Георгий Полонский - Перевод с английского

• Название: Перевод с английского
• Автор: Георгий Полонский
• Жанр: Классическая проза

---

- Садитесь, - повторяет Виталий. Леня стоит. - Пушкарев, почему ты не садишься?

- Это такая особая болезнь, - замечает Аленка.

- Ну, если Пушкареву приятно, чтоб о нем так говорили, - пускай стоит, - пожал плечами Виталий Павлович. - Будет устный счет. Приготовились… Найти число, если 9 процентов его равны 27. Макаров!

Макаров звонким и радостным голосом докладывает:

- Триста!

- Гродненский, если 20 процентов числа составляют 4,2?

- Двадцать одно…

- Один, а не одно. Не в "очко" играем. Пушкарев! Сколько у тебя было денег, если ты истратил рубль пятьдесят, а это составляет 60 процентов?

Леня Пушкарев молча стоит в той же нелепой позе.

- Устанешь ведь, - сочувственно говорит Виталий, и по его глазам видно, что он озадачен. - Ну ладно… Курочкин!

- Что? - отзывается за его спиной дежурный, который стер пока что всего два слова: ему жалко шедевра, начертанного на доске.

- А ну не тяни резину! - раздражается Виталий. - Не цените, когда с вами по-хорошему, - могу и по-плохому! Я вам все-таки не Виолетта Львовна…

Курочкин повиновался, стер наконец и пошел на место.

- Открывайте задачники! Кто справа от меня в каждом ряду, возьмут эти номера,- он записал на доске: "302, 309", - а кто слева - эти 304, 312… Будет внеплановая контрольная!

Класс ахает, достает задачники, скрипит партами, Коробов и Гродненский корчат друг другу рожи, поглядывая на окаменевшего Пушкарева.

А Виталий достал из папки "Педагогику" (кажется, у него там больше и нет ничего) и, привалившись к подоконнику, читает.

Но одиноко стоящая посреди класса фигура все же смутно беспокоит его. Не читается.

Когда обстановка стала наконец-то почти нормальной и деловой, Виталий вдруг захлопнул книгу.

- Все положите ручки, - говорит он. - Поднимите глаза. Кто сказал ему "замри"?

В классе тишина.

- Ну? Я же "расколол" вас, теперь глупо молчать. Я спрашиваю: кто сказал ему "замри"? Козловские, кто-нибудь из вас?

Близнецы отвечают дуэтом:

- Это не мы, Виталь Палыч!

- Гродненский!

- Не знаю.

- Коробов!

- Что вы, Виталь Палыч! - Андрюша даже обижается.

И опять тишина.

- Струсили? - неуверенно спрашивает Виталий.

И опять тишина.

- Это я сказала, - поднимается Аня Забелина: воротничок, банты, косички…

Ее признание вызывает у большинства легкий шок. Тихо-тихо.

- Скажи ему "отомри!" - приказывает Виталий.

- Отомри! - покорно повторяет Аня.

Леня с облегчением садится, но взгляд у него все такой же дикий. Класс начинает двигаться: все-таки легче стало всем.

Гордый своим педагогическим достижением, Числитель веселеет и входит во вкус.

- А ведь так нечестно, - говорит он, прищурившись. - Это, конечно, не она сказала "замри", я лично не верю. Как же ты можешь отмирать по ее приказу?

- Это правда я, Виталь Палыч, - говорит Аня.

- Правда, она, - глухо повторяет Леня.

- Странно… А ведь я по психологии имел "отл", - бормочет Виталий.

Галка что-то шепчет Тамаре.

- Точно! - довольно громко подтверждает Тамара. - Это она так зверски в него втрескалась - буквально на все готова!

- Петрова, ты что-то сказала? - спрашивает Виталий.

- Нет, я ничего.

- Ну хорошо. Продолжайте работать. Но только путем составления уравнений, детских решений не приму… Да, кстати, в субботу я обещал взять у вас тетрадки и забыл. Сегодня не забуду, не надейтесь.

И он демонстративно делает узелок на носовом платке.

Шестой "Б", несколько испуганный последним сообщением учителя, начинает трудиться…

Интересный метод работы у близнецов Козловских: они меняются тетрадками и решают варианты друг друга.

Галка Мартынцева бросает короткие тревожные взгляды на Тамару, у которой дело не ладится. Тамара прокусила шариковую ручку до самого стержня, теперь ее губы и зубы - лиловые. Галка не выдерживает: быстро набрасывает на чистом листе ход решения Тамариной задачи и кладет листок перед подругой. Та благодарит царственным движением головы.

Андрюша Коробов рисует на листке мрачных типов с квадратными подбородками. Его толкают сзади в спину. Не глядя, он протягивает руку назад и берет листок с решением. Похоже, что листок этот прошел долгий путь под партами и вырван из образцовой тетради Ани Забелиной.

