Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом

• Название: В военном воздухе суровом
• Автор: Василий Емельяненко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Война оглушила неожиданностью поражений.

В сторону Бобруйска медленно пролетела в четком строю девятка тихоходных гигантов ТБ-3. Истребители не прикрывали бомбардировщиков. Возвращались через Березину уже шесть машин, а позади носился "мессершмитт". Он заходил в хвост то одному, то другому. Через несколько минут над лесом поднялось шесть черных столбов дыма. Потом прилетел изуродованный штурмовик Холобаева, с ним столкнулся тоже искореженный бомбардировщик... А вслед за тем приземлился истребитель с неработающим мотором и завертелся волчком в конце пробега. Из кабины вытащили уткнувшегося головой в приборную доску летчика. Молодое, будто выбеленное мелом, лицо, повисшая на лоскуте кожи кисть левой руки в перчатке, и прыгающая стрелка ручных часов... В наступивших сумерках увидели, как с запада на одном моторе тянет со снижением бомбардировщик СБ. Попутный ветер нес его через летное поле прямо на жилые дома военного городка. Бомбардировщик начал отворачивать, его на одном моторе затянуло в крен, положило на спину. При ударе о землю взметнулся столб яркого пламени, затрещали в огне патроны, разлетаясь голубыми брызгами...

Таким был первый фронтовой день. Что же принесет второй?

...Летчики жаловались на оружие. Пушки ШВАК почему-то захлебывались после первой же очереди. Причина задержек - перекос снарядов в патроннике. Дефект вроде бы заводской, а летчики винили сбившихся с ног оружейников.

Жаловались и на "эрэсы" - не взрываются. Не многие успели узнать об опыте Холобаева...

Тогда командир полка решил на глазах у всех произвести пуск "эрэсов" прямо со стоянки. Надо же наконец убедиться, взрываются они или нет.

Развернули штурмовик мотором на опушку леса. Чтобы ракета не пошла слишком высоко и взрыв был виден всем, подняли хвост самолета до горизонтального положения, положив под него ящики от боеприпасов. Летчики выстроились в сторонке и внимательно следили за последними приготовлениями. Заводской инженер полез в кабину, посмотрел в прицел и дал команду поднять хвост еще выше. Подложили под хвост чехол. Теперь кое-кому казалось, что хвост поднят слишком высоко и "эрэсы" взорвутся рядом с самолетом. Наконец инженер поднял руку...

Тугой волной ударило в уши, из-под крыла с шипением метнулся в сторону леса язык багрового пламени. Летчики, словно подкошенные, упали на землю и тут же услышали взрыв. Подняли головы: на опушке леса таял клуб черного дыма, и медленно кувыркалась в воздухе макушка дерева. Один лишь Дремлюк стоял не шелохнувшись и косился на лежащих.

Все были потрясены зрелищем. Вот, оказывается, какая силища таится в этой небольшой черной ракете! Надо только придать самолету нужный угол, чтобы увидеть ее действие.

Пушки ШВАК калибра 20 миллиметров некоторое время возили на штурмовиках мертвым грузом. Наши оружейники не вдруг докопались до причины задержек. Потом они подпиливали ползуны в механизме заряжения и давали обильную смазку. С трудом, но все же удалось кое-как отладить это оружие. Спасибо конструкторам Волкову и Ярцеву, давшим впоследствии для штурмовика чудесную пушку ВЯ калибра 23 миллиметра. Она работала безотказно.

...На одном конце аэродрома зеленел лес. Там с дерева пробным "эрэсом" срезало макушку. При бомбежках аэродрома в этой роще любили скрываться Холобаев и Спицын. Однажды, когда появились "юнкерсы", друзья снова побежали в лесок. На этот раз углубились подальше и залегли. Отгрохотали разрывы бомб, но летчики все еще лежали молча. Спицын зло посасывал свою коротенькую трубку. А Холобаев увидел у себя перед самым носом ягоду. Сорвал, с улыбкой протянул

Спицыну:

- Петь, а Петь, съешь малинку! Вкусная!

- Иди к черту! Все тебе шуточки...

- Пойдем поищем еще, - предложил Холобаев и скрылся в зарослях.

Спицын не тронулся с места. Вскоре послышался голос Холобаева:

- Иди-ка сюда, посмотри, чтоб я нашел!

Спицын нехотя поднялся, зашагал на голос. Раздвинул ветки и увидел... огромные штабеля бомб.

- Слушай, а может, попросим пустить сюда еще один "эрэсик"?

Не раз вспоминали потом испытания "эрэсов": снаряд пустили именно туда, где были кем-то сложены боеприпасы. С тех пор охотники скрываться от бомбежек в роще перевелись.

