Анджей Спаковский - Дорога без возврата

• Название: Дорога без возврата
• Автор: Анджей Спаковский
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-050094-9, 978-5-9713-7570-8, 978-5-9762-6054-2, 978-985-16-4770-1

Анджей Сапковский – один из тех редких авторов, чьи произведения не просто обрели в нашей стране культовый статус, но стали частью российской фантастики. Более того, Сапковский – писатель, обладающий талантом творить абсолютно оригинальные фэнтези, полностью свободные от влияния извне, однако связанные с классической мифологической традицией.

Книги Сапковского не просто блистательны по литературности формы и глубине содержания. Они являют собою картину мира – мира «меча и магии», мира искрометного юмора, не только захватывающего внимание читателя, но и трогающего его душу.

---

Рекорд в этом смысле, вероятно, принадлежит некоему Алану Берту Эйкерсу, цикл которого «Скорпион» насчитывает свыше сорока томов. Неплох также старый нудяга Пирс Энтони со своим «Ксанфом» («Xath») – он накропал ровно тридцать книжек в серии, а попутно шлепнул еще семь штук с продолжениями цикла «Начинающий адепт», четыре «Таро» и массу других книг и циклов. На счету у Джона Нормана, о котором еще речь впереди, что-то около одиннадцати томов цикла «Гор». Скромных авторов, ограничившихся пятью-че-тырех– либо и вовсе трехтомными сагами, перечислить не удастся, но имя им – легион. К сожалению.

Могут спросить, почему «к сожалению»? Да потому, что, кроме немногих исключений, все упомянутые выше «длинномерные составы» начинают становиться тяжеленными, повторяющимися и скучными уже во второй, третьей, самое большее – четвертой книге. Мнение это поддерживают даже ФАНАТИКИ, а ведь они оптом закупают тянущиеся словно вонь за народным ополчением саги, потому что зациклились на том, что непременно хотят знать, чем же все это кончится. Критики и члены жюри престижных премий и наград, как сказано выше, пренебрегают этими сагами, так как не в силах за ними уследить. Я сам – а я считаю себя бдительным контролером фантастических новинок – порой отказываюсь от приобретения только что появившегося шестого тома саги, поскольку от моего внимания как-то ускользнули предыдущие пять. Значительно, значительно чаще я отказываюсь покупать том первый, если с обложки на меня скалит зубы предостережение: «Firth Book of the Magic Shit Cycle». Конечно, случается и мне, к тому же нередко, купить «Book Three» и чувствовать себя счастливым хотя бы потому, что не купил предыдущих двух, и твердо знать, что не куплю трех следующих. К сожалению, nobody's perfect – именно сейчас я жду, с нетерпением перебирая ногами, десятого «Амбера» Желязны, жду, хоть знаю, что разочаруюсь. Все это немного напоминает историю с ладной девицей: опыт учит, что все они одинаковы, и все же человека не удержишь, ох не удержишь.

ЖАЖДА ДЕНЕГ?

Любопытно, что большинство стряпающих жуткие саги авторов – писатели способные, умелые и интересные. Так почему же хорошие писатели тискают том за томом, растягивая циклы, словно жевательную резинку, вместо того чтобы использовать идеи для написания чего-то совершенно нового, вместо того чтобы работать над чем-то дотоле совершенно неизвестным, оригинальным, прекрасным, над чем-то таким, что утерло бы носы критикам и врагам фэнтези, присяжным пересмешникам и хулителям этого жанра? Кажется, я знаю ответ. Авторы влюбляются в своих героев и трудно с ними расстаются. А поняв, что из протагонистов больше не выжмешь ни капли, они начинают ляпать очередные тома об их детях (Желязны, Пирс Энтони, и, ох, чувствую, не выдержит и Эддингс).

Авторы влюбляются в свои «миры» и карты. Если на такой карте есть Серые Горы, а пяти томов протагонисту оказалось недостаточно, чтобы убедиться, что золота там нет, тогда пишется том шестой. А в следующем, седьмом, появится смежный лист карты и мы узнаем, что расположено к северу от Серых Гор – а это будет, несомненно, – pardon my french – Плоскогорье Серого Дерьма.

И наконец авторы – лентяи и им просто не хочется думать. Авторы – это ограниченные тупицы, и хоть ты тресни, им никаким кресалом не высечь из себя ничего оригинального, вот они и вынуждены трепать на ветру затасканную схему. Прежде всего, авторы – это расчетливые бестии, и их интересуют только денежки, идущие за каждый том. Пирс Энтони клепает «Ксанф», тягомотину, при чтении от которой от скуки сводит скулы, болит брюшина и разыгрывается геморрой, ибо в счет каждого нового «куска» он берет солидные авансы. Авторы – это наглые бездельники, убежденные, что читатель купит все, что он снабдит более-менее удачным названием.

И все это – обратите внимание! – написал субъект, фабрикующий «Ведьмаков»!

