Анатолий Кузнецов - Продолжение легенды

• Название: Продолжение легенды
• Автор: Анатолий Кузнецов
• Издательство: ДетГиз
• Жанр: Современная проза
• Год: 1959

Эта книга рассказывает о жизни молодых рабочих — строителей Иркутской ГЭС, об их трудовых подвигах.

Автор книги — молодой писатель Анатолий Кузнецов. Будучи еще школьником, он уезжал на строительство в Новую Каховку, работал подсобным рабочим, мостовщиком, плотником. Он много ездил по стране, сменил немало разных профессий. Был он и на строительстве Иркутской ГЭС, работал там бетонщиком, жил в общежитии.

Все, о чем написано в этой книге, автор не только видел своими глазами, но и пережил вместе со своими героями.

---

— Да не спеши, не спеши, подавишься.

— Я вот позвоню начальнику, скажу ему — от них пыль полетит! Он им задаст! Звонил утром, его нет, уехал на задание. Здесь у вас на стройке делишки есть? Ну, я теперь прибыл. Только ша! Мы их выловим, будьте покойны!

— М-да, — сказал Леонид, почесывая затылок. Глаза его смотрели задумчиво, серьезно. — Фу т-ты, изверги, опять омуль без душка! Ах, чтоб вы!..

Я попробовал. Это была обыкновенная свежая рыба.

— Я же хотел тебе показать! Когда она припахнет чуть-чуть — эх, это ж объедение!

— Ничего, зато свинина с душком, — отметил я.

— Ну? — встрепенулся наш мальчишка. — Ну? Безобразие! Стоп! Мы это дело так не оставим. Запишем. Официантка! Какой номер столовой? Фамилия шеф-повара? Не хотите отвечать? Запишем…

Он выхватил пачку истрепанных бумажек, желтый цветной карандаш и начал чертить: «Столовая № 5… обед… безобразия… омуль без душка, свинина с душком…»

Я прыснул и чуть не захлебнулся. Леонид подмигнул:

— Ну, а документы у тебя есть, угрозыск?

— Все есть. Дежурный в отделении отобрал. Ну, я и без них. Мне бы только начальнику позвонить — отдадут все как миленькие. Ух, и влетит!

В столовой было шумно, жарко.

— А это что за бумаги?

— Да так…

— «Продается дом в Кузьмихе с коровой, обращаться: улица Садовая, № 16…» Это чего? «Только по случаю отъезда. Продается коза шести лет, с козленком, дойная, медицинское молоко. Звоните по телефону…» Хозяйством обзаводишься, что ли?

— Да нет! Ну, просто так. Висит, ну, думаю, захвачу, прочитаю.

— Это на столбах-то посдирал?

— Всюду.

— А это… ну и грамотеи, ничего не поймешь… «Хто втирав парасонка мес. 1, 5–2, просба прити забрать». Ну и что ж ты, забрал поросенка?

— Еще не ходил…

— Слушай, а это умно, брат! А? Понимаешь, Толя, он идет по такому объявлению, торгует козу, дом, корову, что-нибудь на пути подхватит, все высмотрит…

— Ну да! Это все для угрозыска! Только ша!

— Только, братец, не похож ты на покупателя или владельца поросенка. Ветер-то под пиджачишком свищет.

— А я не от себя. Тетка меня послала. Больная она, жадина.

— Хо-хо-хо! Силен парень, голова! Ну ладно, а ночевать-то у тебя есть где?

— Я где угодно…

— Ночью холодно. Дождь пойдет или опять тебя за жулика примут. Бери карандаш… Желтый. Это когда дом покупал, подцепил, да? Ну, пиши: «Пятый поселок, барак девять, комната пять». Меня спросишь, Леонида. Приходи ночевать, потолкуем, поужинаем. Может, пристроим тебя. Я тебе скажу так: будешь в бригаде у меня работать — каждый день будешь щи со свининой лопать, а с этим твоим «угрозыском»… В общем, приходи ужинать!

— Спасибо…

— Заходи запросто. Тебя хоть как звать?

— Саня.

— Заходи, Саня. У меня и рубаха найдется.

— Приду.

Мальчишка выскочил из-за стола и, втягивая голову в плечи, кинулся к двери. Леонид задумчиво постучал ложкой:

— Вот какого-нибудь подлеца-пропойцы семья. Драпанул из дома малец и лазит по карманам. А головка у него хорошая…

— Ты думаешь, придет?

— Приде-от! Сколько я уж ихнего брата встречал. Его только погладь, ласку ему покажи. Он ее век не видел…

ПОВОРОТ НА 180 ГРАДУСОВ

Мы вытряхиваем песок из ботинок на самом гребне земляной плотины.

Леонид вызвался показать мне стройку: «Все равно делать нечего, давно я не гулял», — и мы вдвоем полезли по котлованам, по эстакадам. Мы забирались в донные отверстия, сидели в самих агрегатах, там, где скоро будет бурлить вода и вращать лопасти. Карабкались по арматуре, катались на лыже шагающего экскаватора, тряслись в кабине двадцатипятитонного самосвала.

Леньку все тут знают: он бригадир плотников. Шоферы останавливаются, предлагают подвезти его; с экскаваторщиками он договаривается пойти на танцы.

