Исай Абрамович - Взгляды

• Название: Взгляды
• Автор: Исай Абрамович
• Жанр: Биографии и Мемуары

Во второй книге — «Взгляды. История эволюции советского строя после смерти В. И. Ленина» — я сделал попытку исследовать:

историю борьбы Сталина за его самоутверждение как «преобразователя России»;

организационные и политические маневры, использованные им в борьбе против бывшей большевистской партии, социалистической страны и революционных кадров;

развитие его идеологии в противовес идеологии большевизма, под знаменами которого была осуществлена Октябрьская революция.

---

«Командные кадры, — писал Троцкий, — укрепляются, прежде всего, доверием солдат. Именно поэтому Красная Армия начала с упразднения офицерского корпуса. Практическое значение имеет командный пост, а не чин.

«Поднять значение руководящих кадров» — значит, ценою ослабления моральной связи армии, теснее связать офицерство с правящими верхами.

Никакая армия не может быть демократичнее питающего ее строя. Источником бюрократизма с его рутиной, чванством являются не специальные потребности военного дела, а политические потребности правящего слоя».

Именно так и поняла это мероприятие Советского правительства французская официальная газета «Тан» в своем номере от 25 сентября 1935 года:

«Это внешнее преобразование, — писала газета «Тан», — является одним из признаков глубокой трансформации, которая совершается ныне во всем Советском Союзе. Режим, ныне окончательно упроченный, постепенно стабилизируется. Революционные привычки и обычаи внутри советской семьи и советского общества уступают место чувствам и нравам, которые продолжают господствовать внутри так называемых капиталистических стран. Советы обуржуазиваются».

К оценке буржуазной газеты по поводу восстановления офицерских званий в Красной Армии, нечего добавить. Теперь советские полковники и генералы мало чем отличаются от полковников и генералов других западных стран и, во всяком случае, стараются как можно больше походить на них.

«Что-то приятное, — писал А. И. Солженицын в книге «В круге первом» о Сталине, — находил он даже в самой игре слов, напоминающей старый мир: чтобы были не «заведующие школами», а «директоры», не «комсостав», а «офицерство», не ВЦИК, а Верховный Совет — верховный очень слово хорошее, — и чтоб офицеры имели денщиков, а гимназистки чтоб учились отдельно от гимназистов и носили пелеринки; и чтобы советские люди отдыхали как все христиане, в воскресенье, а не в какие-то там безличные номерные дни; даже в том, чтобы брак признавать только законный, как было при царе…

Вот здесь, в ночном кабинете, впервые примерил он перед зеркалом к своему кителю старые русские погоны — и ощутил в этом удовольствие».

В тяжелые для Советской страны годы, во время войны, когда идея социализма, дискредитированная им, стала в народе непопулярной, он обращается в большей и большей мере к национальным чувствам русского народа. Он подстраивался под эти чувства.

В журнале «Знамя» № 2 за 1968 год критик Чалмаев сообщил об оценке английским журналистом А. Вертом национального подъема, охватившего советскую страну, «о прославлении России, отождествлении советской власти с Россией, со святой Русью».

В это время утверждается правительством Советского Союза статут новых орденов: Суворова, Кутузова, Ушакова и др. старых полководцев и флотоводцев.

На Тегеранской конференции глав союзнических государств, во время обсуждения вопроса о послевоенном устройстве и границах, Сталин выступил не как представитель социалистического государства, а как представитель России:

«Русские не имеют незамерзающих портов в Балтийском море, — говорил он. Поэтому русским нужны были бы незамерзающие порты Кенигсберг и Мемель и соответствующая часть территории Восточной Пруссии. Тем более что исторически — это исконно славянские земли». (см. «Тегеран, Ялта, Потсдам», сборник, стр. 53).

Здесь уместно вспомнить слова Сталина, сказанные им на ХII-м съезде партии по поводу надежд, которые возлагали на большевиков «сменовеховцы»: «Что не мог сделать Деникин, сделают большевики».

Хочу привести несколько выдержек из книги английского журналиста А. Верта, жившего во время войны в СССР, свидетельствующих о тех настроениях, которые царили тогда в нашей стране.

«В театрах ставились патриотические пьесы, вроде шедшей в камерном театре «Очной ставки»… Пьесы о победоносных русских полководцах Суворове и Кутузове. Поэты сочиняли патриотические стихи, а композиторы слагали военные песни». (А. Верт, «Россия в войне 1941–1945 гг.», 1967 г., стр. 128, изд. «Прогресс»).

