниз после прыжка?.. Но нет… Он ясно, до боли ясно помнит всё, представляет себе малейшие подробности, цвет змеи, её чешую, маленькие злобные глазки… Нет, он погиб! А Дина?.. Она теперь, разумеется, выйдет замуж за этого бритого чёрта, которого он оборвал вчера… Быть может, он и подсунул ему кобру?.. Да нет, он сам же видел англичанина возле трибун.

«А-ах!.. Чёрт меня дёрнул уехать из России, попасть в эту Индию, умирать так глупо, бессмысленно!..»

Он снова в бессильном отчаянии застонал.

В ту же минуту, в той стороне, где ему чудилась драпировка, блеснул свет.

Мягкие, тяжёлые складки слегка отодвинулись, и из-за них с любопытным видом выглянула круглая, начисто выбритая, смуглая голова со скуластым, пергаментного цвета, лицом, чёрными узкими глазами и странным ярко-жёлтым колпачком, должно быть из шёлка, на макушке.

Жёлтый колпачок поглядел с минуту Беляеву пристально в лицо, потом приветливо кивнул ему и скрылся, оставив, однако, драпировку отдёрнутой.

Беляев огляделся.

Он находился в невысокой комнате со сводчатым, вероятно каменным, потолком. Разобрать он не мог, потому что потолок так же, как и стены, был плотно затянут жёлтым шёлком, с вышитыми по нему фигурками огромных драконов, с самым угрожающим видом разевающих губастую пасть с вьющимся жалом, заставившим Беляева снова вспомнить о только что пережитых минутах и брезгливо испуганно вздрогнуть.

То, что он принял в темноте за аналой, оказалось попросту креслом с высокой спинкой, придвинутым почти вплотную к низенькой кровати, на которой он лежал. Тут же, у стула, стояла табуретка с ножками в виде вставших на дыбы драконов.

Ножки и подлокотники кресла также варьировали на разные лады одну и ту же тему — дракона.

Удивление Беляева ещё более увеличилось, когда, потянувшись здоровой рукой к книжке, забытой, очевидно, его сиделкой на табурете, он убедился, что это было французское издание, по-видимому старинное, стало быть, редкое, Фабра д'Оливэ «Философская история человеческого рода».

Рядом с книжкой на табурете стояло какое-то душистое питьё в плоской низенькой чашке.

Беляев попытался приподняться в постели и выполнил это без особого труда. Вообще он чувствовал себя отлично. Никаких симптомов отравления он не ощущал. Голова была совершенно свежа. Чувствовалась общая слабость, словно после тяжёлой и долгой болезни. Да и пульс бился именно так, как у людей, долгое время провалявшихся в постели. Чуть слышно, но ровно и медленно.

Он удивлённо и радостно вздохнул и тотчас же испугался за свою радость. Быть может, всё это так, временно?.. Может быть, таковы именно симптомы при этом отравлении? Ведь он понятия не имеет, как и что в таких случаях должно быть… Но… он чувствует аппетит! Да не аппетит, а настоящий собачий… что там собачий! Студенческий голод.

Где-то за дверью послышались шаги и знакомое неторопливое покашливание. Драпировка отдёрнулась ещё больше, и в комнате появилась высокая жилистая фигура, на которой, словно на вешалке, болтался просторный чесучовый костюм.

— Ну, ты… как себя чувствуешь? — с добродушной угрюмостью спросил Дорн. В голосе его не было тревоги.

— Кажется, ничего… — ответил Беляев. — Но, ради Бога, скажи мне, куда вы меня принесли?..

— Далековато! — спокойно ответил студент. — А ты, того… не слишком много себе пока позволяй!.. Голова небось кружится?

— Кружится, — согласился Беляев, беспомощно улыбаясь, чувствуя, как губы у него расползаются, словно у сонного усталого ребёнка. — Я есть хочу!..

— Сейчас подадут…

Дорн обернулся к сопровождавшему его бритому скуластому субъекту в жёлтом колпаке и сказал по-французски:

— Есть хочет.

Жёлтый колпак обнажил тусклые зубы и, весело покивав головой из стороны в сторону с видом отрицания, зашуршал мягкими туфлями по направлению к дверям.

— Дорн… Что это всё значит?.. Меня укусила кобра?

— Укусила! — согласился угрюмый студент.

— Значит, я… умру?

— Эва! — одобрительно усмехнулся студент. — Теперь, брат, уже того… опоздал!

— Ты всё шутишь! — возразил Беляев, чувствуя, однако, что студент говорит искренно, и не помня себя от восторга и крепнущей надежды. — Ты шутишь, а мне каково?..

— Что каково? А зачем змей катаешь?

— Да будет тебе… Ты лучше скажи… что Дина Николаевна? Она испугалась?.. Как она себя сейчас чувствует?

— А я почём знаю!