...В лесочке на границе аэродрома стоит забросанная сверху ветками палатка. Чадит коптилка, слабо освещая разложенную на столе карту. На ней нанесена только одна синяя стрела, нацеленная острием на Бобруйск. У стола полковник Науменко, майор Гетьман и батальонный комиссар Рябов.

Обсуждаются разведывательные данные летчиков. При перелете через Березину многие замечали похожие на большие корыте посудины, которые рядами лежали на западном берегу реки. Не иначе как понтоны для наводки мостов.

Березина, петляя по карте тонкой жилкой, протянулась с севера на юг, преграждая противнику путь на Смоленск и Могилев. Но каждому понятно, что без сопротивления наших войск никакая река не станет для фашистов преградой. Они наведут мосты и начнут переправу... А где наши войска? Никакой связи с ними по-прежнему нет, и "сверху" задач никто не ставит. Но не бездействовать же штурмовикам!

Сидевшие в палатке почти всю короткую июньскую ночь ломали головы над тем, что предпринять в этой обстановке. Наконец полковник Науменко объявил решение:

- С рассветом летать малыми группами только на Березину. Искать и непрерывно бить обнаруженные мосты. Не давать противнику переправляться!

С рассветом взлетело первое звено - три самолета эскадрильи капитана Спицына. Через десять минут завращались винты еще трех штурмовиков. Они тоже взяли курс на Бобруйск. Звено за звеном через равные промежутки поднимались в воздух.

Так начался второй день на фронте.

Нелегкое дело решиться на боевые действия по собственному усмотрению. Еще труднее оказалось это решение осуществить.

Боевая обстановка, полная неожиданностей, требовала ставить перед каждой из пяти эскадрилий задачи, а у командира полка не было даже штаба, который все еще находился где-то в пути от Харькова. По всему было видно, что в Старый Быхов эшелону скоро не прибыть: железные дороги непрерывно бомбила фашистская авиация. Сюда, на прифронтовой аэродром, вместе с техническим составом на транспортных самолетах прибыли лишь несколько офицеров штаба во главе с капитаном Верландом. Был еще начальник связи капитан Бузиновский со своим помощником по радиосвязи лейтенантом Нудженко. Начальник связи с помощником были, но на первых порах не было самой связи - ни с эскадрильями, ни с самолетами в воздухе.

Перед войной любили подшучивать над связистами: "Связь в бою - святое дело, когда надо - ее нет". Но сейчас было не до шуток. Капитан Бузиновский с трудом раздобыл телефонные аппараты. Когда они наконец появились, то непрерывно взлетавшие и садившиеся штурмовики то и дело рвали провода. Наземная радиостанция фактически бездействовала: самолетные приемники по-прежнему только оглушали летчиков шумом и треском, к тому же при полете на малой высоте дальность радиосвязи была очень незначительной. Многие летчики начали сами снимать приемники, чтобы не возить "лишний груз". Заместитель командира четвертой эскадрильи старший лейтенант Николай Голубев как-то поманил пальцем Григория Нудженко:

- Вот что, Грицько, забери ты этот сундучок. И без него в кабине тесно. Путается под ногами.

Когда начались встречи с "Мессершмиттами", то кое-кто подумал, что противник пеленгует работающие самолетные станции и поэтому так точно наводит свои истребители на штурмовиков. Некоторые летчики даже сбили торчащие позади кабины стойки антенн.

В этих условиях пришлось прибегнуть к пешей связи, хоть и самой древней, но зато безотказной.

У командного пункта - палатки майора Гетьмана - дежурили по три посыльных от каждой эскадрильи. Они постоянно были в разгоне: то передавали приказания, то донесения. Пошли в ход и обычные сигнальные ракеты. Зеленые - значит, взлет; одна ракета - начинать работать первой эскадрилье; а если пятой - то пять ракет. Красные ракеты, издавна применявшиеся для запрещения взлета или посадки, теперь означали сигнал выхода из-под удара - экстренного взлета всего полка в случае налета на аэродром авиации противника. И еще каждому механику было вменено в обязанность устанавливать винт в положение, соответствующее готовности самолета. Если штурмовик исправен и полностью готов к вылету, то одна из трех лопастей должна быть установлена строго вертикально вверх; у самолета, который не готов, две лопасти должны торчать наподобие рогов, а третья опущена вертикально вниз. По этим признакам командир полка издали определял, сколько самолетов в эскадрильях к вылету готово. Потом пошли в ход и жесты командира. А началось все с одного случая.

Прибежал как-то посыльный из эскадрильи и доложил командиру полка, что мост у Бобруйска разбит, а вернувшиеся с задания летчики обнаружили, что противник наводит другой мост, значительно южнее - у Доманово. В это время уже взлетало очередное звено. Оно должно было сделать круг над аэродромом, чтобы собраться, а затем лететь на Бобруйск, где ему, как оказалось, делать было нечего. Как же изменить штурмовикам задачу?