«…Мы подробно остановились на настроениях в России в 1941–1945 гг. Здесь же достаточно сказать, что в двух своих ноябрьских речах (1941 год) Сталин не только очень умело приноравливался к этим настроениям, но и постарался их всемерно укрепить и поощрять». (Там же, стр. 172).

Дальше А. Верт цитирует статью из газеты «Красная звезда», подтверждающую чисто русские патриотические настроения, царившие в те годы в СССР:

«Наши отцы и деды немало жертвовали для спасения своей России, своей родной матери. Народ наш никогда не забудет Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова, русских партизан времен отечественной войны 1812 года. Мы гордимся тем, что в наших жилах течет кровь наших славных предков, мы никогда не отстанем от них». (Там же, стр. 491–492).

По свидетельству И. Эренбурга, критики Паустовского дошли до того, что обвинили его за «сценарий о жизни Лермонтова», в котором «он осмелился сказать, что «поэта тяготил мундир николаевской армии». (ПСС И. Эренбурга, том 9, стр. 377).

Грубый национализм вытеснил демократизм. Даже про Николая I нельзя было сказать слова критики.

Так из теории «о победе социализма в одной отдельно взятой стране» стали выпячиваться только национально-патриотические задачи России.

Воспользовавшись тем, что интересы пролетариата, строившего советское государство, на этом этапе совпали с интересами патриотически настроенной части русского народа, желавшей видеть Россию сильной, — Сталин стал усиленно подпевать великодержавным настроениям, пренебрегая интернациональными обязанностями партии и пролетариата. Эта же «теория» привела Сталина и его клику, в том числе и таких его сторонников, как Щербаков, к восхвалению русского народа, выпячиванию его роли как гегемона в Союзе республик. Стали обычными такие выражения, как «старший брат», в противоположность ленинскому принципу равноправия наций.

Не так отнесся к делу в аналогичном случае Ленин. Когда в годы гражданской войны и интервенции патриотически настроенная мелкая буржуазия качнулась в сторону Советской власти, так как только Советская власть была способна тогда сохранить «единую, неделимую Россию», Ленин в речи, произнесенной 27 ноября 1918 года на собрании партийных работников Москвы, приветствовал поддержку мелкой буржуазией и интеллигенцией Советской власти.

Тогда Ленин говорил партии, что в определенной ситуации необходимо использовать патриотические чувства мелкой буржуазии для укрепления пролетарского государства. При этом Ленин делал это открыто и неоднократно подчеркивал, что партия и пролетариат должны отчетливо понимать свою интернациональную задачу и не допускать увлечь себя патриотическими настроениями (см. том 37, стр. 207–324).

Сталинское руководство, вместо того чтобы использовать перед войной и во время войны патриотически настроенные элементы страны для борьбы с фашизмом, позволил использовать советское государство в интересах подъема и развития великодержавных настроений в русском народе.

К этому же времени относится формальная ликвидация Сталиным Коминтерна. О том, как происходил процесс ликвидации Коминтерна, писал М. М. Литвинов в своих дневниках:

«Молотов пригласил меня к себе… Он спросил, каково мое мнение… Я ответил ему совершенно ясно, что Коминтерн должен быть распущен. Без этого Рузвельт не согласится, но… Молотов хранил долгое молчание. Он даже почесал голову, как бы это сделал крестьянин на ярмарке. Потом вдруг он сказал…

— Мы, конечно, можем распустить его, но мы должны запросить хорошую цену. Каково ваше мнение, какую цену мы можем запросить?»

К концу войны отдельные руководящие деятели бывших секций Коминтерна использовались Сталиным на руководящей работе в странах, отвоеванных у Гитлера. Он смотрел на правительства этих государств, получивших власть из его рук, как на сателлитов Советского Союза.

В деле образования так называемых социалистических государств он всегда действовал в строгом соответствии с разделом сфер влияния, установленным им совместно с союзными правительствами Черчилля и Рузвельта. Так, например, по этому разделу Греция оставалась в сфере влияния Англии и, несмотря на то, что в Греции было сильное партизанское коммунистическое движение, которое после разгрома Германии стремилось взять власть в Греции в свои руки, это им не удалось только потому, что английские войска по прямому указанию Черчилля беспощадно подавили попытку коммунистов захватить власть. Сталин ни прямо, ни косвенно палец о палец не ударил, чтобы помочь коммунистам Греции.

Вся мировая печать, за исключением печати СССР, возмущалась расправой английских войск с греческими повстанцами, а наша пресса даже словом не обмолвилась по поводу зверств английских войск против ЭАМ-ЭЛАС. Об этом писал сам Черчилль в своих воспоминаниях: