Олаф Бьорн Локнит - Подземный огонь

• Название: Подземный огонь
• Автор: Олаф Бьорн Локнит
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-7906-0081-6

Великая беда обрушилась на Хайборию. Где-то на Граскаальские горы упала Небесная Гора, после чего многие народы стали погибать под ударами Зеленого Огня также именуемого Подземным. Зеленый огонь не оставлял живых на своём пути, его разрушительные силы коснулись и Аквилонии. Король Конан не мог допустить чтобы так продолжалось и дальше, снарядив отряд из верных людей Конан отправляется туда откуда исходит угроза Зеленого огня, в горы. Дабы на месте разобрасться с тем что упало в чуждый ему мир.

---

Что самое обидное – я ничего не мог поделать. Даже убежать. Земля дрожала, и было невозможно сделать даже пары шагов. Только лежать, смотреть на безумие природы и надеяться, что повезет и я уцелею.

Великаны под горами, похоже, решили поразмяться. Граскааль раскачивался, вершины гор неожиданно съезжали набок или проваливались куда-то вниз. Стоял такой непрекращающийся гул, что в какой-то момент я просто оглох.

Рядом просыпался град каменного крошева, перемешанного со снегом, обвалившиеся валуны накрыли оставшуюся лежать под скалой тушу дрохо. Все это я видел словно со стороны, точно моими глазами смотрел другой человек. Кажется, я даже бояться перестал. Я чувствовал себя камнем, неподвижным и вросшим в землю, которая ни с того, ни с сего начала метаться из стороны в сторону. Камень не понимает, что происходит. Он вообще не думает. Его швырнет на другое место, он и там будет стоять по-прежнему. Вот и я просто тупо ждал, когда же, наконец, все закончится.

Где-то на самом донышке памяти бился отголосок воспоминания – что там с нашим поселком? Не снесло бы его шальной лавиной и выдержали бы дома…

Землю били судороги. Может, наступал конец света, но мне теперь было все равно. Я видел, как в бледно-синем небе выписывают круги раскачивающиеся острые пики вершин и как они медленно валятся в мгновенно возникающие и исчезающие пропасти. Они были похожи на звериные пасти – разевались и захлопывались, заглотав очередной кусок. Большие такие, бездонные пасти. Ненасытные, вечно голодные.

Узкая трещина прозмеилась совсем рядом, взрезая гору. Я даже увидел, как в ее глубине ворочаются огромные камни, а между ними вспыхивают языки синеватого огня. Высоченная отвесная стена, у подножия которой валялись останки дрохо и я сам, мелко задрожала и начала уменьшаться. Она съезжала туда, вниз, соскальзывая все глубже и глубже. Еще немного – и скала исчезнет целиком, а вслед за ней под землю затянет и все, что вокруг. Меня, наверное, тоже.

Из трещины вырвался фонтан бледно-алого огня. Лизнул камни, начавшие плавиться, как масло на раскаленной сковороде, и спрятался обратно. Груда валунов неподалеку от меня превратилась в тускло блестящую, оплывающую кучу непонятно чего. Камень стал водой и ручейки этой горящей воды, прожигая все на своем пути, медленно потекли вниз по бывшему склону. Один направился прямо ко мне, и я, сам не очень понимая, что делаю, убрал руку с его дороги.

И понял, что земля больше не корчится в припадке. Все – и горы, и небо – вернулось на свои места. Только там, где совсем недавно поднимались гордые вершины, теперь чернели рассекшие Граскааль ущелья и пропасти. На месте бывших долин поднимались молодые горы, еще пылающие огнем тех страшных глубин, из которых они появились. Граскааль неузнаваемо изменился. И остался прежним. Пойдет снег, новорожденные горы остынут, и вскоре уже никто не сможет сказать, как давно они здесь стоят. Всегда. С времен сотворения мира.

А мир, наверное, творился именно так…

Тут я понял, что время идет, а я остался жив. И даже о чем-то думаю. Снега подо мной не осталось, растаял, и потому лежу я в теплой, почти горячей луже. Рядом шипят, остывая, раскаленные камни. Где-то далеко прогремел затихающий гул – сошел запоздалый камнепад. Значит, я и слышать снова могу. Тут невольно начнешь молиться – все равно кому. Кто бы не смотрел на нас с небес, спасибо, что я валяюсь в этой противной луже на чуть подрагивающем склоне. Спасибо, что оставил в живых.

Так я лежал довольно долго, бормоча под нос разные глупости. Пока не почувствовал, что насквозь промок и замерзаю. Попробовал встать – упал снова. Голова кружилась, земля кружилась, перед глазами все плыло, а камни, на которые я с маху плюхнулся, оказались очень твердыми.

Во второй раз я вставал куда осторожнее. Сначала на четвереньки. Так оказалось гораздо удобнее, и я позавидовал животным – почему им положено четыре подпорки, а нам, людям, только две? Несправедливо…

Голова, наконец, перестала ныть. Стоять на карачках было глупо и непривычно. Все-таки я не животное, а человек.

Ноги тряслись, но все-таки я не упал. Шатался, взмахивая руками, но не падал.

