Виктория Абзалова - Убить дракона

• Название: Убить дракона
• Автор: Виктория Абзалова
• Жанр: Фэнтези

Можно ли понять дракона? Можно ли любить дракона? Или считать его другом… Или всеже путь только один?

---

Можно ли потерять то, чего не имеешь?

И долговечнейший, и тот, кому умирать еще рано — теряют одинаково…

Ведь настоящее — единственно. И только его они и могут лишиться.

Потому что только его и имеют…

…Дракон полулежал на камнях, как будто вообще не замечая холода, и уютно устроив подбородок на переплетенные руки. Он смотрел на закат…

Смотрел ли?

Наир не была уверена, что он что-либо видит.

— Подходи, не бойся. Ты не обеспокоила меня, — внезапно обратился дракон к замершей в нерешительности девушке, не отрываясь от созерцания пылающего неба.

Как будто они прервали беседу минуту назад. Как будто он знал, что она придет…

— О чем ты думаешь сейчас? — вдруг вырвалось у Наир.

— Хм… — дракон прикрыл веки и неожиданно признался, — Я думаю о том, как прекрасен мир… И этот закат… Какой изумительный цвет приобрело небо, как причудливо переплелись, таящиеся в скалах тени…

Наир изумленно смотрела на дракона: она не знала, чего ждала от него, но вряд ли чего-то подобного!

— Я думаю о том, что делает этот миг — прекрасным… — продолжал между тем Скай, — Красота абсолютна: она существует, как мир — не зависимо от нас… Независимо, смотрят ли на нее чьи-то глаза, способны ли они осознать то, что видят… И все же, глаза — это призма: если некому увидеть, то и красота — не познана. А значит — не существует. Но что значит познание? Мы чувствуем прекрасное сердцем — именно оно отзывается на зов… Она невыразима, необъяснима, непередаваема — ее можно лишь ощутить… Но вместе с тем, это лишь понятие, которым оперируют в рассуждениях: а значит, оно — логично… И значит красота — это разум: ведь удается же вам вписать ее в некие каноны и сечения.

Я думаю о том, как мимолетна истинная красота. Она угасает уже сейчас, пока мы еще видим ее… Каждое безмерно малое мгновение — отлично от других. И то, что придет на смену существующему — будет иным, но не менее прекрасным… Все меняется: что-то уходит безвозвратно, а что-то появляется, что бы уйти в свой черед… Ни одно мгновение из ушедших — не вернется назад. И за то время, что ты здесь — облака перешли дальше, солнце опустилось, небо сменило оттенок… И даже через множество лет — это не повторится. И так и должно быть — нет ничего вечного, неизменного. Даже звезды гаснут… Но ведь что-то всегда рождается в замен. И я думаю, что красота вечна: ведь каждое из этих новых мгновений, как и каждый из лучей солнца — прекрасен. По-своему… Это движение и есть — Вечность.

Дракон умолк, и полностью растворившаяся в его голосе Наир, вздрогнула и очнулась. Великолепный, величественный, волшебный закат уже почти догорел, но ей показалось, что Скай и дальше собирается так же сидеть, созерцая потоки времени.

Дракон…

Наир скрутила себя в узел, идя к нему: вот уж действительно духу… несущему в себе нечто особенное, чем люди и придуманные ими боги…

— Если вы так цените жизнь и красоту, то зачем убиваете друг друга? И нас…

— Разве я только что не объяснил тебе, девочка, что смерти — нет? Смерть — лишь иллюзия, последняя граница, которую способен воспринять разум… Каждую секунду нашей жизни — мы меняемся, умирая и не сознавая того… И снова рождаемся, что бы умереть… Жизнь и смерть — одно, тем более прекрасное, что так неуловимо!

— Но зачем убивать?!

— Что бы жить… И потом, ты не думала, что не ценя смерти — мы не ценим и жизни?

Ты плохо слушала, девочка…

Наир бесстрашно подошла к краю пропасти. Жить — остро ощущая каждый миг: его приход и утрату, перерождение в следующий — да, именно это наверное и значит жить! Но — так жить можно лишь на пороге смерти, зная о ее скорой неотвратимой неизбежности, иначе страсть притупляется…

— Но ведь это все равно, что вечно сгорать в пламени!!! В чем смысл?

— Смысл? В чем смысл ветра? В чем смысл скал? В чем смысл мира? В том — что он есть…

Уже стемнело, и Наир едва различала дракона. Почему-то ей казалось, что он улыбается, объясняя очевидное несмышленому ребенку, хотя знала, что Скай никогда не улыбается…

Скай… Прости… Я не сумела понять не только ответ, но даже — сумела ли задать тебе тот самый, сокровенный вопрос…

Я смотрел на нее, застывшую над обрывом, и думал…

Есть особая прелесть в суетности мира… В его непрерывном кипении.

