Георгий Полонский - Перевод с английского

• Название: Перевод с английского
• Автор: Георгий Полонский
• Жанр: Классическая проза

---

Галя села. Леня откашлялся.

- Ну, Клайд, он мой приятель еще с прошлого лета. Он приехал к нам с отцом. Как турист. Иду я один раз мимо гостиницы "Россия", вдруг подбегает такой курчавенький парнишка в темных очках. Просят разменять десять копеек. Ну, на ломаном русском языке, конечно. Ему двушка была нужна для автомата. А у меня, как назло, ни копейки. Ну, я ему тогда объяснил, что на десяти копейках автоматы у нас работают, как на двушке, даже лучше. Так и познакомились. Потом переписываться стали. Вот и все.

Следующий вопрос Пушкареву поставил Гродненский:

- А как мы им будем помогать?

Ответил Коробов - ядовито и мрачно:

- Завтра все принесут по десять копеек!

Курочкин не согласился:

- При чем тут копейки? Надо по рублю! Правда, Лень?

- Запихни себе свои рубли… знаешь куда? Доллары там, - не слыхал? - высокомерно остудила его пыл Аленка Родионова. - Они других денег не понимают…

Гродненский, полыхая, как факел, от рыжести и возбуждения, сидел уже на крышке парты и тянул к себе за рукав Леню:

- Лень, ну послушай же! Я придумал! Тихо! Им знаешь чего надо? Собаку!

Все опешили.

- Зачем? - Леня ошалело улыбался, часто поглядывая на Виолетту Львовну. То на нее, то на Коробова.

- Им надо подарить сторожевого пса! Хорошо обученного! Чтоб к дому этого учителя все чужие подойти боялись! Чтоб он мертвой хваткой за горло!… Андрей, ты чего… не согласен? - оглянулся Гродненский на своего патрона, который горбился за партой с потемневшим, замкнутым лицом.

Андрей Коробов был в оппозиции.

- А ежа им не надо? - спросил он, прожигая Гродненского презрением. - А то вот у Козлят есть лишний еж, они дадут на такое дело…

Близнецы переглянулись, и Толя сказал:

- Во-первых, у нас ежиха, и совсем она не лишняя…

- А во-вторых, - подхватил Коля, - ты кончай, Коробов, издеваться. Или предлагай по-человечески, или молчи!

Так с Андреем до этого урока разговаривать не смели.

- А я не верю! Вот мы сейчас поглядим, что экспертиза покажет! - крикнул он высоким голосом.

И все взгляды обратились к позабытой Виолетте Львовне, которая, отойдя в уголок, читала письмо по-английски. При этом все складочки, мешочки, морщинки на ее лице пришли в хлопотливое движение. Это означало много чувств и побуждений сразу: она затруднялась, словно решая некий ребус, чему-то сопротивлялась, спорила с чем-то. И вдруг посветлела - решила, видимо.

- Кто это не верит? - подняла она голову. - Эти мальчики, они же рискуют страшно… Я знаете что вспомнила? Испанию 36-го года. Ассоциация, конечно, далековатая, но ваши родители или их родители - они бы поняли меня… То была республика Дон Кихота, она первой в Европе поднялась на бой с фашистами. И всем честным людям было до этого дело, вот почему я про это… Туда бежали мальчишки… А недавно в "Комсомольской правде" была статья, я ее вырезала на всякий случай. Называется "Сделайте что-нибудь для Чили". Это человеческий вопль оттуда. Там безобразно нарушены права человека, там берут людей ночью из постели, а потом они исчезают вовсе… там застенки, доносы… А теперь - вот эта американская трагедия! Клайд Грифитс… Сондра Финчли… И какой сюжет… Леня, я должна тебя поцеловать.

Такая концовка, абсолютно неожиданная (даже для нее самой), завершила этот монолог. И действительно она поцеловала в лоб на глазах у всех страшно смущенного Пушкарева.

- За что это? - почти испуганно спросил он.

- Просто так. Нигде, кажется, не сказано, что педагог не имеет права поцеловать своего ученика!

- Понял, да? - крикнула Коробову Галя Мартынцева и передразнила: - "Экспертиза, экспертиза"… Виолетта Львовна, мы составим ответ и дадим вам проверить ошибки!

- Ну что ж… Только следите за временами и артиклями! - благословила их Виолетта Львовна, обводя класс влажными глазами детской голубизны.

4.

Уроки кончились. Классные журналы водружаются на место в соответствующие прорези фанерного шкафа.

- Коси, коса, пока роса! Роса долой - и мы домой, - сказал похожий на Илью Репина учитель ботаники Николай Николаевич.

- Людмила Степановна, - остановила директриса учительницу комсомольского возраста. - Во-первых, с обновкой вас… - Речь шла о туфельках.

- Нравятся?

- Прелесть! Но жалко такие на каждый день, и ноги уставать будут.

- Нина Максимовна, но я больше нигде не бываю! Куда их надевать-то?

