Михаил Кликин - Два меча, два брата

• Название: Два меча, два брата
• Автор: Михаил Кликин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14117-0

Два брата близнеца, сыновья своего отважного отца, с малых лет стали обучаться военному искусству. После того, как тихо умер их отец, пути братьев разошлись: Эшт ушёл сражаться с чудовищами и нести добро людям, а Толд продолжил своё обучение.

И вот, спустя двадцать пять лет они снова встретились…

---

Первого ассиэна Лэдош Счастливчик убил старым тесаком. Лишившись меча, упав на землю, видя над собой занесенный черный клинок, он успел откатиться в сторону, сгреб горсть пыли, швырнул ее в лицо, закрытое маской, выхватил тесак и отчаянно рванулся вперед.

Второго ассиэна Лэдош подстрелил из лука. Стрела пробила шею врагу, когда тот, разметав защитников, мчался к благородному эру.

Третий ассиэн перерубил тетиву лука и отсек Лэдошу два пальца на левой руке. Кровь брызгами летела во все стороны, когда два меча – черный и сверкающий белый – рубили друг друга, сыпля искрами. Кровь хлынула фонтаном, когда голова ассиэна покатилась в переломанный ковыль…

Тринадцать воинов и тринадцать человеко-демонов сцепились намертво; схватка продолжалась недолго, но сражающимся казалось, что прошла уже вечность. Один за одним падали бойцы на залитую кровью землю, и время для них замирало навсегда. А когда вечность завершилась, в живых остался лишь один боец.

Он стоял на коленях перед убитым врагом и пытался выдернуть засевший в теле меч. Пальцы скользили по мокрой от крови рукояти; силы одной руки не хватало, но вторая рука – без двух пальцев – валялась в стороне.

Лэдош-Счастливчик, ставший Лэдошем Одноруким, тупо дергал меч и зыркал вокруг бешеными слепыми глазами. Он не понимал, что бой закончился; он не знал, что сражение под городом Алдеган уже выиграно.

* * *

Отец умер тихо, смерть нашла его осенней ночью, темной и дождливой. Прощаться с покойным пришло много людей, но их общее горе было ничтожным по сравнению с горем братьев.

Три дня лежал мертвец в доме, а потом его отнесли в склеп и положили рядом с женой, о которой при жизни он так редко рассказывал, и которую так часто вспоминал.

Три декады горели свечи у постели покойного, а потом погасли разом, и дым от горячих фитилей сплелся в призрачный силуэт, поднялся к потолку и растаял.

Три месяца потребовалось братьям, чтоб пережить смерть отца и смириться с потерей. Только теперь они поняли его слова о том, что существуют вещи, рассказывать о которых бессмысленно; вещи, представление о которых можно получить лишь увидев их, почувствовав, пережив…

– Мы пойдем дальше, – сказал Толд, задумчиво глядя в огонь очага и водя пальцем по клинку, лежащему на коленях. – Мы продолжим дело отца, как он того хотел. Мы станем лучше…

На улице был рассвет. Заиндевевшие окна теплились багрянцем – сейчас каждое из них казалось жерлом печи.

– Мы не сможем идти дальше, если останемся здесь, – сказал Эшт. – Отец хотел, чтобы мы помогали людям.

– Слишком рано, – покачал головой Толд. – Мы еще не готовы.

– Мы взяли все, что он мог нам дать, – настаивал младший брат. – Теперь нужно идти в мир, а не сидеть на одном месте.

– Здесь есть все необходимое, чтобы продолжать обучение. Мы пригласим учителей и наставников, у нас достаточно для этого денег.

– Учителя и наставники не дадут тебе больше, чем дал отец.

– Но он сам всё время у кого-то учился. Здесь!

– Если бы не мы, он вряд ли бы сидел дома.

– Сперва он осел здесь, а уж потом родились мы!

– Ты можешь меня переспорить, брат, но тебе не удастся меня переубедить.

– Я знаю твое упрямство, брат, и не надеюсь тебя переубедить, я лишь прошу – поверь мне! Ты же сам знаешь, сам чувствуешь, что мы еще многому можем научиться.

– На манекенах и игрушечном замке?! Может хватит сражаться тупыми мечами?! Не пора ли совместить учебу и благие дела? Не самое ли время продолжить ученичество в новых условиях?

– Такая учеба может стоить жизни. Что проку будет от тебя мертвого? Чему ты научишься тогда, и какие благие дела совершишь? Мы останемся и будем тренироваться!

– Мы уйдем!..

Их голоса бились о потолок, о широкую балку, на которой углем и мелом были нарисованы знаки-обереги. Братья размахивали руками, добавляя вескости своим аргументам, они хватались за головы, словно удивляясь тупости собеседника, фыркали, хмыкали, хлопали в ладоши, стучали пальцем по лбу, отдувались и вздымали очи горе.

Они поссорились, и три дня дулись друг на друга.

Потом Эшт покинул отеческое имение, а Толд возобновил свои тренировки.

