Djonny - Сказки темного леса

• Название: Сказки темного леса
• Автор: Djonny
• Издательство: Mushroom Elves Press
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2007

«Свыше полутысячи смешных и жутких, удивительных и кровавых историй, произошедших в среде питерских ролевиков в период с 1991 по 2000 год. Всё, про что бы Вы хотели узнать — история РИ глазами подонков, глумление над людьми, попойки и употребление наркотиков, секты и самоубийства, погромы и провокации, облавы и противодействие властей — всё здесь.

Это „темная история“ Питерской ролевой тусовки — весело, жестко и совсем не так, как теперь принято. Почти от самого начала до рубежа тысячелетий, в живом изложении от создателей большинства этих историй — Грибных Эльфов».

Автор разрешает воспроизводить эту книгу в любой форме и любыми средствами (электронными и механическими, включая фотокопирование, магнитную запись или иные средства копирования или сохранения информации) для целей, не связанных с извлечением прибыли.

---

Она сидела, прижавшись спиной к батарее, а с боков её подпирали двое других гостей. Поэтому у нее совершенно не осталось пространства для соответствующего маневра. Находясь в некотором смущении, она пропустила те несколько секунд, когда еще можно было что-нибудь сделать. А потом стало поздно — Гоблина припер ее к стене, не доставая членом до лица всего несколько сантиметров.

Если бы вы только видели, в какое затруднительное положение попала эта юная леди! Не зная, как тут быть, она инстинктивно вскинула руки, пытаясь отвести в сторону незнакомый член. И, разумеется, привлекла этим внимание Гоблина. Так что когда брат перевел взгляд вниз, он увидел молодую женщину, которая уперлась лицом ему в пах и тянет руки к «прибору». Гоблин понял это по-своему — у него даже выражение лица потеплело.

— В другой раз, — пробормотал он, отечески потрепав девушку по волосам, а потом подумал и добавил: — Но ты молодец!

С этими словами Гоблин развернулся и вышел из кухни. Он прошел в комнату и улегся на пенке, а переходящее знамя бесчинства досталось мне. Взяв баллон с топливом для зажигалок, я обвел бензиновые круги вокруг спящих товарищей, соединил все это коротенькими отводками, плеснул на стены немного горючего и поджег.

Занятно наблюдать, как разбегаются по комнате призрачные язычки бензинового огня. Они безвредны, если вы не станете лить слишком много топлива. Без этого дух пламени не обретет своей подлинной мощи, у него не «прорежется голос». Пока огонь не начал звучать — он не опасен, но Наемник этого не знал и не оценил моей шутки.

— А-А! — заорал он, увидав через проем веселые всполохи. — Помогите, ПОЖАР В ЦИТАДЕЛИ! Но когда Наемник ворвался в комнату, пламя уже погасло. Его сбил одеялом брат Гоблин — недовольный, что вокруг его лежбища начинается пиршество огненных духов. Так что Наемнику оставалось только гадать — а было ли пламя? Мы, во всяком случае, этот факт полностью отрицали.

— Да какой пожар? — с деланным возмущением спросил Крейзи. — В своем ли ты уме? Но наутро все стало на свои места. Проснувшись, я с трудом разлепил глаза и едва узнал помещение. Больше всего комната напоминала хлев — скомканные одеяла и перевернутое эмалированое ведро, битое стекло и целая куча обьедков. Оконные стекла оказались выбиты, в помещении стоял лютый мороз. На обоях кое-где виднелись следы огня, но первыми бросались в глаза выполненные черным маркером корявые надписи. Первая изображала нечто навроде восьмиугольника, вокруг которого было подписано — «РОО Единение»[181]

Это выглядело примерно так:

У выхода из комнаты красовался экологический лозунг:

Эта надпись соседствовала с другой, чуть менее информативной. Немного пониже «лозунга» кто-то подписал корявыми буквами:

На стене напротив дверей красовалась главная надпись. Она начиналась с одного края и заканчивалась у другого, пересекая обои подобно праздничному транспаранту. Вот что там было написано:

В калейдоскопе взглядов

«Взгляды, исповедующие межрасовую рознь — недостаточны, так как подразумевают исключения для особей своей национальности или вида. Чего ради мы должны терпеть незнакомцев, пусть даже и похожих на нас?»

Активное участие в природоохранных кампаниях тех лет принимали фашисты с Парка Победы, с которыми мы познакомились в прошлом году — Ефрейтор и Парафин.[182] Местом их дислокации была квартира Ефрейтора, расположенная неподалеку от обиталища Крейзи. Первым с ними сдружился Гуталин, благодаря которому я и познакомился по-настоящему с этими удивительными людьми.

Ефрейтор и Парафин держались самых что ни на есть «коричневых» взглядов. Проигрыватель сутки напролет крутил в ихнем штабе нацистские марши, а если музыка умолкала — то только затем, чтобы дать высказаться Адольфу Гитлеру. Воплощенный в виниле голос фюрера Ефрейтор держал на видном месте — на тумбочке возле «патефона», вместе с огромным количеством аналогичных пластинок.

