Сергей Есенин - Я, Есенин Сергей…

• Название: Я, Есенин Сергей…
• Автор: Сергей Есенин
• Издательство: 978-5-699-08349-7
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-08349-7

Прошло почти сто пятнадцать лет со дня рождения Есенина, а он по-прежнему самый читаемый, самый популярный, воистину народный поэт. В настоящий однотомник – «Я, Есенин Сергей», кроме лирики, поэм, прозы и иллюстрированной хроники жизни и творчества поэта, включены воспоминания и статьи из легендарного, ставшего раритетом сборника «Памяти Есенина», изданного Всероссийским союзом поэтов в 1926 году. В полном составе эти материалы никогда не переиздавались.

---

Тут Сергей остановился, вспомнил, что он еще не мыл голову, и стал прощаться.

Это мытье головы для Сергея было своего рода обрядом. Я помню, что однажды встретил его на улице, идущего необыкновенно быстрыми шагами. Я подошел к нему, но наскоро пожав руку, он бросил мне:

«Бегу мыть голову. Сегодня иду к Троцкому!» И он поспешил вниз по Тверской.

Потом я узнал, что перед всякими торжественными случаями Есенин прибегал к этому своеобразному обряду…

Последняя встреча

С Сергеем мне не пришлось скоро встретиться. Однажды в августе прошлого года я условился с Грузиновым поехать к нему. Но случайно встретился с ним раньше, на первой литературной пятнице, устроенной Домом Печати.

Увидев меня, он подошел ко мне. Отойдя в сторону, я минут 15 беседовал с ним. И что больше всего меня поразило, – его глаза. Они всегда у него во время разговора расцветали; теперь же были тусклые, но по-прежнему внимательно глядевшие на собеседника. Он стал сутулым, и у него появилась новая манера: класть руки в карманы пиджака. В этот вечер он должен был выступать, и обычное волнение перед скорым выходом на эстраду охватило его. Однако он подробно расспрашивал о том, что я делаю, и рассказывал о своих делах. Помню, что я спросил его о материальном благополучии. Он, шутя, заметил, что продался оптом Госиздату и потому с этой стороны дело обстоит хорошо. Помню также, что заговорил с ним об имажинизме и спросил его, что хотел он сделать своим «роспуском имажинистов». Он засмеялся и сказал, что все равно имажинизм без его имени немыслим…

Беседа коснулась других тем, и кто-то отозвал его.

Эта встреча произвела на меня тяжелое впечатление. Я узнал, что она была за несколько дней до того, как Сергей опять слег в психиатрическую клинику. Мне говорили, что он поправился и чувствовал себя хорошо. Не верю: нужно быть нечутким, чтобы не почувствовать того трагического надлома, который сквозил в каждой фразе, в каждом жесте Сергея.

Вспоминаю, как он сравнивал себя с Блоком:

«Я, как Блок: ярко пою и быстро горю!»

Если бы мы, которые уделили столько внимания мертвому Сергею, уделяли бы столько живому, может быть, он не так скоро ушел бы от нас.

Мы же увлекались красотой его стихов, радовались блеску его таланта, а о нем, о Сергее, мало думали.

Невольно вспоминается четверостишие А. Фета:

И в эту красоту невольно взор тянуло,
В тот величавый блеск, за темный весь предел, —
Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:
«Там человек сгорел!»

Москва. Январь 1926Матвей Ройзман

Из воспоминаний

Мое личное знакомство с Сергеем Есениным относится к началу его творчества, когда ему было только 17 лет.

В 1912 – 13 г. я заболел, и мои встречи с Есениным оборвались вследствие отъезда моего за границу.

В феврале 1914 г. я вернулся из Швейцарии в Москву. Заходя в кружки самоучек и начинающих поэтов, я не раз встречал там Сережу Есенина.

Про него шла такая молва:

«Парень смельчак. Послушай, какие у него стихи! Он пойдет далеко!»

Худенький блондин, юноша в высоких сапожках, картузике, пиджачке и цвета бордо косоворотке, казавшийся моложе своих 17 лет, на просьбы товарищей охотно читал свои первые стихи.

У Есенина, с самых ранних пор, с самых первых опытов, относящихся к 1914–1915 гг., не было неудачных стихов, как у большинства начинающих поэтов. Он сразу вошел в литературу, действительно родившись поэтом.

Творчество Есенина началось и шло по следующим этапам:

1. Приезд в Москву; общение с кружком самоучек и начинающих поэтов; появление первых его стихов в печати; работа наборщиком и корректором в Сытинской типографии, посещение университета Шанявского (1913–1915 гг.).

2. Отъезд его в Петербург и знакомство с А. Блоком, С. Городецким и Н. Клюевым (1915–1917 гг.).

3. Полоса имажинизма и поездки по России: на Север, в Туркестан, Кавказ, Крым (1918–1921 гг.).

4. Путешествие за границу (1922 г.).

5. «Москва Кабацкая», «Русь Советская» и последние порывы и взлеты (1923–1925 гг.).