Вокруг все было другим. От Ледяного перевала ничего не осталось, все вершины, что раньше громоздились по левую руку от меня, сгинули. Зато откуда-то взялась новая гора, закрывшая от меня почти полнеба впереди. И долина выросла почти в два раза. А густой лес на склоне напротив исчез, будто и не было его никогда.

Если судить по солнцу, почти не двинувшемуся с места, минуло-то всего ничего. Несколько мгновений. Что-то огромное вздохнуло под землей во сне и снова задремало, не заметив, как вздрогнул и качнулся мир. Маленькая букашка – я – умудрилась уцелеть, не сдутая этим вздохом. Наверное, сто лет теперь жить буду… Если домой доберусь.

Домой?

А что, если мне и добираться некуда?

Я повернулся туда, где оставалась Райта. Повернулся так резко, что опять едва не шлепнулся. Не только оттого, что ноги не держали, но и от неожиданности.

Далеко-далеко, за изломанным хребтом гор разгоралась заря. Не могло быть никакой зари в это время! Не с ума же я сошел?..

И все же это была заря. Лучшего слова я не подберу. Над цепью Граскааля дрожал мягкий, еле различимый на голубом, но с каждым мгновением все более усиливавшийся свет. Странный какой-то, зеленоватый. Как от многих разом взлетевших светлячков. Или от лунного сияния над большим тихим озером. Свет ширился, зеленые блики ложились на ближайшие вершины, соскальзывали дальше, заливая горы призрачным мерцанием.

Красивый он был, этот свет. Пугающий, но до боли красивый. На миг показалось – сейчас полыхнет так, что я навсегда ослепну. И не смогу увидеть, как на небе появится второе солнце. Я даже знал, какое оно будет – светло-зеленое с желтоватой короной лучей. Злое, чужое солнце.

Небывалое зарево продержалось над горами еще пару ударов сердца. Потом начало стремительно меркнуть, съеживаться, прячась в сумеречных долинах, и погасло. Остался Граскааль, медленно приходящий в себя после жестокого удара, исходящие удушливым дымом расплавленные камни, глубокие расщелины, и я, никак не могущий до конца поверить, что остался жив.

Над угрюмо притихшими горами начали скапливаться неведомо откуда приплывшие свинцового цвета тучи. Пошел мелкий снег, на лету превращавшийся в дождь. Надо было возвращаться. Ледяной перевал обрушился, значит, дорога обратно отнимет у меня куда больше времени. А ноги все еще дрожат и на душе противно. Никогда в жизни так не пугался.

Нет, вовсе не содрогающаяся земля меня перепугала. И не мысль, что мне на голову в любой миг может рухнуть груда камней, соорудив отличную могилку. Зеленая заря – вот отчего мне было не по себе. Она полыхала в той же стороне, где на склоне Медвежьего холма стояла Райта. Деревня Райта, мой далекий дом.

Глава вторая Хальк, ПЕРВЫЙ РАССКАЗ

Аквилония, королевский дворец в Тарантии.28 день первой осенней луны 1288 г. Раннее утро.

«…Первые известия об угрозе, надвигающейся на Аквилонию, остались незамеченными ни королем, ни его ближайшим окружением. Впрочем, их можно понять и простить. Сведения, доставляемые из полуночных стран, были слишком скудными и противоречивыми, а правителя, недавно занявшего престол, преимущественно заботило скорейшее ознакомление с делами подвластной страны и борьба с угрожавшими трону заговорщиками, нежели выяснение подробностей о странных событиях, творящихся в Пограничье, горах Граскааль и полуночной Бритунии. К тому же многие подданные нового короля, весьма сожалевшие о гибели прежнего владыки, отнюдь не стремились способствовать своему повелителю в его трудах, отчего дела государства отнимали у него гораздо больше времени, нежели он рассчитывал. Так и случилось, что тревожные предупреждения прошли мимо внимания короля Аквилонии, тем самым, лишив его возможности вовремя вмешаться в происходящее…»

Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства

Мудрые люди недаром утверждают, будто один ремонт равняется двум землетрясениям, наводнению и по меньшей мере, трем осадам. Насчет землетрясений не знаю, не видел, но вот с осадами и наводнениями сходство имеется. И очень большое сходство, смею вас заверить.

А теперь примите во внимание, что, говоря о ремонте, я подразумеваю не какую-то перестилку прохудившейся соломенной крыши в хижине захудалого кмета и даже не перестройку обветшавшего баронского замка. Я говорю о полноценном ремонте в самых что ни на есть настоящих королевских покоях. И о том, что каждое утро меня будит перестук топоров, назойливый визг пил и слишком громкие голоса усердных работников, сопровождающие каждое совершенное ими мало-мальски полезное действие. До сих пор не могу найти ответа на мучающий меня вопрос – когда же мастеровые работают, если, как не взглянешь, они то переругиваются, то что-то жуют, то бездельничают, утверждая, будто на сегодня уже все сделали? Чует мое сердце, что этот многострадальный ремонт затянется до самой зимы, если не до весны… А сейчас, между прочим, начало осени!