Кобо Абэ - Сожженная карта

• Название: Сожженная карта
• Автор: Кобо Абэ
• Издательство: Уссури
• Жанр: Современная проза
• Год: 1992

Роман Кобо Абэ «Сожженная карта» (1967) вышел одновременно в Японии, Соединенных Штатах и Советском Союзе. Читателям в столь разных странах оказались одинаково близки главные темы в творчестве японского писателя: беззащитность человека перед обществом, враждебность, страх и одиночество.

---

До чего ж ловок, пройдоха. Повернувшись на девяносто градусов, открыто смотрит прямо в глаза собеседнику. И лишь стул слегка поскрипывает под ним, но взгляд злой, и сидит он выпрямившись, напряженно.

…Ах, вот в чем дело. Видимо, все было действительно так, как вы говорите. В таком случае, подробности меня не интересуют, нельзя ли указать на плане место, где была намечена в то утро встреча? Молодой служащий слегка кивнул, молча поклонился одному лишь управляющему и, стараясь ступать как можно тише даже в своих бесшумных ботинках, выскользнул из комнаты. Оставшаяся от него на диване вмятина медленно исчезает. Ужасно грязное окно, отделяющее кабинет от необычайно грязного неба. Красноватый свет, не дающий никакой тени. Неожиданно управляющий нацеливается сигаретой на одну из кошек и, гася ее о мордочку, хихикает… Очень жаль, а я так надеялся, что профессиональный детектив что-нибудь из него вытянет. Умный вроде парень, хотя по виду и не скажешь… А почему вы, господин управляющий, принимаете это так близко к сердцу? — спрашиваю я… Ничего подобного. Просто вы позволили нашему служащему невесть что возомнить о себе. Но в общем все хорошо, благодаря вам у меня наконец камень свалился с сердца. Теперь вот о чем. Жена Нэмуро в конце концов наняла вас. И это вы воспринимаете как доказательство, что она сама абсолютно не знает, куда исчез муж. Хорошо, хорошо. И все же те, кто в курсе дела, никак не могут с этим согласиться. Это было бы весьма печально, но представьте себе — вдруг Нэмуро сговорился с женой и только от меня скрывает, куда он исчез, — где-то у меня гнездится такое подозрение… У вас есть на эта и конкретные основания?.. Не подгоняйте, это сбивает меня с мысли. Так вот, не будет ничего удивительного, если все неожиданно окажется простым недоразумением. При этом, должен сказать, он по своему характеру работяга, хотя внешне и не выглядит таким. Потом вот еще что. — Управляющий глубоко вздыхает и сплетает на животе пальцы, кисти у него совершенно одинаковые в длину и в ширину. — Неужели же он действительно сбежал, бросив все, даже семью? Этот Нэмуро — странный тип, никогда он не казался таким уж храбрецом… Храбрецом?.. Ну да. Хоть я и знаю, что очиститься от скверны, как это сделал он, я бы не смог. Ни за что не смог бы сделать такое. И если меня насильно не сгонят с этого места, я буду цепляться за него до самой смерти. Человек ест, справляет нужду, и ему плохо, когда его сдвигают с места, которое его кормит. Да и справлять нужду лучше всего на одном и том же месте — тогда желудок лучше работает…

…Кто-то следует за мной. Я продолжаю идти как ни в чем не бывало.

Выйдя из фирмы «Дайнэн», я прошел квартала два к югу, вниз по улице, по которой ходят автобусы, повернул направо, на улицу, круто поднимающуюся вверх, и очутился у не огражденного шлагбаумом переезда через линию железной дороги. Улица, идущая вдоль железной дороги, — единственное место, где разрешалась стоянка. От переезда и до угла следующей большой улицы почти вплотную в ряд стоят автомашины. Может быть, потому, что весь этот район набит мелкими заводами, почти все машины — небольшие грузовички. Каждый раз, когда проносится электричка, в воздух, видимо, поднимается металлическая пыль с рельсов — вся улица кажется покрытой слоем ржавчины.

Моя машина стоит в конце улицы. Обернулся — следовавший за мной человек исчез. Но беспокоиться нечего — он обязательно появится снова. Сев в машину, поудобнее устраиваюсь на сиденье, на папку, лежащую на коленях, кладу два бланка для донесений, проложенные копиркой и закуриваю. Приводить в порядок записи в таком месте стало привычкой. С этим нужно освоиться, так же как с искусством сбора сведений или слежки. Но, кроме нескольких установленных правилами строк, не удается записать ни одной фразы, за исключением жалких слов «безрезультатно», доказывающих мое алиби… к счастью, у меня в кармане листок бумаги с планом, напоминающим схему водопроводных магистралей, где отмечено место встречи у станции S., который по моей просьбе начертил молодой служащий Тасиро, и поэтому у меня есть чем заполнить донесение… никогда не ощущаешь свою бездарность острее, чем в такие минуты. Нет, я, наверное, действительно бездарен. Доказал ли я хоть однажды, что не бездарен? Со временем, когда набьешь руку и уже можешь хоть на тридцать строк развести свое «безрезультатно» — или просто в какое-то мгновение поддаешься такой иллюзии, — становишься в вызывающую позу: особая одаренность в общем-то и ни к чему, о ней можно просто забыть.