Первый этап Есенина, откуда идет исток его творчества, до самой смерти поэта никем не затрагивался и не освещался. А между тем, для уяснения жизни и творчества поэта, это имеет большое значение.

В имеющихся у меня материалах, написанных рукою Есенина, есть ссылка на то, что первые его стихи появлялись в следующих изданиях: «Жизнь», «Рязанская Жизнь», «Новь», «Мирок», «Проталинка», «Путеводный Огонек» и др.

По указанным материалам мне пришлось наводить справки. В «Путев. Огоньке» за 1913 и 1914 г. стихов С. Есенина не оказалось. В газ. «Ряз. Жизнь» за весь 1914 г. стихов С. Есенина также не было. Просмотрено за 1911 г. два журнала с названием «Новь» (Казань и Москва) – и здесь стихов Есенина тоже не оказалось. Очевидно, имелась в виду издававшаяся в Москве в 1914 г. газ. «Новь» под редакцией А. А. Суворина, каковую мне просмотреть не удалось.

Ниже помещаем два стихотворения Есенина, не попавшие ни в одну из его вышедших книг (таких стихотворений, конечно, много). По этим стихам (они очень слабы) мы можем судить, какими гигантскими шагами Есенин шел вперед и как крепло его творчество. Стихи относятся к началу империалистической войны:

Молитва матери

На краю деревни
Старая избушка.
Там перед иконой
Молится старушка.

Молится старушка
Сына поминает,
Сын в краю далеком
Родину спасает.

Молится старушка,
Утирает слезы.
А в глазах усталых
Расцветают грезы.

Видит она поле,
Это поле боя,
Сына видит в поле —
Павшего героя.

На груди широкой
Запеклася рана,
Сжали руки знамя
Вражеского стана.

И от счастья с горем
Вся она застыла,
Голову седую
На руки склонила.

И закрыли брови
Редкие сединки,
А из глаз, как бисер,
Сыплются слезинки.

(«Проталинка», № 10 – 1914 г.)Узоры

Девица в светлице вышивает ткани,
На канве в узорах – копья и кресты.
Девушка рисует мертвых на поляне,
На груди у мертвых красные цветы!

Нежный шелк выводит храброго героя,
Тот герой отважный принц ее души.
Он лежит сраженный в жаркой схватке боя,
И в узорах крови смяты камыши.

Кончены рисунки. Лампа догорает.
Девушка склонилась. Помутился взор.
Девушка тоскует. Девушка рыдает.
За окошком полночь чертит свой узор.

Траурные косы тучи разметали,
В пряди тонких локон впуталась луна.
В трепетном мерцаньи, в белом покрывале,
Девушка, как призрак, плачет у окна.

(«Друг Народа», № 1 – 1915 г.)

Вслед за этими стихами, в начале 1915 г., еще перед отъездом в Петербург, Есенин является к товарищам, где был и я, с большим новым стихотворением под названием «Русь».

В тесной накуренной комнате все притихли.

Зазвенел голос белокурого Сережи.

Понакаркали черные вороны
Грозным бедам широкий простор.
Крутит вихорь леса во все стороны,
Машет саваном пена с озер…

Читал Сережа с душой и с детски чистым и непосредственным проникновением в те события, какие надвигались на любимую им мужичью, в берестяных лапотках, Русь:

Ах, поля мои, борозды милые,
Хороши вы в печали своей!
Я люблю эти хижины хилые
С поджиданьем седых матерей.

Есенин стихотворением «Русь» (напечатанным в журнале «Сев. Зап.» и включенным впоследствии в «Радуницу») гигантски шагнул вперед. Этим стихотворением он и приобретает себе известность и имя.

От первых стихотворных опытов Есенина перехожу к воспоминаниям интересных моментов из моих личных встреч с поэтом.

8-го февраля 1915 г. Общее собрание одного кружка самоучек и начинающих писателей избрало меня и Есенина в редакционную коллегию издававшегося журнала. Вот на этом собрании и сказался подлинный Есенин.

– Надо создать настоящий художественный журнал. Слабые вещи печатать не годится!

А старая редакционная коллегия тянула назад:

– Нельзя так: у нас много принятого материала.

Тогда Есенин схватил свой картузик и кивнул мне:

– Идем, Фомин. Здесь делать нам нечего!

И мы оба вышли из редакционной коллегии кружка.

Вскоре Есенин стал печататься в толстых журналах и уехал в Петербург.

Это был второй его этап.

События и жизнь метали пишущую братию во все стороны.

В 1918 – 19 гг. я снова встречаюсь с Есениным в Москве. В серой меховой куртке, веселый, улыбающийся Сережа зазывает меня по пути в пристанище литераторов – в «Кафе Поэтов» на Тверской. Он шел от А. Мариенгофа. Но это был уже не тот худенький белокурый паренек – Лель, как его называют некоторые критики и каким я встречал его раньше. В его округлившемся лице и голубых глазах просвечивала тайна. Есенин нес необычайную силу гипноза: он мог овладевать своим собеседником не только словами, но даже молчаливым взглядом или своеобразным наклоном головы.