- А у вас теперь есть с кем пойти в театр, в консерваторию… - Нина Максимовна легонечко провоцировала Виталия.

Тот покосился на туфельки, перевел взгляд выше и не подхватил директорской инициативы, отмолчался.

- Мне, слава богу, есть с кем пойти, только вот когда? - парировала Людмила Степановна. - "Драмкружок, кружок по фото…"

- "А мне еще и петь охота", - вставил Николай Николаевич.

- Кстати, Людочка, а как наш вечер? Срок приближается, два раза откладывали, больше нельзя…

- Что вы, Нина Максимовна, я все помню! У меня идея такая: без обычного длинного доклада обойтись, все равно слушать не будут… Сделаем оригинальнее: каждый из тех, у него неплохо подвешен язык, возьмет на себя один континент. Понимаете? Обзор политических событий на одном континенте; даже не всех, а только, знаете, с интригой, сюжетом… И даже с "детективинкой", если удастся, - быстро и убежденно говорила она. - Скажем, Зоя Григорьевна возьмет Европу…

- Помилуйте, Людмила Степановна! - возмущается та. Она уже стояла в дверях и ждала паузы, чтобы попрощаться, и вдруг - такой поворот! - Всю Европу - мне одной?

- Ну, хорошо, хорошо, только Восточную. Тогда Западную возьмет на себя… А где Николай Николаевич?

И правда, ботаника не было, он выскользнул незаметно.

Нина Максимовна засмеялась.

- Я его догоню и передам, хорошо? - сказал Виталий. - Всего доброго, до понедельника.

- Вот хитрец, а? - директриса разгадала несложный его маневр. - Нет уж постойте, вы теперь наш человек, вам тоже что-нибудь перепадет!

- Мне дайте, если можно, Антарктиду, - попросил Виталий.

Громыхнул смех.

Нина Максимовна колыхалась, оценив шутку.

А Людмила Степановна сказала:

- Вы, Виталий Палыч, в институтской команде КВН не участвовали? Нет, я, кроме шуток, хочу вам поручить Западную Европу… А могу - США.

- Здесь, кажется, что-то распределяют? - осведомилась только что вошедшая Виолетта Львовна.

- Не крымские путевки со скидкой, увы! - нагнувшись над сумкой и извлекая оттуда яблоко, сказала Зоя Григорьевна.

- А почему вы решили, что я такая материалистка? А мне как раз захотелось взять общественное поручение!

Виолетта Львовна произнесла это с таким вызовом, так искренне и звонко, что все заулыбались, растрогавшись.

- Да, это что-то фантастическое… - сказала Людмила Степановна так, словно увидела редкую экзотическую птицу. - Чем неизбежнее пенсия, тем выше общественная активность! Я сколько раз замечала…

Нина Максимовна сжала ее руку, помешала договорить: она первая заметила, что Виолетта Львовна перенесла сказанное, как удар в лицо.

- Есть слова… от которых женщина сразу стареет, - очень тихо вымолвила англичанка прерывистым голосом. - Когда-нибудь вам, Людмила Степановна, неделикатные молодые люди… тоже скажут их! Тогда вы поймете.

И она отошла в сторону, облокотилась на подоконник, ко всем спиной.

- А что я такого сказала? - поразилась Людмила Степановна. - Если официально этот порог для вас давно позади…

- Но у человека же никого и ничего, кроме школы. Тут все знают, что пенсия для нее - это… - шепнула директриса и пальцем начертила в воздухе крест. - И я ее сегодня огорчила… Извинитесь.

Людмила Степановна поспешила к англичанке с объятиями:

- Виолетта Львовна, миленькая, да что вы?

Виолетта Львовна стремительно повернулась:

- Чепуха, не извиняйтесь… Знаете, гениально сказал Федор Иваныч Тютчев, я держусь за эти стихи, как за спасательный круг:

Когда дряхлеющие силы

Нам начинают изменять

И мы должны, как старожилы,

Пришельцам новым место дать,

Спаси тогда нас, добрый гений,

От малодушных укоризн,

От клеветы, от озлоблений

На изменяющую жизнь;

От желчи горького сознанья,

Что нас поток уж не несет

И что другие есть призванья,

Другие вызваны вперед…

И без всякой паузы она спросила:

- Мне бы только понять: кто вы, эти другие? Какие вы? - Взгляд ее остановился на Виталии - вопрос, видимо, был к нему.

Раздались два-три хлопка в награду ей за чтение, за пафос, но тут же смолкли пристыженно.

Виталий улыбнулся.

- Вы меня спрашиваете?

- Вас, юноша, вас! К вам перешли мои дети - так что я не из пустого любопытства.

Но что он мог ей ответить?

5.

Дверь 6-го "Б" изнутри заперта ножкой стула. А снаружи стоит нянечка и, дергая дверь, ведет через нее переговоры:

- До трех считаю. Если не опростаете помещение - зову директора. Вот и весь сказ. Один… Два…

- Ну, тетя Поля! У нас же дело важное, - слышится умоляющий хор.