Леонид Платов - Мир приключений № 13, 1967

• Название: Мир приключений № 13, 1967
• Автор: Леонид Платов
• Издательство: Издательство “Детская литература”
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1967

Сборник приключенческих и научно-фантастических рассказов (Л. Платонов, В. Прокофьев, З. Юрьев, Н. Коротеев и др.).

Ежегодные сборники приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей выпускались издательством «Детская литература» с 1955 г.

---

Олег уже отчаялся найти соотечественников, когда внимание его задержалось на прибитой к парадному бронзовой дощечке с надписью:

НИКОЛАЙ ПОПОВ

Кем был этот Николай Попов, Олег не разобрал. Да это и не интересовало его. Важно было, что в Кейптауне нашелся русский. С трудом сдерживая радостную улыбку, он нажал кнопку звонка.

Парадное открылось. На пороге стояла молоденькая черная служанка в переднике и накрахмаленной наколке.

— Мне нужен Николай Попов, — сказал Олег.

Служанка ответила что-то по-английски.

— Попов мне нужен, — повторил озадаченный Олег и для большей убедительности добавил: — Мистер Попов.

Служанка что-то сказала и закрыла парадное.

«Постою две минуты, — решил Олег, вслушиваясь в быстро удаляющиеся за дверью шаги, — и снова позвоню. Раз тут живет Попов, должен же кто-то в доме знать русский язык. Буду звонить, пока не выйдет сам Попов. Костьми лягу, но увижу его».

Секундная стрелка обегала второй круг, когда за дверью послышались грузные шаги.

Парадное распахнулось. На пороге стояла полная женщина с большим обрюзгшим лицом. Она внимательно осмотрела посетителя и спросила:

— Зачем вам Попов?

С трудом сдерживая волнение, Олег извинился за беспокойство и коротко рассказал, кто он и почему рискнул обратиться к незнакомым людям.

— Что вы, что вы! — Обрюзгшее лицо хозяйки оживилось, стало приветливым. — Мы так редко слышим русскую речь, что одно это уже для нас большая радость. Я не говорю уж о том, что каждый из нас обязан помочь земляку. Жаль, что Николай Платонович в отъезде. Вот бы порадовался он, наговорился бы досыта, вспомнил Россию!

Слушая ее, Олег поднялся по ступенькам в просторный холл, обставленный легкой бамбуковой мебелью.

Попова движением руки пригласила гостя сесть и что-то сказала молчаливо ожидавшей в дверях служанке. Та поклонилась и вышла из холла.

— А теперь расскажите мне, кто вы, откуда и как попали в Кейптаун? — Попова устроилась поудобнее на низком диванчике и приготовилась слушать.

Олег назвал себя и осторожно рассказал, как после столкновения в проливе он оказался на португальском пароходе.

— Олег Рубцов! — Хозяйка прижала холеные белые пальцы к вискам. — Олег Рубцов!.. «Воскресенск»! «Святой Себастьян»! До чего знакомо!.. — Лицо ее помолодело от радости. — Боже, что с моей памятью! На днях я читала о вас. Да, да, читала. Очень хорошо написали.

— Кто написал? — Олег выпрямился на стуле.

— Какой-то португалец. Но читала я в нашей, русской газете «Голос». Дрянная газетенка. Но русская! — Попова вздохнула. — Приходится выписывать, чтобы не забыть родной язык. Меня вывезли из России ребенком. Конечно, в нашей семье и здесь говорили по-русски. Но как давно все это было! Давно! — Она качнула головой. — Теперь мы и дома говорим на африкаанс. — Хозяйка перехватила непонимающий взгляд гостя и пояснила: — Так называется местный язык — английский с примесью голландского. Право, я и сама теперь не знаю, русские мы или кто-то другие.

— Нельзя ли посмотреть эту газету? — попросил Олег. Услышав о португальском журналисте, он больше ни о чем другом не мог думать.

— Ради бога!

Попова вышла из холла. Вернулась она с газетой. Разыскала в ней нужную статью и подала гостю:

— Коротко написали, но мило. Очень мило!

Олег взял газету. Волнение его было так велико, что он даже забыл поблагодарить хозяйку.

«ЕЩЕ ОДИН ВЫРВАЛСЯ ИЗ-ЗА ЖЕЛЕЗНОГО ЗАНАВЕСА

Как сообщает португальская газета „Полемико“, корреспондент ее беседовал с матросом советского траулера „Воскресенск“ Олегом Рубцовым. В результате счастливого для него столкновения судов в Зундском проливе он был переброшен силой удара в бессознательном состоянии на пароход „Святой Себастьян“. Португальские моряки приняли его сердечно, обеспечили всем необходимым и даже предоставили ему работу. Конечно, не многое смог рассказать юноша, знающий, что семья его осталась за железным занавесом, помнящий что властители красной России не простят ей перехода сына в свободный мир. И все же видно без слов, как счастлив Олег Рубцов. На пароходе у него много друзей. Один из них, Баттисто Риччи, выходивший больного Олега, поделился с корреспондентом впечатлениями о своем юном друге. Молодой матрос нелегко решился порвать с красной Россией. В соседнем причале танкер „Ташкент“. Нелегкую борьбу выдержал юноша, пока разум не взял верх над привитым ему с детства страхом перед свободным миром, и он решил остаться с новыми друзьями. Конечно, у молодого матроса будет еще немало сомнений, колебаний, но главное сделано — за железный занавес он вырвался, с прошлым порвал решительно и бесповоротно. Обратного пути быть не может».