* * *

Лэдош-Счастливчик выжил. Лекарь Горк перетянул ему обрубок руки кожаным ремнем, срезал ошметки мяса, остановил кровь раскаленным железом, обмазал ожог дурно пахнущим снадобьем; волшебник Зой поводил руками над культей, бормоча заклинания, снял боль и успокоил сердце быстрыми холодными касаниями; знахарь Ень окурил Лэдоша едким дымом, влил ему в глотку целебный бульон, повесил на шею корень травы-многосила.

Две декады бился в горячке Лэдош Однорукий. Виделось ему, что бой с ассиэнами не кончился, чудилось, что они и мертвые поднимаются на ноги и ковыляют к благородному эру Покатому, стоящему на вершине холма. А на пути у них лишь он – Лэдош Белокожий, Лэдош-Счастливчик…

На двадцать второй день Лэдош Однорукий открыл глаза и увидел потолок, сплошь исписанный знаками-оберегами.

Мальчишка, дежуривший возле койки героя, испуганно встрепенулся и сорвался с места.

Оглушительно хлопнула дверь.

* * *

Пять лет пролетели, словно месяц. Каждый новый день Толда был похож на прежние дни. Неустанно тренировался старший брат, и ничто не могло отвлечь его от занятий. С усердием оттачивал он свое мастерство, увлеченно постигал новые знания.

Из собранных отцом книг узнал он многие тайны и теперь спешил в них разобраться. Издалека приходили к нему наставники, показывали свое искусство, за большие деньги открывали маленькие секреты. Наступало время, и Толд в учебном поединке побеждал своего учителя – значит, пора было искать нового мастера.

Искусство боя ногами, искусство опережающего удара, искусство закрытого дыхания, останавливающего крика, пронзающего взгляда – все это постиг Толд, и хоть умения его пока были несовершенны, он верил, что со временем разовьет их.

Но оставалось еще многое, о чем Толд лишь читал в книгах и древних свитках: тайные умения ассиэнов, бой с закрытыми глазами, учение о жизненной энергии и ее потоках, искусство каменной кожи…

А как много книг оставались еще непрочитанными!

* * *

Благородный эр Покатом опустился на одно колено перед кроватью, на которой лежал Лэдош Однорукий.

– Приветствую тебя, младший ир Лэдош, герой сражения при Алдегане.

Испуганный герой попытался подняться и вдруг обнаружил, что у него нет левой руки. Болезненный спазм сжал горло, и Лэдош захрипел.

– Не возражай! – дернул плечом эр Покатом. – Я не ошибся. Своей властью и волей я дарю тебе титул младшего ира. А так же сорок тетров плодородной земли, двадцать тетров леса, три деревни и две сотни душ крестьян.

Лэдош сплюнул коричневую мокроту на серую ткань тюфяка.

– Я освобождаю тебя от службы, – продолжал благородный эр, – но разрешаю тебе и твоим потомкам использовать оружие во благо людское и для защиты себя и своих владений.

Лэдош с трудом повернулся, посмотрел благородному эру прямо в лицо, сказал едва слышно:

– Я сам во всем виноват…

– Что, младший ир? Я не слышу… – эр Покатом наклонился к Лэдошу.

– Я стал сомневаться, верно ли поступаю… А сомневающийся солдат – уже не солдат… Я был неискренен… Я сам виноват…

– Поправляйся, младший ир, – сказал эр Покатом, решив, что Лэдош бредит. Он поднялся, выпрямился, развернул плечи, оглядел тесную комнату. – Привыкай. Теперь все будет по-другому, – громко сказал он, утвердительно кивнул и вышел.

– Все будет по-другому, – повторил Лэдош, думая о том, что и в сомнениях может таиться великая искренность.

* * *

Десять лет минуло с того дня, когда Эшт покинул родной дом. Многими дорогами он прошел, не забывая о том, что следует дорогой отца – своей главной дорогой. И он надеялся, что сумел уйти достаточно далеко.

Его узнавали. О нем рассказывали были и небылицы, о нем слагали баллады. Однажды на рынке он видел лубки со своим изображением – торговец нахваливал товар, выкрикивал, что лучших оберегов от бед и нечисти не найти. Золотая литера «Э» была начертана в углу каждого лубка – точно такая, что красовалась на бархатной повязке у него на левой руке.

Его боялись и ненавидели – те, у кого была черная душа и злые помыслы, те, кого он преследовал и истреблял: убийцы, разбойники, воры, ведьмы, колдуны.

Разные люди с поклоном приходили к Эшту, просили защиты, и он никогда не отказывал. Знаменитый меч его испробовал разной крови: и горячей людской, и гнилой мертвячьей, и зеленой, текущей в жилах чудовищ. Доводилось пронзать ему и тех, в ком крови никогда не было…

* * *

Недобро встретили крестьяне нового хозяина. И немало времени потребовалось Однорукому Лэдошу, чтобы расположить их к себе. Вместе с селянами выходил он на поля, как мог работал вместе со всеми, не требовал оброк, не запрещал ходить в леса, не сек розгами за провинности. Но во всем этом крестьяне видели хитрость; говорили, что, мол, добрится новый господин, притворяется хорошим до поры до времени, а дай срок – и девок к себе потащит, и баб начнет на задворках вожжами хлестать, а мужикам клейма на лбу ставить, чтоб далеко не сбежали…