За Гродненским, который занят чем угодно, только не задачами, сидит Пушкарев. Он заткнул пальцами уши, он приказывает себе не думать ни о чем, кроме задачи N 302:

"Два велосипедиста ехали навстречу друг другу…"

Все против него! Все, как один… Что ему остается? Вобрать голову в плечи, стать незаметным, уйти со своими переживаниями под твердый, как у черепахи, панцирь… и думать про двух велосипедистов! "Один из них ехал со скоростью…" Да! Если надо ходить в школу, то не ради какой-то несбыточной дружбы и липовых "интересных дел", а только ради учебы. Тут отец прав. Задачи решать - тоже, в конце концов, не так скучно.

Леня за партой один. Его прежняя соседка Забелина сегодня сидит сзади. Она уже кончила свою задачу и переписывает ее в тетрадь ровным почерком отличницы.

Братья Козловские, решив варианты друг друга, быстро молча переглядываются и обмениваются тетрадками.

Андрей Коробов невозмутимо, медленно и небрежно переписывает присланную ему шпаргалку.

Виталий, закинув ногу на ногу и покачиваясь на стуле, читает. Эта импровизированная контрольная дала ему полчаса тишины - можно во время практики заняться теорией: надо освободиться от этого "хвоста".

Леня пишет крупными буквами: "ОТВЕТ".

И в эту самую секунду сидящий впереди Гродненский делает неуловимое движение плечом. Неведомо откуда возникшая на Лениной парте открытая бутылка с клеем опрокидывается - и по Лениной тетради ползет густая желтая масса. В одну секунду вся тетрадь запачкана, изгажена, опозорена…

Леня поднимает глаза и, секунду помедлив, вцепляется в рыжие вихры Гродненского. Оба тяжело сопят.

Виталий поспешил к месту происшествия.

- Встать! В чем дело?

Но объяснения не нужны: он видит безнадежно испорченную тетрадь.

- Откуда здесь взялся клей? - спрашивает Виталий, растащив дуэлянтов в стороны. - Пушкарев, это твой клей?

- Нет, не мой, - глухо отвечает Леня.

- Гродненский, твой?

- Да нет же, Виталь Палыч! Чего он полез?! Я сижу, решаю, а он вдруг на меня…

- Кто принес в класс клей?

Класс молчит.

- Что происходит? За что… здесь… травят… человека?

Нет ответа. На выручку классу и учителю как раз поспевает звонок.

- Это что - продолжение той "Американской трагедии"? А не хватит?

Леню доконали: он уткнулся лицом в парту и разрыдался. Числитель морщится, стоя над ним; он растерян, в его голосе тоска:

- Вы хотите, я вижу, всю эту волынку… с родительским собранием, с директором? Хотите? Ну так я вам устрою!

Не те слова, явно не те, он это чувствует. Со стенки на него иронически щурится А.С.Макаренко, с веселым ожиданием глядит Аркадий Гайдар.

- На дом возьмите те же задачки, только наоборот: кто решал первый вариант - решайте второй, а кто второй - тот первый, - неуклюже выразился очумевший Числитель и вышел из класса.

Аленка Родионова прыснула:

- Тетрадки-то опять не взял! А сказал - контрольная…

- Может, догнать, напомнить? - сострил Коробов.

Хохот.

Кое-кто хотел уже выйти в коридор, но к двери вдруг бросилась Галка Мартынцева.

- Погодите! - кричит она, никого не выпуская. - Я предлагаю: пускай Пушкарев объяснит, зачем он все это придумал… с письмом, с Америкой… Правильно? Может, у него есть оправдание?

- Да он опять наврет! - ни секунды не сомневается Тамара. - "Отцов сын"!

Пушкарев поднимает мокрое пылающее лицо и срывается с места.

- Пусти! - кричит он Галке, которая заслоняет дверь.

- Не пущу! Если не скажешь, тебe все равно будет доставаться! Я для твоей же поль…

Она не успевает договорить: ее отбрасывает в сторону резкое движение Пушкарева. Он пулей выскакивает в коридор.

Шарахаются взрослые и дети: он бежит, как слепой безумец, он готов сбить с ног кого угодно, он опасен сейчас…

19.

Виталий сидит в школьном буфете. Перед ним сосиски, кефир и все тот же учебник "Педагогика".

- Не помешаю? - спрашивает неслышно возникшая Виолетта Львовна.

Приходится придвинуть ей стул, сделать учтивое лицо и ловить себя на странном чувстве подотчетности и вины перед этой женщиной… Она села, помешивает ложечкой чай. Взглянула на переплет учебника.

- Вы уже добрались до понятия "педагогический такт"?

- А что?

- Да так… У вас от кефира усы, сотрите.

Он повиновался.

- Вы, оказывается, читали "Американскую трагедию" Драйзера? Похвально.

Виолетта Львовна была иронична и задумчива сегодня.

- А вы в курсе дела? Виолетта Львовна, да ведь это чепуховина какая-то! Я запутался. Этот мой катехизис советов по таким вопросам не дает, а вас рядом не было… Вот я смотрю предметный указатель: что тут сказано о вранье? "Воспитательная работа", "Всеобщее обучение", "Врач школьный", "Всестороннее развитие личности"… А "вранья" нет - и неизвестно, как быть. Может, на "эф"? Нет, "фантазии" тоже нет.