Некоторое время Олег сидел, не отрывая взгляда от заметки. На глаза ему попалось слово «Кале». «Это, кажется, во Франции, — подумал он. — Да, да. Во Франции».

— Не правда ли, мило? — не выдержала Попова.

Не зная, что ответить, Олег снова уставился в газету.

Выручила его служанка. Она внесла на маленьком подносе подстаканник и чашку. Подавая гостю чай, она неловко наклонила поднос. Тонкая струйка юркнула в прорезь подстаканника и рассыпалась каплями по новому костюму. Олег подскочил. Темные капельки скатились с шорт на ковер.

Хозяйка подозвала служанку, что-то сказала ей. Африканка нагнулась. Глаза ее округлились, остекленели. Попова коротко взмахнула полной рукой и дала ей пощечину. Сделала она это спокойно; с таким же невозмутимым лицом положила в чашку сахар и принялась размешивать его.

Служанка выпрямилась и по-прежнему бесшумной походкой вышла из холла.

— Ужасные скоты эти черные! — пожаловалась Попова, передавая гостю сахарницу. — Надеюсь, она не испортила ваши шорты?

— Нет, нет! — растерянно пробормотал Олег. — Что вы?

— Просто не знаю, как с ней обращаться. — Попова развела руками. — Не понимаю. Пробовала по-хорошему. Теперь наказываю за каждую провинность. Ничего не прощаю, ни одного пустяка. Не помогает!

— А она не обидится? — неловко спросил Олег.

— Обидится? — не поняла хозяйка. — Как — обидится?

— Уйдет…

— Куда уйдет? Мы платим этой девчонке больше, чем получает здоровенный негр за каторжную работу в шахте. Она живет в хорошем доме, рядом с белыми. Уйдет! — Попова снисходительно улыбнулась. — Вы не знаете местных условий.

— Нет, — поспешил согласиться Олег, думая, как бы поскорее уйти отсюда, — не знаю.

Теперь говорила одна хозяйка. Она восторгалась решимостью юноши, мужественно порвавшего с кошмарным миром красных, сулила ему прекрасное будущее. Не стоит только связываться с профессией военного или полицейского. Сейчас их положение ужасно. Никакие деньги не могут его скрасить. У самой Поповой отец был подполковником, и она знает, что за жизнь была у него даже в хорошее время, до революции.

— В каких войсках служил ваш отец? — спросил Олег, желая как-то скрыть растущее в нем отвращение к хозяйке, к ее нарядному и жестокому дому.

Попова почему-то не ответила на вопрос гостя.

— Как бы я хотела увидеть Охотный ряд! — Она мечтательно прикрыла глаза. — В детстве у меня не было большей радости, как пройтись с мамой по Охотному ряду. А что творилось там перед большими праздниками! Несут поросят, кур, окорока… Сейчас можно купить в Охотном поросенка?

— Нет, — мотнул головой Олег. Он хотел объяснить, как выглядит теперь Охотный ряд, и не успел.

— Я так и знала! — воскликнула Попова. — Какие теперь поросята в Охотном!

Больше Олег не пробовал поддерживать беседу. Он хотел одного: поскорее выбраться из этого дома. Разве от того, что он объяснит Поповой, как выглядит сейчас Охотный ряд, здесь что-либо изменится?

А хозяйка говорила и говорила, не замечая состояния гостя.

— Мне пора, — не выдержал Олег. — Скоро на вахту.

Прощаясь с гостом, Попова сказала, что с большим удовольствием попрактиковалась в русском языке, и еще раз пожалела, что Николай Платонович в отъезде.

До парадного Олега проводила черная служанка.

— До свиданья, — сказал Олег, но взглянуть ей в глаза не решился.

Ведь и он тоже был причастен к разыгравшейся в холле омерзительной сцене, даже в какой-то мере оказался ее виновником. Больше всего осталась в его памяти даже не полученная девушкой пощечина и не ее остекленевшие в ожидании удара круглые глаза, а будничное лицо Поповой. Она ударила служанку так, как поправляют морщину на скатерти или смахивают крошки. Попова исправила маленькое упущение в своем хозяйстве, и только.

Служанка ответила Олегу по-английски. Улыбнулась. Но глаза ее оставались настороженными. Она жила в чужом мире и беспрекословно подчинялась его требованиям. Даже улыбка у нее была служебная. Она входила в круг обязанностей служанки. Хозяева платили хорошо, а потому хотели видеть ее приветливой, улыбающейся. Лишь сейчас Олег понял, что для черной служанки он, со своими шортами, шляпой и пакетом, был из того же враждебного ей мира белых.