Открываю клейкую ленту и приклеиваю листок с планом к левому углу бланка для донесений.

Показался и долго грохотал на стыках, прогибая рельсы, переваливший, видимо, через горы и весь засыпанный снегом бесконечный товарный состав. В углу автомобильного зеркала снова появилась фигура моего преследователя, как я и ожидал — тот самый молодой человек, Тасиро. Неожиданно он пропадает из поля зрения, но тут же собственной персоной оказывается у окна. Сделав пальцем знак, что перейдет сейчас на другую сторону, он обходит машину, открывает переднюю дверцу, и ворвавшийся упругий поток воздуха, уплотненный поездом, издает звук, точно разбилось стекло, и беспорядочно разбрасывает покоившиеся на моих коленях бланки для донесений. От пальто молодого человека, севшего в машину, в нос ударяет запах нафталина. И те несколько минут, а может быть, несколько десятков секунд, пока шел поезд, зрачки этого человека за стеклами очков все уменьшались, голова его все глубже втягивалась в воротник пальто и вся его жалкая фигурка, будто тонкая металлическая пластинка, начала резонировать в такт грохоту поезда. О чем хочет насплетничать этот человек? Еще хорошо, если насплетничать, а вдруг он пришел, чтобы своими россказнями заморочить мне голову? Многообещающий молодой сотрудник… правда, если послушать управляющего, он, исчезнувший, был действительно человеком, какого встретишь не часто.

Наконец поезд прошел. Оставив шум, словно в ухо залетела мошка.

— Какая противная погода.

И точно эти слова приведи в движение киноленту, он ослабил напряжение, сковывавшее его колени, и слегка повернулся ко мне. Когда я щелчком выбросил свою сигарету в приоткрытое окно, он, точно сменив меня, зажал в зубах сигарету и закурил, беспрерывно поправляя сползавшие вниз очки.

— Простите… Видите ли, я вам раньше сказал неправду… простите… и необходимости в этом, в общем-то, не было…

— Наверно, чтобы не рассердить управляющего?

— Возможно… хотя нет, думаю, что по другой причине. Управляющему ведь об этом должно быть точно известно… и все-таки даже управляющий почему-то не говорит правду и делает вид, что ничего не знает… а у меня в душе остался неприятный осадок, укор совести, что ли… будто я в сговоре с ним и предал начальника отдела Нэмуро…

— Не принимайте близко к сердцу. Если то, что вы хотите сообщить, принесет пользу Нэмуро, — прекрасно.

— Нет, никакой пользы не принесет. Я с самого начала знал, что мое сообщение окажется бесполезным. Иначе я бы ни за что не решился сказать неправду. Что бы я ни сообщил вам, все равно это окажется напрасным.

— Напрасным или нет — это уж разрешите мне судить.

— Речь идет об адресате, которому нужно было доставить те самые документы…

— Вы знали?

— Начальник отдела… — Он извлек из внутреннего кармана визитную карточку и театральным жестом помахал ею: — Я услышал и записал для памяти — он звонил по телефону, что доставит какие-то документы. Дня за два до того, как это случилось…

— Вот оно что, член муниципалитета… но что-то я об этом городке почти ничего не слышал.

— Он образован совсем недавно путем слияния нескольких деревень. Я ездил туда, но напрасно… как видите, и мы не сидели сложа руки…

Фраза, которую я уже слышал. Да это фраза брата, сказанная им на автомобильной стоянке… внезапно меня охватило невыносимое раздражение.

— Послушайте, ну а почему на этот раз вы наконец решились чистосердечно обо всем рассказать?

— В каком смысле?

Если бы я знал, в каком смысле, то стал бы я его здесь расспрашивать! Презрительно глядя на скованную, будто накрахмаленную фигуру своего собеседника, включаю радио. Капризный, полудетский голос под аккомпанемент гитары поет:

Больше ничего,
Больше ничего,
Только тебя я вижу во сне,
Больше ничего.

Тасиро, этот молодой человек, глубоко вздохнул, расправив плечи, вытер ладонью запотевшее стекло машины и действительно приготовился что-то сказать. Прямо впереди на дороге стеной вставало пропитанное водой, готовое разразиться дождем небо. Тесная машина, в которой невозможно отгородиться от сидящего рядом, сколько ни отодвигайся… кажется, что стук сердца собеседника слышится из твоей собственной груди… я тоже молча, зло продолжаю ждать…