В огромном полотне, в котором сплетаются все цвета, уравновешивая друг друга…

Можно погрузиться в него, растворяя себя… Можно созерцать, как картину, написанную причудливыми красками… Но рано или поздно — все краски сливаются в одну: как слепит россыпь драгоценных камней.

Что бы познать все грани, убедиться в чистоте воды — бриллиант должен быть отделен.

Выставлен на границу света и тьмы…

Туда, где нет ничего лишнего…

Холод ночи пробудил ее от неясных образов и раздумий, и заставил обратиться к более насущному.

Боги! — ужаснулась Наир, — я ведь теперь не спущусь отсюда!

Она обернулась туда, где только что сидел Скай, но дракона не было… А в следующее мгновение вокруг туловища сомкнулась могучая длань, и Наир вознеслась в высь…

Когда дракон опустил ее перед входом в пещеру, девушка была в полуобмороке, и как бы аккуратно он не действовал, Наир просто рухнула на подмерзшую землю. Она отчаянно пыталась выпрямиться и загнать подальше воспоминание о кратком полете, впечатавшимся в мозг вихрящейся тьмой…

Подойдя к озерцу — плеснула в лицо ледяной водой и только после этого вошла в пещеру. Представшее глазам зрелище было на столько мирным, что у Наир мелькнуло подозрение о галлюцинации, вызванной недавним душевным потрясением: Скай, сидя на корточках спиной к ней, обжаривал над небольшим костерком хлебец из оставленной ею здесь сумки. Пошатываясь, она обошла его кругом и села напротив, поближе к огню.

Дракон, который незадолго до того сказал ей больше, чем за все время ее пребывания в его миссии, снова похоже абсолютно забыл о ней. Наир ощутила дикое разочарование: только что, он говорил ей такие слова — значит, считал, что она может понять их… Так почему же теперь он ведет себя так, словно она была скучной книжкой, которую можно полистать по случаю и отложить?!

А на что ты собственно рассчитывала, дурочка? — ядовито спросила себя Наир, и тут дракон протянул хлебец ей…

Она помедлила, прежде чем принять его, и уставилась на ломтик в своих руках так, словно это нечто доселе невиданное. Забавно, а ведь Скай никогда не разделял с ней изысканных трапез: иногда наблюдал, но не разделял — так маслинку какую-нибудь перехватит, проходя мимо… К черту! — вдруг развеселилась Наир, — все в когтях дракона!

Вот этого самого дракона… А ведь она ни разу не видела драконов в их настоящем облике, даже сегодня, когда Скай спустил ее с утеса.

— Почему ты здесь? — задала Наир новый вопрос, — Не уходишь совсем, но и не остаешься?

Тут же она ощутила, что этот вопрос был немного неуместен, задан как бы преждевременно… Дракон взглянул на нее, повел ресницами в сторону:

— Неизбежность… Есть ли она? И если есть — не мы ли сами порождаем ее?

Это было слишком для одного вечера: как если бы на умирающего от жажды вдруг обрушилась целая волна. Наир поспешила переменить тему, потому что молчание было ей слишком неприятно.

— Скай!

Куда девалась обычная неуверенность? Словно сейчас все было можно.

— Почему вы так редко перекидываетесь? Вы ведь драконы…

Дракона не удивил ни вопрос, ни перепады ее настроения, ясно отражавшиеся на хорошеньком личике, но ответил он не сразу. Но — ответил…

— Я бы не смог говорить с тобой, и я бы испугал тебя.

Наир покосилась на дракона: можно подумать, что так он ее не пугает!

В самом деле, как объяснить? В драконьем теле мало по малу забываешь кто ты: иные даже сходят с ума и дичают… Так, забываешь, что сила — это не когти, гребень и даже не крылья: не они делают тебя драконом…

Сила это свобода — свобода твоего сердца, когда нет никаких преград! И мы инстинктивно выбираем ту форму, в которой лучше осознаем ее существование…

Но эта форма неотвратимо меняет и нас…

Это не волшебство.

Или наоборот — именно это и есть волшебство.

Что есть противоположности, как не отражение целого?

Проснувшись утром и не обнаружив нигде Ская, Наир ощутила себя подло брошенной.

Не многого ли ты хочешь? — спросила она себя, — Ты задала не один вопрос, а столько, что хватит до конца дней. Он дракон и твой хозяин, он не имеет перед тобой никаких обязанностей, зато все права, и волен поступать так как хочет.

Просидев в раздумьях почти все утро, Наир решила вернуться в миссию: если дракон пожелает, он найдет ее везде, а спать на камнях у костра все же суровое испытание, не говоря уж о том, что хотелось снова ощутить себя женщиной — свежей, чистой и красиво одетой… И все же она медлила, в тайне надеясь, что дракон вернется. Неужели же ей снова предстоит это невыносимое ожидание? Если бы только знать, что он вернется рано или поздно, — даже ожидание стало бы счастьем…