Газета Завтра - Газета Завтра 241 (80 1998)

• Название: Газета Завтра 241 (80 1998)
• Автор: Газета Завтра
• Жанр: Публицистика

---

УЧИТЕСЬ ГОВОРИТЬ

Учебно-театральная студия ЛАРИСЫ СОЛОВЬЕВОЙ при Театральной академии (ГИТИС) организует ОДНОМЕСЯЧНЫЕ КУРСЫ С ИНТЕНСИВНЫМ ТРЕНИНГОМ по голосу и движению на основе новейших театральных методик мира.АКТЕРЫ И ПРЕПОДАВАТЕЛИ, ОРАТОРЫ И ЖУРНАЛИСТЫ, ЛЮДИ РЕЧЕВЫХ ПРОФЕССИЙ, БИЗНЕСМЕНЫ И ПОЛИТИКИ! ЕСЛИ У ВАС ПРОБЛЕМЫ С ОБЩЕНИЕМ, С РЕЧЬЮ - ОБРАЩАЙТЕСЬ К НАМ!По желанию организаций педагог проводит занятия по месту работы.Художественный руководитель студии - известная актриса, проработавшая более десяти лет в “Современнике” и МХАТе, опытный педагог, обладающий международным дипломом с правом преподавания уникальных новейших театральных методов. Обучение платное.ПРИНИМАЮТСЯ ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ!Звоните по телефонам: 375-04-59; 124-17-34.

Лев Игошев МИСТЕРИЯ КРАСОТЫ ( опыт удачного возрождения )

