Алан Флауэр - Симон маг

• Название: Симон маг
• Автор: Алан Флауэр
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00932-3

Первый роман Алана Флауэра из цикла произведений о великих магах знакомит читателей с античным чародеем Симоном Магом и его прекрасной спутницей Еленой.

---

– Император не смеет вам приказывать, но если ему скажут про кристалл, он сделает все, чтобы завладеть им.

– Владеть им может только маг, – спокойно ответил Симон.

– Я клянусь, что ничего не скажу Клавдию, но вы должны дать мне взглянуть туда. Я хочу увидеть завтрашний Рим. Мой Рим.

– Давай сначала поставим голову на место, – предложил маг, и они подхватили с двух сторон тяжелую бронзовую ношу.

Через минуту Елена уже стояла перед Нероном, сжимая в ладонях кристальный шар, непроницаемый и черный, а мальчик вглядывался изо всех сил.

– Спрашивай, – подсказал маг, и мальчик беспорядочно зашептал что-то, обращаясь к шару, были слышны лишь слова «будущее», «править», «Рим», «судьба».

Сначала шар оставался черным и холодным, как ночная вода. Но вдруг он внутренне вспыхнул, теперь в хрустале бились огненные вихри, будто в шаре заперт великий пожар и только чудом пламя не может вырваться наружу.

– Рим, – повторял Нерон, – я хочу видеть мой Рим, другой Рим. Город, который подчинится мне.

Но огонь танцевал в шаре, и ничего больше нельзя было разобрать. Нерон обиженно отступил назад и отвернулся от кристалла.

– Еще один вопрос, – обратился мальчик к Симону уже в дверях. – Почему вы не носите талисманов со знаками, а если и делаете их, то только для других?

– С тех пор, как я стал магом, я могу сделать талисманом любой предмет, к которому прикасаюсь, но сам я не нуждаюсь в них, потому что ни о чем не прошу богов и ничего не боюсь. Здесь, в Риме, я просто жду.

– Чего?

– Завтра ты узнаешь.

Нерон удалился, ломая голову над тем, что видел и слышал. Думать долго и глубоко, впрочем, он не привык; как всегда, его охватывали слишком сильные чувства, и он превращал их в стишок. Вот и сейчас он уже не думал, а составлял стихотворение об огненном шаре и упавшей голове.

– Ты заметила? – сказал ему вслед Симон. – У наследника уже совсем взрослый голос.

В тот же день Симон встретил на римской улочке удивительного человека с черною курчавою бородой и глазами ловца людских душ. Они долго стояли друг напротив друга и смотрели в глаза, будто неслышно споря, и этот спор был бесконечен. Елена, как тень, молчала за спиной мага, боясь словом или жестом нарушить этот безмолвный поединок. Она видела, что происходит именно та встреча, ради которой маг так надолго задержался в гостях у императора. За спиной человека, которого ученики звали Петр, терпеливо замерли трое этих самых учеников.

Наконец Петр уверенно и ласково произнес:

– Тебе нужно прочесть книгу о нашем Спасителе, но мы не носим ее с собой, каждый из нас помнит по одной части, только вместе мы составляем книгу и согласны рассказать ее тебе, но для этого нужно место, где нам не помешают говорить, а тебе – слушать.

– Зачем мне твоя книга, если я умею делать вот что, – гордо ответил Симон и осторожно стал подниматься вверх, наступая в пустом воздухе на никому не видимые ступени. Все выше мимо темного камня стен, навстречу небу, ярко синевшему в проеме между крышами. Елена заметила, что все посторонние куда-то делись с этой глухой улочки и никто, кроме Петра и его удивленных учеников, не мог видеть восхождения мага. Он стоял в пустоте уже выше второго этажа и победно смотрел на всех сверху вниз.

– Кто бы ни дал тебе эту силу, именем Спасителя нашего приказываю тебе спуститься вниз, – по-прежнему ласково сказал Петр и написал пальцами в воздухе крест.

Симон неожиданно качнулся, словно лопнула невидимая веревка, державшая его, качнулся еще раз, будто оборвалась и вторая веревка, и с пораженным лицом сорвался под ноги Петру, больно ударившись о каменные плиты мостовой.

– Я слышал, – сохраняя гордость, сказал он, поймав руку Елены и с трудом поднимаясь, – ваша вера учит, что человек должен страдать. Если это правда, считайте, что я уже начал учиться.

Петр улыбнулся в свою черную курчавую бороду так, словно говорил с ребенком, которому еще многое придется растолковывать:

– Наша вера говорит о любви.

– Вот наш символ, – показал один ученик на стену, где был вырезан в камне не сразу заметный крест.

– Черта снизу вверх это любовь человека к Богу, – провел пальцем по камню Петр.

– А поперечная, лежащая черта? – спросил Симон.

– Это любовь людей друг к другу. Только пересекаясь в каждом из нас, две эти черты обретают смысл.

