Михаил Харитонов - Успех (сборник)

• Название: Успех (сборник)
• Автор: Михаил Харитонов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027461-0, 5-9660-0913-9

Возможно ли, что земляне — единственная разумная раса Галактики, которая ценит власть выше жизни? Какой могла бы стать альтернативная "новейшая история" России, Украины и Белоруссии — в разных вариантах? Как выглядела бы коллективизация тридцатых — не в коммунистическом, а в православном варианте?

Сергей Лукьяненко писал о повестях и рассказах Михаила Харитонова: "Это жесткая, временами жестокая, но неотрывно интересная проза".

Начав читать рассказ, уже невозможно оторваться до самой развязки — а развязок этих будет несколько. Автор владеет уникальным умением выстраивать миры и ситуации, в которые веришь… чтобы на последних страницах опровергнуть созданное, убедить в совершенно другой трактовке событий — и снова опровергнуть самого себя.

Читайте новый сборник Михаила Харитонова!

---

На этот раз всё прошло удачно: никто не споткнулся, ничего не полетело на пол, все вели себя кротко и почтительно — именно так, как Кралевскому и хотелось.

Теперь можно было и поесть самому.

* * *

Кралевский аккуратно разделывал ножом почечную часть Айши, тушёную с овощами. Овощи были почитай что последние: корабельные холодильники медленно, но неуклонно опустошались. Тем не менее, ему хотелось как-то воздать должное своей первой женщине, и поэтому он пожертвовал для готовки часть драгоценных запасов.

В последнее время Айша вела себя крайне дерзко, но окончательно избавиться от неё он решился только после того, как её поймали около анабиозной камеры: она пыталась нарушить режим разморозки тела, тем самым покушаясь на жизнь женщины с C7IQR. В последнее время Оскару нравились высокие блондинки с крупными формами, и маленькую черноволосую Айшу это бесило. Какое-то время Кралевский терпел её выходки, но попытка порчи его имущества переполнила чашу справедливого гнева.

Всё же он не стал отдавать девушку охране и не мучил её перед казнью. Собственно, она даже не поняла, что её казнили: Оскар просто отправил её в заморозку. Она заснула в уверенности, что господин просто устал от её капризов и вскорости, соскучившись, вернёт её к жизни. Во всяком случае, Оскар сказал ей именно это.

Он редко снисходил до такой деликатности, но в данном случае ему не хватило духу просто пустить Айшу под нож. В конце концов, она была у него первой, а это что-нибудь да значило.

По той же причине он решил сохранить в своей коллекции её маленький изящный череп.

Тихо ступая в своих длинных коричневых туфлях с пряжками, вошёл Ли Юн. Кралевский непроизвольно напрягся. Пожалуй, единственное, что его раздражало в старом китайце, так это его манера тихо красться, почти не производя шума. Еле слышный звук шагов действовал на нервы.

— Я не потревожил вас, уважаемый господин? — китаец тихо зашелестел языком, как осенний клён. — Не прийти ли мне позже?

— Садись и ешь, — Оскар отделил острым ножом хорошо прожаренный шмат мяса и бросил его на заранее приготовленную тарелку. — Ешь.

— Если так будет угодно господину… — китаец ловким движением схватил маленький столовый ножик. Откуда-то из рукава появились костяные палочки — единственная дань традиции, которую Ли Юн позволял себе за столом с Оскаром.

— Доложи, — распорядился Оскар, когда старик кончил есть.

— Гарем очень напуган, — китаец показал палочками на остатки мяса Айши. — Никто не знает, чего ждать. Айша поддерживала порядок. К ней привыкли. Теперь порядка нет. Все боятся. Нужна новая первая жена, которая установит порядок.

— Может быть, Раху? — предложил Кралевский, ковыряясь в зубах. Эта красивая мулатка с какой-то отдалённой системы его больше не возбуждала — зато она прекрасно умела ладить с остальными женщинами.

Но китаец покачал головой.

— Нет, не Раху. Её любят, но не боятся. Нужно, чтобы её боялись.

— Тогда Малкина. Я её недавно разморозил. Она кобылка с характером.

— Нет. Её будут бояться, но не любить. Нужно, чтобы её любили.

— Хорошо. Найди мне новую хозяйку гарема. Но — быстро.

— Да, господин.

— Иди.

Китаец зашелестел туфлями, удаляясь — спиной вперёд, тело полусогнуто в почтительном поклоне.

Хозяин корабля в который уже раз мысленно поздравил себя с удачей: первый из размороженных им людей, Ли Юн, оказался чуть ли не самым полезным его приобретением. Старик умел и любил служить, окружая господина заботой, но соблюдая при том должную дистанцию. Это умение быть под рукой, но не стоять рядом зеркально соответствовало одному из важнейших искусств правителя: быть близким к своим подданным, будучи одновременно недосягаемо далёким.