СЕЙЧАС СЛЫШНЫ ГРОМКИЕ КРИКИ о “возрождении”. Но все эти попытки “рождения воза” (как смеются филологи) заканчиваются плачевно. По нашим наблюдениям, это происходит еще и потому, что желающие возродить что-либо, как правило, не уясняют, что конкретно и зачем хотели бы они возродить. Не говорю уж о том, что и с наличными возможностями эти господа считаются мало…Поэтому не может не вызвать интереса история более удачных возрождений, прошедших на нашем веку. И наиболее интересная из них, по моему мнению, - история так называемого возрождения Гжели.Оно началось во время Великой Отечественной войны. Перед войной традиционные гжельские промыслы - изготовление фарфоровой и фаянсовой посуды и статуэток - пребывали в жалчайшем состоянии. Немногочисленные, слабенькие артели лепили из белой глины, еще не иссякшей тогда в гжельской земле (теперь этот пласт уже истощен) всякие чернильницы-непроливашки и статуэтки “красноармейца на посту” да “узбечки с барашком”. С войной прекратилось и это…Война пробудила в народе национальное чувство. Сталин не был бы собой, если бы прошел мимо такого движения. И, естественно, сразу же на самом высоком уровне стали пониматься вопросы о возрождении народной культуры в самых различных ее проявлениях. Дошла очередь и до Гжели. Искусствовед А. Д. Салтыков углубился в историю искусства этого края. И оказалось следующее: вначале были просто примитивные сосуды с грубой орнаментовкой, в том числе и из белой глины. Затем, уже в XVIII веке, всяческие народные умельцы стали, в одиночку или артельно, гнать фаянсовую посуду с росписью, чаще всего грубыми, лубочными подражаниями дешевым западным картинкам. Бытовал как бы своего рода лубок на посуде. В начале XIX века в Гжели возникло немало серьезных предприятий, выпускавших не только фаянс, но и фарфор. Роспись такой посуды на некоторых довольно сильных заводах была более квалифицированной. Но опять же - ничего самобытного в этом не было. Так, более или менее удачное подражание классицистским росписям.К 1830-м годам на многих гжельских заводах и заводиках установился стиль, в котором были сильные следы ретроспекции. Это была роспись одним цветом - синим - по белому фону. По стилю своему узоры напоминали о переходе от ренессанса к барокко.Скажем от себя: такое возвращение к прошлому именно тогда было не случайно. Тогда в русском искусстве шло течение, которое можно бы назвать “барочной волной”. Тогда в поэзии на первое место начала выдвигаться так называемая “тютчевская плеяда”, описанная и хорошо изученная В. Кожиновым. Исследователь сравнивает переход от раннего пушкинского стиля к стилю тютчевскому с переходом от Ариосто к Тассо, от Ронсара к д’Обиньи, от Шекспира к Джону Донну… То есть - от Ренессанса к барокко. Но надо отметить, что в то же время и сам Александр Сергеевич начинает писать по-иному. Он частично возвращается к “одическому”, “ломоносовскому” опыту (“Медный всадник”), а то и прямо воспроизводит дух и стиль итальянского барокко (“Как с древа сорвался предатель-ученик”). Несколько позднее Глинка, уже известный композитор, поедет в Берлин - изучать заново искусство фуги (любимейший жанр эпохи барокко!), а романсист Варламов будет создавать композиции, воскрешающие стиль И.-С. Баха - Телемана (“Я, Матерь Божия” на стихи Лермонтова, окончание “Песен Офелии” из музыки к “Гамлету”). Это огромное движение захлестнуло многих и многое - от великого до смешного. Литературное “ложновеличавое направление николаевской эпохи” (термин И. С. Тургенева) также несет на себе следы необарокко. Не случайно Нестор Кукольник, модный в 1840-е годы автор и один из наиболее ярких представителей этого направления, пишет драму именно о выдающемся барочном поэте Италии Торквато Тассо - и пробует тоже привить стиль итальянского барокко на русской почве (правда, в отличие от Пушкина, у него получается напыщенное до тошноты безобразие). В Питере архитектор Стасов, отец известного критика, обстраивает Смольный собор корпусами монастырских келий, стилистически гармонирующих с собором, отстроенным в свое время Растрелли в стиле барокко. Иконостасы (в частности, великолепный иконостас знаменитой “Елоховки”, построенный окончательно как раз в 1845 г.) и оклады икон того же времени также частенько стилизутся под барокко (этот стиль иногда так и называется искусствоведами “второй барокко”). Словом, волна шла сильная. Могла ли остаться в стороне от всего этого Гжель, с ее бесчисленными мастерскими, чуткими к перемене моды?Но данная волна держалась недолго. Недолго продержался этот стиль и в Гжели. И уже во второй половине прошлого века гжельские мастерские, как сказали бы раньше, “разбрелись розно”; создание своего стиля не получилось - и каждый в меру умения и сил старался следовать каким-нибудь другим центрам: кто посильнее - тянулся за Гарднерами-Кузнецовыми или за Поповыми, за продукцией их знаменитых заводов, а у остальных была откровенная халтура. Эклектика, пестрота царили невообразимые. И тут грянул Октябрь…А. Д. Салтыков разобрался во всем этом. И перед желающими восстанавливать (и пользующимися его трудами и консультациями) встал вопрос, а что же, собственно, восстанавливать? Эклетику второй половины прошлого - начала нашего века? Грубятину и примитив XVIII века? Несамостоятельность начала века XIX?А, спрашивается, ЗАЧЕМ это нужно?В этом и состоит первая и главная особенность того возрождения от современных закрутов. Тогда не просто возрождали, а задавали вопрос: ЗАЧЕМ возрождаем. И старались возродить то, что красиво. То, что НУЖНО. И - то, что МОГЛО развиваться. И - то, что имело народные корни.А всему этому удовлетворяло только искусство барочной волны. Во-первых, это безусловно красиво. Во-вторых (это знает каждый искусствовед, сталкивавшийся с народным искусством), именно барокко, с его стремлением к переизбытку роскоши, к пышности, понимаемой иногда по-народному простодушно (“что сладко - то вкусно, что красно - то красиво”), прижилось в русском народном искусстве, вошло в него наиболее органично. Об этом свидетельствуют и многочисленные “Голгофы” на старообрядческих литых иконах, взятые явно с барочных гравюр на старообрядческих рукописях - и поморских, и гуслицких, и народные расписные прялки - и многое-многое другое.Очевидно, поэтому художница Н. Бессарабова, занявшаяся восстановлением гжельских традиций, выбрала именно кобальтовую синюю роспись с барочными узорами. Ее эксперименты второй половины 40-х годов сохранились в музее Гжели. И по ним видно, что она, сохраняя основы барочного орнамента, вносила и элементы фольклорных узоров. И учила этому местных умельцев - всевозможных Азаровых, Дунашовых - целые семьи…Так и выработался новый гжельский стиль. Но этого всего было бы мало, если бы не отсвет Великого Времени, невольно сквозящий во всех творениях того периода. Чтобы что-то создать, надо чем-то БЫТЬ - говорил в свое время Гете. А это время именно БЫЛО - и временем великих свершений, и временем попытки вернуть в мир утерянную Гармонию. Именно Гармонию с большой буквы, ибо в воззрениях того времени налицо был признак религии - единство субъективно-моральных воззрений с объективной картиной мира. Тогда в душах людей звездное небо над головой и моральный закон в груди как бы объединились. Само ощущение этого единства не могло не придавать мышлению некоторые космические черты - во всех смыслах этого греческого слова: и вселенскость, и благоустроенность, Гармония всего со всем.. И чем менее всего этого реально было в жизни (да еще в страшнейшую войну), тем сильнее люди тянулись к этому в искусстве. И воплощали - в отличие от нашего времени, когда дисгармония царствует повсюду - и в намалеванных подделках “под старое”, фантастически, грубейше дисгармоничных, и в новейших “изысках”, отличающихся еще большим фокусничеством (прекрасный термин нашел Римский-Корсаков, говоря о музыке Скрябина: “квадратный корень из минус единицы” - то есть МНИМОЕ число, МНИМОСТЬ). Что ж делать, если закона в груди нет, а на звездное небо всем трижды начихать. Нет Гармонии - нет и красоты.А тогда - духовные возможности для красоты были. И Красота появилась. И были созданы в войну (и вскоре после войны) замечательные стилевые шаблоны росписи, коими до сих пор пользуются в Гжели. И была создана фактически заново - Гжель…