Елена старалась запомнить каждое слово. Она знала, что именно этой беседы они ждали в Вечном городе так давно. Симон с интересом всматривался в Петра и его спутников. Он никогда не видел их раньше, сколько бы ни заглядывал в будущее. Пробуя наступать на ушибленную ногу, он хотел догадаться: этот крест на стене случайно оказался здесь или был заранее вырезан одним из учеников Петра? А Петр старался вспомнить поточнее, ему казалось, что в молодости, полжизни назад, он уже видел лицо мага, на востоке, среди друзей мудреца Иоанна. Но прошло слишком много лет, подробности стерлись, к тому же непонятно было, как Симон не изменился за это время и даже помолодел с тех давних пор.

Вечером на пиру у императора Симон пересказал желавшим слушать кое-что из того, чему учили Петр и его спутники.

– Если они правы, – запальчиво сказал мальчик Нерон, – император не бог, рабство – грех, а любовь выше закона, тогда наш город нужно сжечь – переделать все равно не получится.

Клавдий вздрогнул, будто только что очнувшись от своих мыслей. Сквозь звон кифар, ропот барабанов, вой дудок он все же услышал слова наследника.

– Пожалуй, я призову назад твоего учителя, благородного Сенеку. Надеюсь, он сделает тебя спокойнее.

Мимы в ярком гриме под смешную музыку показывали жестами приезд невесты фараона с бесконечными служанками, но даже Клавдий не смеялся в этот вечер. Он хмурился, то ли думая над словами Симона, то ли волнуясь о судьбе Нерона.

– Ты говоришь, они учат, что бог один? – переспросил император и, не дождавшись ответа, возмутился: – И это нравится рабам и беднякам? Быть может, им просто не хватает воображения, чтобы представить себе многих богов? У раба только один хозяин, и потому ему понятен только один бог. Но любой достойный гражданин в кругу таких же граждан чувствует, что в мире много начал, стихий и божеств.

Когда представление кончилось и все, с разрешения Клавдия, отправились спать, император попросил Симона задержаться.

– Ты был в стране фараонов. Сейчас все там принадлежит мне. Все, кроме мудрости тамошних бритоголовых кудесников из храмов. И в восточных еврейских землях ты слушал Иоанна, и у эллинов, и даже там, куда еще не добрались мои войска. Расскажи мне, маг, кого ты считаешь самым великим правителем древности?

– Я буду говорить об Эхнатоне, – не раздумывая, отозвался Симон. – А ты уж сам решай, велик ли он и достоин ли подражания.

Этот фараон начинал, как и другие правители, и звали его Аменхотеп. Он первым бросал зерна в нильский ил, чтобы свиньи, пущенные на берег порезвиться, зарыли их копытами и вырос урожай. Раз в год бегал по кругу со священным жезлом и чашей в руке, чтобы все видели – сила с ним и боги доверяют ему править нильскими берегами. Но однажды он поспорил со своей женой, красавицей Нефертити, сами ли люди придумали все слова и иероглифы, или они получены от богов в незапамятные времена. Никто сейчас уже не вспомнит, что говорил фараон, а что его жена, имя которой означает «цветущий лотос», но после этого спора правитель решил проверить, кто прав. Он приказал поселить одного из младенцев, родившегося у дворцовой рабыни, в отдельный дом. Пусть у него будет все и пусть слуги ухаживают за ним, но только пусть не говорят при нем ни слова. За нарушение этого запрета полагалась немедленная казнь. Слуги следили друг за другом, и фараон был уверен в них. Пять лет мальчик жил один, и с ним общались только жестами, а потом правитель вошел к нему и заговорил:

– Какое слово ты мне скажешь? Что знаешь ты от рождения? Или будешь молчать? Или закричишь по-звериному? – спрашивал мальчика Аменхотеп.

Ребенок долго смотрел, как гость издает ртом такие непривычные звуки, похожие на далекий гром или конский топот. «Бог», – наконец ответил мальчик. Никаких других слов он не понимал. «Бог, – повторял он, – бог, бог!»

– Может быть, боги? – помогал ребенку правитель. – Мы знаем многих богов.

Но мальчик отвечал только «бог», показывая вверх.

– Нарисуй его, – подал фараон ему папирус и кисточку. – Зеленое у твоего бога лицо или золотое? Соколиный у него клюв, морда лисы или крокодилья пасть? Я хочу знать истинного бога.

Но мальчик нарисовал только круг.

– Это все? – разочарованно спрашивал Аменхотеп, хоть и знал, что ребенок не понимает никакой речи.

Подумав, мальчик добавил лучи в виде рук, расходящиеся от круга прочь. Больше он ничего не знал. В этот день фараон решил изменить в Египте все. И начал он со своего имени, сменив его на «Эхнатон», что значит «Для Атона». Солнечного бога Атона стали изображать в камне и на папирусах только в виде сияющего многорукого круга.