Постигая эту сложную науку, Кралевский волей-неволей осознал, какую огромную пользу получают дети из богатых домов, пребывая в окружении вышколенных слуг. Их общество воспитывает в них ту мягкую властность, которой так отчаянно не хватало ему самому.

Вообще, власть преподнесла Оскару немало сюрпризов и открытий, и не все они были приятными. Он всё больше осознавал, до какой степени был наивен. Но он старательно учился — благо, обстановка тому благоприятствовала. Созданное им общество худо-бедно, но всё же зависело от него, и осознавало эту зависимость.

Сам же Оскар, не жалея сил, времени и чужих жизней, постигал главную науку правителя — науку карать и миловать.

В каком-то смысле Кралевскому повезло. Поскольку ему почти не приходилось заниматься разными побочными занятиями, не имеющими отношения к власти как таковой — например, управлением, или какими-нибудь административными делами, только отвлекающими от главного — он довольно скоро убедился, что в основе власти лежит именно милость и кара. Милость и кара не как орудия правосудия или дисциплины, а как самоцель, как самая суть власти. Они теперь представлялись ему двумя концами шеста, который он держал в руках, подобно канатоходцу, удерживающемуся на тонкой проволоке.

Другим уроком для него стала необходимость в постоянной подозрительности. Раньше Оскар думал, что никому не доверяет. За эти годы он научился и в самом деле никому не доверять, и понял, как это трудно и противоестественно для обычного человека — никогда и ни в чём не доверять другим людям.

Первым его предал ни кто иной, как Вилли Ху. Он честно прослужил три года, но потом стал слишком самоуверен. Последней каплей оказалась сущая мелочь: Вилли не понравилось, что Оскар приказал ему запытать насмерть своего друга, посягнувшего на женщину из оскаровского гарема. Хорошо, что сразу напасть на Кралевского он не решился — у того был тепловой пистолет, с которым он не расставался никогда. Вместо этого он стал строить разные планы, и в конце концов придумал убить своего господина, вызвав его в спортзал, якобы по срочному делу. Для верности он переговорил с парочкой ближайших друзей. Один из них немедленно донёс Оскару.

Впрочем, Оскар уже был в курсе ситуации: месяца за три до происшествия Кралевский, изучив всю имеющуюся на борту документацию к бортовым компьютерам, сумел активизировать и настроить корабельную систему слежения. Слежка оказалась необыкновенно увлекательным занятием. Первое время Оскар тратил на прослушивание чужих разговоров чуть ли не весь день. Через какое-то время он понял, что следует сосредоточиться на своём ближайшем окружении — и, как выяснилось, не ошибся.

Вилли повязали его же люди. Под пытками он признался, что собирался прикончить Оскара и захватить власть на корабле. Что он будет делать после этого, Ху как-то не особенно задумывался. Более умный человек сообразил бы заранее, что после остановки вторичной переработки начнутся голодные бунты, причём в анабиозные камеры никто добровольно не пойдёт — все уже хорошо усвоили, что человечина является едой, и понимали, что в случае чего замороженные будут пущены на мясо… Увы, Вилли об этом просто не подумал. Оскар сделал из этого закономерный вывод, что глупость опасна не только для самого глупца, но и для окружающих его людей.

Кралевский лично запытал Вилли до смерти. Его череп пополнил коллекцию: это был первый предатель, которого Оскар разоблачил и убил.

После расправы над изменником — а также избавившись от его ближайших друзей по спортзалу — Кралевский задумался о реорганизации своей системы безопасности.

* * *

Альфонс Мухин и Карл Тусе были уроженцами второй планеты системы E98IIVP. В отличие от третьей планеты той же системы, знаменитой своей пакостной микрофлорой, вторая была абсолютно стерильна: жизнь на ней так и не появилась. При этом, благодаря странному капризу природы, её атмосфера состояла из чистого кислорода (имеющего, правда, небиологическое происхождение), а три четверти поверхности покрывал пресноводный океан. Однако, в прозрачном воздухе планеты не было ни моля углекислоты, а в почвах отсутствовали азотистые соединения. Любое земное растение в этих условиях погибало примерно за неделю.

Это, впрочем, было бы не так уж и фатально: в конце концов, в Галактике было полно миров, жители которых по тем или иным причинам не имели возможности обзавестись пшеничными полями или яблоневыми садами. Хуже было то, что недра планеты оказались совершенно пусты: добывать там было решительно нечего. Дурацкий каприз природы обделил вторую E98IIVP решительно всем, даже красивыми видами: единственный континент представлял собой плоскую равнину, по которой ветер гонял пыль.

В период экономического подъёма планета жила за счёт переработки биологического сырья с соседнего мира, неустанно порождавшего всё новые и новые виды микробов и прочей дряни с восхитительно интересными ДНК, а заодно и сторонних производителей биогенов. С этого кормилось два с половиной миллиона человек, составлявших население планетки.