Пыль, жарища, звон, лязг. Я, растерянный, бродил, спотыкаясь, за ним, ничего уже не соображая, не разбираясь, где тут спиральная камера, зачем «засыпают пазуху», а он тащил и тащил, выкрикивая:

— Вот она, плотина! Добра! А это мы на дне моря… Стой, не ходи: там взрывают.

За горами щебня ухали взрывы, взлетали мелкие камни: дробили скалу для шагающих экскаваторов. Я впервые видел все это, мне казалось, что это — кино, во сне, голова кружилась.

Уже совершенно без сил я плюхнулся на гребне плотины. Отсюда все было видно, как на плане. Стройка раскинулась в излучине реки. Тут вырыли глубочайший котлован — целый овраг, ниже дна Ангары — и обгородили его дамбами.

В котловане стоит здание станции — все в лесах, в железе. Над ним по эстакаде ходят шесть портальных кранов. От здания до Ангары протянулась чуть не на километр уже насыпанная земляная плотина, на которой мы сидим. Как только здание достроят, дамбы разрушат — и вода хлынет в овраг-котлован, затопит все. Тогда плотину досыплют до того берега, запрудят Ангару — и она пойдет через станцию, начнет затоплять долину, поднимется до гребня плотины на тридцать метров. Будет море…

Море в центре Сибири…

Я, поневоле взволнованный, стоял, смотрел — и впервые по-настоящему начинал постигать смысл тех удивительных преобразований, о которых я не раз читал, слышал и все равно не особенно разбирался в них. Стройки, гидростанции, новые железные дороги, добровольцы, едущие на целину и в Сибирь… Ветер беспокойства, захватывающий все и вся, ветер продолжающейся эры великих дел и великих открытий!

Кто же это выдумал: «каторжная Сибирь»? Термин из музея! Это же по недомыслию, из-за негодных когда-то средств передвижения! А теперь, когда Сибирь стала близкой и проходимой, в ней началось такое, чего Европа и не видела, о чем и не мечтала. Старая, тесная, обжитая и позастроенная Европа… Тут, на целинных просторах, рубят сразу, огромными ударами, вот как здесь. А ведь это действительно здорово!

На плотине было пустынно и относительно тихо; шумы и звоны неслись снизу, завывание шагающих. Прилетела длиннохвостая серая птичка, села на камешек и разглядывала нас, вертя головкой.

— Плисточка, — ласково сказал Ленька. Он был такой смешной: раскорячился на песке, зажав в руке ботинок, мощный, неуклюжий, с боксерской физиономией и ласковым голосом. — Плисточка… Ах ты, глупунька моя! Интересно тебе, да? Ну, что смотришь?.. Они тут часто летают. Все звери и птицы ушли, а плисточки — нет. Припорхнет к тебе на арматуру, сядет и смотрит: а что это такое люди делают? Хорошая пташка… А в общем, Толя, ты идешь ко мне бригаду.

— Что?

— А что? Не нравится тебе у нас, да? Эх ты, голова! Что там, на Братской-то, делать? Все туда и туда прут, один на одном уже сидят. Да мы туда еще успеем! Вот тут дела! Ангару скоро прудить будем. Быстра она, сильна — во что будет! Оставайся, право, наивный ты человек. Запрудим — поедем вместе на Братскую! Там еще ничего нет, лес рубят, а здесь самое главное. Пошли! Пошли ко мне в бригаду! Вместе жить будем!

— Слушай, да я же не умею и топор в руках держать…

— Научу! Чучело, пошли! Во-он наш блок! Видишь, вон стучат. Вот там и я буду ночью стучать: стук-стук, швяк-швяк, га-а-а!

— Ты, Ленька, в самом деле влюблен в стройку, как в девушку.

— Больше. Ты же ничего не понимаешь… Вона, взгляни, дома, которые я строил. Я же тут с первого дня. Сарай стоял, ты понимаешь?.. Весь лес, вся опалубка через эти руки… А-а! Идешь в бригаду или нет? А то сейчас полетишь у меня вниз!

Я действительно полетел, подталкиваемый им; опять набрали полные ботинки песка, но уже не вытряхивали. Ленька буквально внес меня в дом управления ГЭС, прямо к главному инженеру.

— Но постой, как же так сразу!.. Я же…

— Молчи!.. Инженер!

Он прямо обратился к инженеру, принялся расписывать, что бригаде нужны люди, а я вот из Москвы, со средним образованием, горю желанием, только что приехал, и прочее, и прочее…

Инженер, занятый делами, улыбнулся, бегло взглянул на меня:

— Сейчас, Леня, позарез нужны не плотники, а бетонщики. Четвертый участок, бригада бетонщиков Москаленко. Если согласны, черкните заявление.

Как во сне, под диктовку Леонида я тут же написал: «Прошу оформить меня…» Инженер махнул на уголке: «Не возражаю», — и мы вылетели. Что-то еще заполнили в отделе кадров — без волокиты, без ожидания, молниеносно.

— Вот бумажка, по ней вас поселят. На работу с понедельника, во вторую смену. Получите спецовку.

Мы вышли из конторы, и только сейчас я раскрыл рот. Как? Уже я на работе?.. А Братская ГЭС?

— Говорю же тебе, мы туда еще попадем! — радостно заорал мне на ухо Ленька. — Танцуй, наивный человек, дуракам везет: ты знаешь, что такое бригада Москаленко? Это самая передовая бригада. У них же знамя полгода, никому не отдают!

— Ленька! Но я понятия не имею, что такое бетон!