АБ МИШЕ - У чёрного моря

• Название: У чёрного моря
• Автор: АБ МИШЕ
• Издательство: ЛИРА
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 965-7088-22-4

«У чёрного моря» - полудокумент-полувыдумка. В этой книге одесские евреи – вся община и отдельная семья, их судьба и война, расцвет и увядание, страх, смех, горечь и надежда…

  Книга родилась из желания воздать должное тем, кто выручал евреев в смертельную для них пору оккупации. За годы работы тема расширилась, повествование растеклось от необходимости вглядеться в лик Одессы и лица одесситов. Книжка стала пухлой. А главной целью её остаётся первоначальное: помянуть благодарно всех, спасавших или помогших спасению, чьи имена всплыли, когда ворошил я свидетельства тех дней.

  Всем им, и увенчанным, и обойдённым официальным признанием, кому ни дерева именного, ни медали, ни льготы мало-мальской – им эта вот книжка негромкая, памятник самодельный,

каждому, чьё имя мы не удосужились расслышать в глухоте прошедших десятилетий, и каждому, кто на этих страницах назван.

---

После замены герцога графом Александром Ланжероном в 1817 году Одессе выпал, наконец, козырь, которого искал ещё Ришелье: “порто-франко”, право беспошлинного ввоза иноземных товаров. Одесса стала крупнейшим скрещением грузовых потоков из Европы и Азии. Уже не только хлебом, как раньше, здесь торговали, но и предметами роскоши - дело намного выгоднее. От богатства и культуре прибыль: знаменательно, что в том же 1817 году открылся респектабельный Ришельевский лицей - основа будущего университета.

C 1823 года Одессой и Новороссией правили уже руки русские, но тоже Европой выхоленные. Граф Михаил Семёнович Воронцов, генерал-фельдмаршал, командовал Одессой до 1855 года с великим умом и умением: при нём ширились порт и торговля, рос город, открывались библиотеки, разворачивалось образование, лицей тянулся на университетский уровень. “Неимоверно до какой красоты достигла при нём Одесса, какимчас от часу возрастающим благоденствием пользуется она...” (современник Н. Всеволожский, 1836-37 гг.). В 1849 г. одесская городская касса была богаче всех в России, включая обе столицы.

Генерал-адъютант Александр Григорьевич Строганов после славной службы в войнах и при царском дворе, после военного губернаторства в столице занимал в Одессе место Воронцова в 1855-63 годы - восемь лет, недолгих, но сложных из-за отмены благодетельного “порто-франко”, проигранной Крымской войны и подрыва торговли зерном американскими конкурентами. Вынести эти удары Одессе помогла строгановская либерализация управления на передовой европейский манер. Строганов учреждал банки, возглавлял общественные организации, добился от царя разрешения быть в Одессе университету - его открыли в 1865 г. Строганов завещал университету ценнейшую библиотеку (60 лет собирал), но ценный свой архив, как ни просили, утаил, утопил в море семь неподъёмных дубовых ящиков - одесситы развлекались подробностями.

Разные ходили анекдоты о Строганове. Особенно веселил рассказ о сборе народных пожертвований на монумент Пушкину (евреи тогда соревновались, кто больше любит певца “за нашу Одессу”): генерал-губернатор сборщиков денег от себя погнал, за вольнодумство не жаловал поэта чудаковатый граф. Историки, от крупнейшего С.М. Соловьёва, воспитателя строгановских детей, до современного Я. Борового вспоминали графа путано: “честен, не способен брать взятки”, “ум поверхностный”, “ученый самодур-аристократ”, “просвещенный администратор”, “грубиян”, “человек прямой и светлого направления”, “странный человек”. Город Строганова наградил титулом “Первого вечного гражданина Одессы”.

        Хлопоты просвещённых правителей и энергия жителей сотворили Одессу “новой Флоренцией”, “вторым Парижем” - так будут говорить о ней в неумеренном восторге от городских ансамблей, от классического аристократизма Воронцовского дворца и Биржи, от шелеста между ними бульвара с памятниками Ришелье и Пушкину и клокотанием порта внизу, под широкой лентой Потёмкинской лестницы, от уютного скверика с пышным именем Пале-Рояль, от яростной агонии каменного Лаокоона в змеиных тисках посреди уличной суеты, от ажурной архитектуры Пассажа и музыки Оперного театра, от безукоризненно-квадратных уличных перекрестий, от шумной Дерибасовской улицы, самодовольной Маразлиевской, весёлой Итальянской, переименованной позже в Пушкинскую (поэт здесь жил), от мощи платанов и белого трепета акаций, и запаха их, смешанного с иодистым духом моря.

“Шаланды, полные кефали,

В Одессу Костя привозил...” 

(песня)

...Ну, ладно, думал я, уж нет кефали, нет скумбрии, камбала, говорят, вывелась, даже и бычков, кажется, нет, но что-то же осталось от той Одессы моего детства и от - ещё раньше - великой еврейской общины начала двадцатого века, численно третьей в Европе, первой в России - поистине столицы русского еврейства!?

