Уильям Бартон - Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

• Название: Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
• Автор: Уильям Бартон
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-352-01543-2

Ежегодные сборники «The Year's Best», выходящие в США уже более пятнадцати лет, публикуют повести, рассказы, эссе, отобранные по всему миру, и попасть в число их авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».

Гигантские звездолеты, беззвучно глотающие парсек за парсеком в бескрайней ночи, роботы, похожие на неуклюжих бронированных крабов, запутанные лабиринты «киберпространства», странные механизмы, дающие людям власть над самим Временем. Согласно западной традиции все вместе это называется «Science Fiction», научной фантастикой. На страницах ежегодной антологии Гарднера Дозуа собраны лучшие образчики этого направления. Самые удачные рассказы ведущих авторов, работающих в жанре киберпанка, антиутопии, космического боевика, — Гарри Тертлдава, Майкла Суэнвика, Джона Варли, Вернора Винджа и многих других. Впервые знаменитая антология выходит на русском языке. Двадцать девять блистательных образцов малой прозы помещены под одной обложкой с целью познакомить читателя с наиболее яркими новинками жанра.

---

Столовая выглядела торжественнее зала, в котором мы пили коктейли. Несмотря на пламя, ревевшее в трубе готического камина, в ней было холодно. Атмосферу немного оживляли висевшие под потолком огромные шелковые флаги со скачек эпохи Возрождения и многочисленные серебряные подсвечники. Вдоль стен стояли скамьи из средневековых монастырей. Возможно, я сиживал на них, когда монашествовал в XV веке. Скамьи казались мне подозрительно знакомыми…

Гости уселись за длинный трапезный стол. Херст с Марион расположились посередине друг против друга. Остальных гостей рассадили в зависимости от их положения в обществе. Рядом с Херстом и Марион находились самые выдающиеся личности или те, кто оказал хозяевам особо ценные услуги. Зануд и назойливых субъектов мистер Херст посадил подальше от себя.

«Мы на самой нижней ступеньке!» — беззвучно сообщил мне Льюис, обнаружив карточки с нашими именами в самом конце стола. Я заметил, что мистер Херст наблюдает за тем, как мы берем наши тарелки (из непритязательного в свое время фарфора марки «Голубая ива», которые мама Херста наверняка, не жалея, брала с собой на пикник) и идем за едой к буфету.

«Очень скоро мы поднимемся на самый верх!» — беззвучно ответил я.

«Значит, ты уже поговорил с Херстом?» — Льюис потянулся через плечо Кларка Гейбла к аппетитной на вид холодной оленине.

«Пока только намекнул», — беззвучно ответил я, избегая смотреть на Херста, шагавшего к столу с тарелкой утятины.

«К чему такая осторожность? — Льюис проскользнул мимо Греты Гарбо, направлявшейся к суфле из спаржи. — Ведь от Херста только и надо, чтобы он спрятал сценарий с автографом в шкафчике, на который мы ему укажем, и все!»

«Да нет, не все. От Херста еще кое-что потребуется!» — Осмотрев бесчисленные кушанья, я решил не трогать острое и потянулся за картошкой.

«Что-то секретное?»

«Вот именно!» — Я наложил себе на тарелку достаточно еды, чтобы никто не подумал, что я брезгую угощением, и пошел к столу. Херст смотрел на меня. Его взгляд следил за мной, как прожектор противовоздушной обороны. Я учтиво улыбнулся Херсту, кивнул и уселся за стол напротив Льюиса.

«Выходит, Компания не сочла нужным посвящать меня во все подробности операции!» — беззвучно посетовал Льюис, развернул бумажную салфетку и многозначительно поднял свой бокал. Проходивший мимо официант наполнил его вином и двинулся дальше.

«Ну и что! — беззвучно ответил я Льюису. — Ты же знаешь Компанию. Наверняка она и меня посвятила не во все подробности».

Я говорил это, чтобы успокоить Льюиса, не подозревая, насколько я близок к истине…

Итак, мы вкушали ужин вместе со смертными за роскошным княжеским столом. Кларк Гейбл с авторитетным видом рассуждал с мистером Херстом о животноводстве. Марион и Конни хихикали и перебрасывались шуточками с гостями мужского пола, сидевшими напротив них. Сын Херста о чем-то перешептывался со своей девушкой, а Лернейскую Гидру и Чучхе, непрерывно рычавших на кроткую таксу, устроившуюся под стулом у Херста, выдворили слуги. Миссис Брайс не возражала. Она деловито вещала Грете Гарбо что-то о прошлой жизни — непонятно только чьей. Мы с Льюисом молча поглощали пищу в нашем конце стола.

Впрочем, и нас не оставляли вниманием. Марион время от времени отпускала нам какую-нибудь шуточку, а Херст постоянно сверлил меня загадочным взглядом голубых глаз.

В конце ужина мистер Херст встал, подобрал с пола таксу и повел гостей в глубь дома, в свой личный кинотеатр.

Наверное, вы и сами догадываетесь о том, что зрительный зал не уступал своими масштабами всему остальному. Стены были обиты парчой, расписной потолок поддерживали позолоченные кариатиды в два человеческих роста. Гости расселись по местам, инстинктивно придерживаясь порядка, в котором сидели за столом. Мы с Льюисом опять оказались с самого края. Усевшись в необъятное кожаное кресло, Херст приказал в телефонную трубку начинать сеанс. Погас свет, некоторое время царила тьма, и, наконец, загорелся экран. Показывали «Путь в Голливуд», самый последний фильм Марион, в котором она снялась с Кросби Бингом [178]. Увидев свое имя среди титров, Марион пронзительно свистнула. Все рассмеялись.

Все, кроме меня. Мне было не до смеха. Мистер Херст поднялся с кресла и шел ко мне в темноте с таксой на руках. Если бы мы, бессмертные, не обладали способностью видеть во мраке, я, наверное, вскрикнул бы от неожиданности и обмер на своем стуле, когда Херст положил в темноте мне на плечо свою огромную лапу и наклонился к моему уху.

— Я хотел бы поговорить с вами наедине, мистер Дэнхем, — сказал он.

— Как прикажете, — с трудом проговорил я и поднялся со стула. Сидевший рядом Льюис смотрел на меня широко открытыми глазами.

«Ни пуха!» — беззвучно шепнул он и отвернулся к экрану.

Я боком выбрался из ряда и пошел за Херстом, который шагал, не оборачиваясь и не сомневаясь в том, что я следую за ним. Покинув зрительный зал, он пробормотал:

— Пойдемте сюда. Так будет быстрее…

— Хорошо, — согласился я, хотя и не имел ни малейшего представления о том, куда мы направляемся.

Мы шли по какому-то коридору. В доме было тихо. Ни звука, кроме эха наших шагов. Наконец мы добрались до Парадного зала, освещенного неверным светом, и Херст подвел меня к потайной двери в стене, за которой был лифт. Дверь открылась, мы с Херстом и таксой вошли в лифт и через секунду уже ехали куда-то вверх.

У меня пересохло во рту, ладони вспотели, а в животе бурчало… Нет, конечно, у меня ничего не бурчало в животе. Мы, бессмертные, не страдаем несварением желудка. Тем не менее я чувствовал себя почти как простой смертный, у которого скрутило от страха желудок. В тот момент я отдал бы половину шедевров мирового искусства из этого дома за пригоршню мятных таблеток. Такса смотрела на меня с нескрываемым сочувствием.

Мы вышли на третьем этаже и прошли в кабинет Херста. Из этого помещения он управлял своей империей когда отдыхал на Зачарованном Утесе. Отсюда шли прямые телефонные линии в редакции крупнейших газет страны. Здесь он знакомился с новостями на телетайпной ленте. Отсюда он раздавал приказы. Как только мы шагнули на ковер, заработала скрытая под потолком миниатюрная кинокамера. Раздался еле слышный щелчок. Это включился, спрятанный в каком-то ящике диктофон. Строжайшие меры безопасности образца 1933 года.

Это помещение понравилось мне больше остальных в этом доме. Конечно, кабинет был огромен — с расписанными на старинный испанский манер потолком и позолоченными канделябрами, — но деревянные панели, книги и ковры на стенах делали его даже уютным. На окне позади поблескивающего в свете канделябров необъятного письменного стола из красного дерева я увидел портрет Херста в полный рост. Хороший портрет, написанный, когда Херсту было лет тридцать пять. На нем Херст напоминал молодого императора, взирающего с непроницаемым видом на своих подданных. Сначала казалось, что изображенный на портрете человек и мухи не обидит, но потом под его взглядом становилось как-то не по себе.

— Очень похож, — сказал я.

— Его писал очень хороший художник, — ответил Херст. — Мой друг. Он безвременно скончался. Почему такое происходит?

— Почему люди умирают молодыми? — слегка заикаясь, переспросил я, мысленно выругав себя и приказав себе успокоиться: «Не дергайся! Перед тобой простой смертный! К тому же он уже сам завязал разговор на нужную тему!..»

Загадочно улыбнувшись, я покачал головой:

— Такова участь всех смертных, мистер Херст. Даже самых талантливых. Жаль, правда?

— Конечно, жаль, — ответил Херст, не сводя с меня глаз. — Об этом мы сейчас и поговорим. Не так ли, мистер Дэнхем? Прошу вас, садитесь…

Херст жестом указал мне не на стул у стола, а на удобное кресло и устроился напротив меня так, словно мы старые друзья и присели поболтать о пустяках. Собачка свернулась калачиком на коленях у Херста и вздохнула. В кабинете царил покой.

— Значит, вас послал Джордж Бернард Шоу, — сказал Херст.

— Не то чтобы послал, — ответил я, скрестив руки на груди. — Он просто упомянул, что вас может заинтересовать предложение моих хозяев.

Херст молча сверлил меня взглядом. Я откашлялся и продолжал:

— Он благоприятно о вас отзывался. То есть настолько, насколько мистер Шоу может благоприятно отзываться о людях. Кроме того, судя по тому, что я здесь, у вас и у основателей моей Компании, как мне кажется, много общего. Вы цените прекрасные произведения искусства. Вам невыносимо больно смотреть, как они гибнут по воле слепой случайности. Вы посвятили немало времени их спасению. Это говорит о вашей прозорливости. Современная наука не пугает вас своими возможностями. Вы лишены предрассудков. Будучи смертным, вы не пляшете под дудку ограниченных моралистов. Значит, вы весьма мужественны.