Пока что субъект, фабрикующий «Ведьмаков», вроде бы признает правоту противников фэнтези, которые настаивают – повторяю вслед за Мареком Орамусом – на убожестве жанра. Согласен: жанр этот в своей массе чудовищно истощал. Однако я не могу признать правоту тех, кто утверждает, будто убожество это есть следствие того, что действие помещают в надуманных мирах, а героев вооружают мечами. Я не могу утверждать ничего иного, кроме того, что hard SF, cyberpunk и political fiction не менее убоги – в своей массе. Никто меня не убедит, якобы мир, уничтоженный войной либо катаклизмом, где каждый борется с каждым, а все вместе – с мутантами, лучше Страны Никогда-Никогда, квазифеодального мира, где каждый борется с каждым и все вместе охотятся на гоблинов. Хоть ты тресни, я не вижу, чем полет звездолетом на Тау Кита лучше, выше, достойней экспедиции в Серые Горы, где золота, как известно, нет. Взбунтовавшийся бортовой компьютер фабулярно стоит для меня ничуть не больше, чем предатель-чародей, и никакой лазер-бластер автоматически не становится для меня лучше, выше, достойней меча, алебарды или окованного цепа. А превосходство пилота Пиркса либо Эндера над Конаном, которое я охотно признаю, следует для меня отнюдь не из того, что два первых носят скафандры, а третий набедренную повязку. Что прекрасно видно, если поставить рядом Геда Перепелятника либо Томаса Ковенанта, не носящих набедренных повязок героев фэнтези.

ЛЕ ГУИН ПРОТИВ ТОЛКИНА

Однако в современной фэнтези можно заметить определенную тенденцию, желание вырваться из артуровско-толки-новской схемы, жажду как бы контрабандой протащить всеобщие и важные содержания и истины, приодетые в фантастические наряды. Основная просматривающаяся тенденция – чтобы не сказать «мутация» – фэнтези носит любопытный характер: она почти исключительно домена авторов-женщин.

В фэнтези последних лет виден решительный перевес пишущих дам. Помимо несгибаемых авторов «длинномерных» саг, как, например, уже упомянутый Пирс Энтони, и пародистов, таких, как Терри Прэтчетт (Teri Pratchett), на поле боя рвется Дэвид Эддингс, выбросивший на книжный рынок последний (?) том цикла «Мэллорион» и не менее последнее (?) продолжение «Эллениума». Еще борются Тэд Уильямс и Чарльз де Линт. Роджер Желязны в тяжких потугах породил наконец последнего (?) «Амбера», а Терри Брукс (Terri Brooks) – новый «Шаннар». Остальные – а имя им легион – женщины.

Революция же началась с Урсулы Ле Гуин, которая во всем своем отнюдь не убогом творчестве совершила только одну классическую фэнтези – зато такую, которая поставила ее на подиум рядом с мэтром Толкином. Речь идет о «Трилогии Земногорья», «Earthsea»4. С опасной легкостью миссис Урсула вырвалась из толкиновской колеи и отказалась от арту-ровского архетипа. В пользу символики и аллегории. Но какой? Взглянем повнимательнее.

Уже сам Архипелаг Земноморья – это глубокая аллегория: разбросанные по морю острова – словно одинокие, обособленные люди. Жители Земноморья изолированны, замкнуты в себе, их состояние именно такое, а не иное, поскольку они утратили Нечто – для полного счастья и психического покоя им недостает потерянной Руны Королей из сломанного Кольца Эррет Акбе.

Одиночество и отчужденность обитателей Земноморья проявляются в факте сокрытия истинных имен – укрывания чувств.

Обнаружение чувств, как и раскрытие имен, делает людей безоружными, брошенными на произвол судьбы. Элита Зем-номорья, чародеи со Скалы, проходят этапы трудного, прямо-таки масонского посвящения, стремясь к совершенству – это, в частности, выражается в том, что совершенный, идеальный чародей может без труда расшифровать истинное, укрытое имя человека либо вещи и тем самым получить власть над ближним, либо материей. Но Зло – принимающее в книге ипостась геббета – без усилий расшифровывает настоящее имя Геда. Так неужто чародеи отдают науке годы только для того, чтобы суметь сравняться со Злом?

В первом томе трилогии перед нами классическая проблема Добра и Зла, есть также экспедиция – quest – героя. Но quest Геда отличается от обычных походов в Серые Горы. Quest Геда – это аллегория, это вечное прощание и расставание, вечное одиночество. Гед борется за достижение совершенства с самим собой и с самим собою ведет последний, решительный бой, бой символический – он побеждает, объединяясь с элементом Зла, тем самым как бы признавая дуализм человеческой натуры. Он добивается совершенства, признавая, однако, тот факт, что абсолютное совершенство недостижимо. Мы даже сомневаемся в уже достигнутом Гедом совершенстве, и правильно делаем. После «Мага Земноморья следуют „Гробницы Атуана“.

«Могилы Атуана» ведут нас еще дальше в закоулки психики, ведут напрямую туда, куда желает завести нас автор. Вот атуанский лабиринт, живьем взятый из архетипа, из критской лаборатории Миноса. Как и у лабиринта с Крита, у лабиринта Атуана есть свой минотавр – но это не чудовище в стиле классической sword and sorcery, которое рычит, брызжет слюной, роет землю и обрывает уши, смеясь при этом зловеще. Нет, миссис Ле Гуин достаточно разумна. Минотавр атуанс-кого лабиринта – это сконцентрированное зло в чистом виде. Зло уничтожающее психику неполную, несовершенную, неготовую к таким встречам.