— Дорн!.. Будет же…

— Странный человек! Откуда я могу знать, как она себя чувствует, если я её уж больше месяца в глаза не видел!

— Дорн! Ведь сегодня мы же вместе к трибунам…

— Вот чудак! — искренно расхохотался наконец студент. — Неужели же ты думаешь, что всё это сегодня было?.. Ну слушай… Тогда по новому стилю было седьмое августа, а нынче по старому первое сентября!..

— Да скажи, наконец, где я?

— А чёрт его знает! Где-то в горах, в Гималаях, а где — я и сам не знаю. Даже мне доктор со своим эфиопом днём во время пути глаза завязывали, а ночью я сам ничего разобрать не мог… Какой-то не то монастырь, не то город. Все дома в горе высечены, снаружи даже и не видать. Да тут и на самом деле народу, кажется, немного. Просто тибетский монастырёк, и только.

— Лхасса? — изумлённо спросил Беляев, имевший о Тибете представление лишь по путешествию Свена Гедина и английской карательной экспедиции.

— Нет! Какая там Лхасса! Та совсем в другой стороне. Вёрст за тысячу… Я тоже спрашивал сначала. Нет. Так монастырёк. Их тут, в Гималаях, говорят, десятки, если не сотни разбросаны. Доктор говорит…

— Послушай, Дорн! — перебил Беляев товарища. — Ведь ты о докторе Чёрном говоришь?.. Что это за личность на самом деле?

— А тебе не всё равно? — усмехнулся Дорн, забывший, как он сам год тому назад приставал к доктору с тем же вопросом на даче «Марьяла». — На этот вопрос я столько же, сколько и ты, могу ответить… Спроси ты его лучше, если желаешь, сам. Вот он, кстати!

В дверях показалась стройная невысокая фигура в белом костюме.

— Ну-с… Как мой пациент себя чувствует? — поздоровался доктор с Беляевым.

— Доктор! — ответил тот глубоко тронутым голосом. — Вы прямо какой-то ангел-хранитель мой! Уже вторично вы…

— Ну, ангелов-хранителей-то вы, кажется, и без меня имеете! Жаловаться грех, — шутливо перебил доктор со странным выражением глаз, которое показалось Беляеву грустным. — А вот сами вы как? Есть хочется?

— Ещё как! — ответил Беляев. — Да что вы меня с Дорном точно дразнить уговорились? Спрашиваете, а есть не даёте!

— Сейчас принесут. А пока дайте я вас погляжу!

Доктор тщательно выслушал Беляеву сердце и верхушки лёгких, посмотрел веки, высоко вывернув их, и одобрительно похлопал молодого человека по плечу.

— Молодцом, молодцом!.. Покушайте, а там и в путь помаленьку двинемся.

— Как? Сегодня? Сейчас? — изумился даже постоянно невозмутимый Дорн. — Ведь он сегодня впервые очнулся?

— Ну, очнулся-то он давным-давно! — с улыбкой возразил доктор. — Последние полторы недели он попросту спал.

— Боюсь, я и на ногах не устою! — смущённо вставил больной.

— Ну, это мы минут через двадцать увидим, — сказал доктор. — В здешней «больнице» пациентам особенно засиживаться не полагается. Подлечился — и марш домой на поправку.

— Доктор, вы лечили меня?

— Да, и я… в числе других. Одному мне, да ещё при той обстановке, что там, внизу, — доктор махнул на юг, — от таких болезней не вылечить… Всё, что было в моей власти, это консервировать вас, так сказать, для отправки к лечению, это я и сделал там, а здесь… Ну, однако, вам необходимо подкрепиться! — прервал доктор, видя, что «жёлтый колпак», неслышно ступая в своих войлочных туфлях, принёс на чёрном лакированном подносе несколько низких и плоских чашечек тонкого фарфора.

— Доктор! — прошамкал Беляев, набив себе рот рисом, политым, по указанию доктора, острым, но вкусным, чуть-чуть приторно пахнущим соусом. — Доктор! Скажите… Ведь укушение кобры неизлечимо?

— Да! Для европейской науки пока неизлечимо.

— А как же я?

— Вас лечили не европейскими медикаментами и не по рецептам европейских врачей. О том, что некоторые школы индусских факиров обладают средством против укушения змей, даже самых ядовитых, в Европе уже давно известно. Но средство это индусы держат в величайшем секрете. Наша наука им ещё не овладела, почему оно и считается таинственным и, как всё таинственное, возбуждает у многих недоверие и даже насмешки. В том, что такое средство существует, вы убедились на собственном опыте; что же касается его таинственности, то… Что же, собственно, в нём может быть противоречащего науке? Ведь змеиный яд — один из видов белка, который, будучи введён в кровь человека, заставляет белковые вещества последней свёртываться, приходить в нерастворимое состояние, отчего и наступает смерть. Вся суть, чтобы нейтрализовать эту реакцию, сделать белки растворимыми… Разве это так невозможно?..