Кроме Ефрейтора и Парафина, возначенной национал-социалистической ячейке состояли Багер (тату-мастер и музыкант) и Череп,[183] к национальной идее относившийся серьезнее всех. Одним из самых молодых в этой конторе был бритоголовый по прозвищу Кирпич, возглавивший позднее «Циклон Б»[184] — бригаду скинов, своей лютостью снискавшую по Питеру немалую славу. В отличие от жизнерадостных Ефрейтора и Парафина, Череп держался понятий чрезвычайно суровых. Он относился к «лысому делу» без разпиздяйства, даже в мелочах придерживаясь раз и навсегда выбранных принципов. Я видел этого Черепа только один раз, но все равно успел познакомиться с его жизненной позицией.

Вышло так, что нам пришлось отправиться вдвоем в павильон на углу, чтобы пополнить запасы спиртного. Так как денег у нас не было — я сразу же вскочил на прилавок, дотянулся руками до полки, схватил пару литров и бросился бежать. Я предполагал, что Череп поступит аналогичным образом, но не тут-то было!

Вместо этого Череп провел в ларьке около получаса. Я ждал его неподалеку и не мог понять — какого хрена он там делает? В конце концов Череп все-таки появился — здорово злой и всего с поллитрой в руках. Вместо объяснений он принялся отчитывать меня — дескать, я повел себя охуенно неподобающим образом!

Суть его манифестации сводилась к следующему. Воровство, заявил мне Череп — поступок крайне предосудительный, опускаться до такого нельзя. Вместо этого следует «убедить продавщицу» отдать водку, чего бы это ни стоило!

Я возразил на это так. Схватить водку на глазах у продавщицы — это никакое не воровство, а грабеж, часть первая (ст. 161, 1 УК РФ). И такой грабеж, на мой взгляд — быстрей и спокойнее, нежели организованное Черепом вымогательство. По такому поводу и заявлять-то никто не станет, а случись что — бей бутылки об асфальт, и дело с концом. Но Череп безоговорочно отмел все мои возражения.

— Лысые такой хуйней не занимаются, — объяснил он. — Можешь ты это понять?

Вынужден признать — осознать правоту слов Черепа полностью я так и не смог. Из-за этого я совсем было оставил надежду разобраться в националистических взглядах, но тут меня здорово выручил Ефрейтор. Когда он взялся толковать мне про суть «лысого дела», у меня глаза на лоб полезли. До того мне это напомнило Барина, который в 96-м объяснял своему товарищу Сиду подноготную «ролевых игр».

— Ты палку возьми и ебашь ею посильней! — заявил Барин. — А себя бить не давай! И все будет путем!

Ефрейтор объяснил мне все почти так же доступно:

— Тут, Петрович, — сказал он мне, — все дело вот в чем.[185] Если кто станет тебе говорить, будто он лучше тебя знает, в чем заключается «лысое дело» — ты такому человеку не верь. Лучше самому покумекать и решить — в чем оно заключается. На эту тему уже достаточно было написано, национальная идея так разработана, что дальше некуда. Весь материал подан классиками в доступной форме. Так что ты ни за кем не ходи и не повторяй чужого тулилова, а не то отбоя не будет от желающих тобой помыкать.

Кроме этого Ефрейтор сделал еще вот какое замечание:

— Отдельно хочу сказать насчет того, как становятся скинхедами. Могут тебе сказать — будто бы необходимы для этого хитрые посвящения, белые шнурки, убийства хачиков и еще чёрт-те что. Так ты и этому не верь. Не существует такой системы, которая «удостоверение скинхеда» выдает. Каждый сам должен решить, исследовав свои убеждения — скинхед он или нет. Ничья помощь для этого не нужна. А если человек думает, что впереди всего стоят подтяжки да лысая голова — это не скинхед вовсе, а переодетый долбоеб! Базара ноль, хорошо выйти «по форме» — но не это же главное!

Как-то раз Ефрейтор взялся отмечать у себя дома свой день рождения. Про это прознала ебнутая на голову соседка с нижнего этажа и тут же вызвала ментов. Она проделывала этот номер уже не в первый раз. Местный участковый, бывало, захаживал к Ефрейтору и читал ему что-нибудь из внушительной стопки накопившихся заявлений:

«В квартире надо мной регулярно происходят сходки фашиствующих молодчиков! Слышатся нацистские марши и речи Гитлера, доносятся выкрики „Зиг Хайль!“ и „Слава России!“. Срочно примите соответствующие меры!»

Меры приняли, так что около полуночи в дверь к Ефрейтору постучали. Но хозяин квартиры вышел к ментам не один. Прибывший наряд встретила в прихожей целая толпа сумрачных бритоголовых.

— Документы! — потребовал старшина, да так и замер с открытым ртом.

По толпе словно волна прошла, секунду — и у ментов перед глазами возник десяток внешне похожих удостоверений. Большинство из них было выдано Комитетом, но Парафин учился в школе милиции и щеголял с соответствующей ксивой.