Через 25 лет после основания Одессы молодой А. Пушкин восторгался новорожденным городом, где “хлопотливо торг обильный Свои подъемлет паруса”, где “всё Европой дышит, веет и Язык Италии златой Звучит по улице весёлой, Где ходит гордый славянин, Француз, испанец, армянин, И грек, и молдаван тяжёлый, И сын египетской земли...”

Среди разноязычных горожан великий поэт не заметил или не счёл нужным упомянуть евреев. А они были здесь уже при зарождении Одессы - пять или шесть сефардских евреев, наверно, потомки испанских изгнанников, оказавшихся в Турции или Крыму.

Затем вмешалась царская рука. Радея о развитии юга своих владений, Екатерина Вторая поощряла переселение в Новороссийский край евреев из недавно захваченных польских земель. Еврейская община в Хаджибее, начавшись в 1793 г. первым захоронением на еврейском кладбище, опередила официальное рождение Одессы. В 1795 г. здесь уже жило 246 евреев - десятая часть населения.

Правители Одессы зазывали к себе и греков - умелых коммерсантов, и евреев - их бурная предприимчивость сулила городу немалые выгоды. Поселенцам предоставлялись льготы, займы на обустройство, обещалась свобода вероисповедания. Окрестные евреи из убожества “черты оседлости”, ограничивающей их расселение в Российской империи, устремились в новый город к возможной удаче. Они не боялись надрываться на стройках, в порту или каменоломнях, в суете мелкой торговли и ремесленничества, надеясь выбиться из нужды. Ожидания подпирались властью, поощрявшей создание еврейской общины.

В 1795 г. одесские евреи построили первую синагогу. В 1798 г. возникла Главная синагога, её поддерживало деньгами градоначальство. В те же годы евреи создали своё самоуправление, благотворительные заведения и школы. Евреи втягивались и в общеодесские заботы: двое из них были избраны в городское управление. Одесским евреям тогдашнее градоначальствование Хосе де Рибаса пришлось настолько по душе, что они даже предполагали в нём, выходце из Испании, еврейскую кровь.

С появлением де Ришелье положение евреев ещё более упрочилось. Они торговали, посредничали в сделках, занимались разменом денег... Вызревало соперничество с греками, в чьих руках была коммерция много солиднее, прежде всего, хлеботорговля.

Евреи поднимались в лад с расцветом Одессы после крушения Наполеона и раскручивания торговли Европы с восточными странами, когда благодаря “порто-франко” заморские грузы без удорожающих таможенных сборов текли через местный порт. До того на юго-востоке Европы важнейшим перевалочным пунктом торговли были Броды в Галиции. Но куда им было до Одессы с её морскими путями! И ловкие “бродские евреи” (так назвали и последующих еврейских эмигрантов из немецких земель) спохватились сменить родные места на новую перспективу.

Тесно связанные с Германией и Австро-Венгрией “бродские” принесли в Одессу помимо своих капиталов, образованности и оборотистости, немецкий дух, немецкую культуру быта и предпринимательства - всё вместе сочеталось в успех. Конкурентам даже и погромы не помогали, хоть начали их здесь в 1821 г., впервые в России - не обозначив ли тем, наряду с традиционной религиозной рознью, и едва начавшееся, но уже завидное преуспевание одесских евреев?

Не всех. Восемьдесят процентов их ещё и в 1844 году определены генерал-губернатором М. С. Воронцовым как “малодостаточные”. Их тогда правительство вознамерилось выселить из Новороссии как “бесполезных”. В ответ граф Михаил Семёнович бестрепетной генеральской рукой отписал царю: “Само название “бесполезные” для сотен тысяч обывателей и круто, и несправедливо... Смею указать, мой государь, сии подданные Вашего величества крайне бедны. Отстранение от привычных занятий обречёт их на истребление через нищету и умственное отчаяние... Благоразумие и человеколюбие заставляют отказаться от жестокой меры..”. И уговорил императора, прикрыл евреев.

Благоволение Воронцова поддерживало деятельных “бродских” - они заняли ведущее положение в общине, открыли свою синагогу и общеобразовательную светскую школу, где русский язык преподавал христианин, а язык учебников был немецкий.

В обычай одесского начальства вписывалось и покровительство евреям А. С. Строганова. Но и чудил по-своему генерал-губернатор: освобождал старика-еврея от царского запрета носить традиционную еврейскую одежду и строжайше запрещал “на одесских улицах еврейским свадьбам ходить с зажжёнными свечами и музыкой”. А еврейский погром в 1859 году подавить Строганов послал полицию немедля.

По сенью благосклонной власти еврейская община укреплялась в течение всего девятнадцатого века. После Крымской войны, когда главный бизнес одесских греков - экспорт зерна упал в десять раз, евреи оказались живучее и перехватили инициативу: к 1875 г. им принадлежало почти две трети экспортно-торговых фирм Одессы. Они занимали половину выборных мест в Городской Думе, еврейский банкир Р. Хари почти пятнадцать лет ведал денежной деятельностью всего города и, случалось, замещал городского голову.