Ирина Маленко - Совьетика

• Название: Совьетика
• Автор: Ирина Маленко
• Жанр: Современная проза

«Выходящая на страницах Лефт.ру повесть Ирины Маленко «Совьетика» – замечательный пример того, как может в наше время быть продолжена великая реалистическая традиция русской литературы. Это честная, пронзительная книга. В ней есть всё то, по чему мы так стосковались за долгие годы безраздельного засилья в нашей словесности разнообразной постмодернистской дряни. Безжалостная самокритика, искренние боль и стыд гражданина, у которого при его преступном попустительстве лихие проходимцы отняли Родину, способность сопереживать чужому горю как своему – Интернационализм с большой буквы, органическое продолжение «всемирной отзывчивости» русского человека. Настоящий юмор – временами добрый, чаще саркастический, но никогда не надменно-отчужденный, унижающий человека, сверху-вниз, как водится ныне у дорвавшихся до незаслуженной славы гешефтмахеров от литературы. И главное – призыв к борьбе и надежда! Можно смириться с жестокой и несправедливой действительностью, попытаться приспособиться к «новой реальности», можно уйти от неё в «параллельную жизнь», застыть в позе богомола и ждать своего часа, чтобы пробиться в ряды немногих преуспевших и «взять от жизни всё». А можно отказаться существовать по их мерзким правилам, перестать «петь в окрашенном виде», встать на сторону слабых и угнетенных и вступить в долгую, непримиримую борьбу с главным злом нашей эпохи – с капитализмом и империализмом. И обрести цель в жизни, надежду на лучшее будущее для себя и своих детей. Постмодернизм прощается с нами. Да здравствует социалистический реализм!

---

Мы-то мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути. А вот те, у кого бронепоезд уже совсем выбился из сил… Ну, к чему, скажите вы мне, голландцам для защиты своего плоского полуболотистого клочка земли в Европе обучаться боевым действиям в суринамских джунглях? Что, разве хоть одна страна, имеющая джунгли, грозит захватом Гааги?

Как-то недавно довелось мне увидеть старый советский фильм об Афганистане времен Бабрака Кармаля (снятый еще тогда, когда в Таджикистане была своя собственная киностудия) – и вы знаете, каким цветущим, каким современным кажется Кабул того времени по сравнению с Кабулом, «освобожденным» американцами? А солдаты, наши солдаты того времени – разве сравнить их с теми, кого сейчас именуют, бедняжек идиотским словечком «федералы», от которого веет чем-то напоминающим гражданскую войну все в той же Америке! Почти одновременно с тем фильмом видела я и какой-то репортаж о современной Чечне: ребята, не хочу никого обижать, может, это были контрактники (в Советской армии были сверхсрочники, но не контрактники, не «солдаты удачи»!), но те «федералы», которых там показали, были с мутными, ничего не понимающими глазами – вроде Зины с ее бонусом в кают-компании. Вот что поразило меня больше всего, именно эта разница: умные, живые, пытливые глаза советских ребят – и эти осоловелые, без блеска глаза «недоделанных Рэмбо» в банданах, наследников полковника Будаева. Я прекрасно понимаю, кто стоит за спиной у басаевых, подначивает и вооружает их – я не об этом сейчас веду речь, а о том, насколько разительно отличается наша нынешняя армия от Советской. Как будто бы это люди из двух совершенно разных стран, ничем не связанных друг с другом, не имеющих общей истории: те мальчики-«афганцы» и вот эти нынешние «Рэмбо а ля рюсс». А уж чтобы советский офицер торговал боеприпасами и оружием во время войны, да причем поставлял бы их противнику! Теперь понимаете, какого сорта люди громче всех верещат с ненавистью про «дикататуру Сталина»? Нехороший был человек, такому выгодному бизнесу мешал…

Наша армия была не такая, как натовские. Не оккупационно-головорезовская по своей природе. Наша армия была ближе к корейской – армия тружеников и защитников. И работали солдаты Гришиного стройбата на строительстве объектов народного хозяйства, а не офицерских дач.

В то время, когда Гриша служил в своем стройбате, дедовщины в армии почти не было. И уж ни в коем случае – не в таких зверских формах, как сегодня. Так, мелкое хулиганство после отбоя на уровне пионерлагеря (которое Гриша, будучи каратистом, на себе совершенно не испытал). Когда мы приехали к нему в первый раз, и он вышел к нам в форме, он выглядел таким родным – и не потому только, что я по нему так соскучилась, а еще и потому, что он в этой форме был так похож на советских солдат, защищавших нашу с ним Родину, когда мы оба еще даже не родились. А нынешняя форма российских «федералов» – не наша, чужая, почти такая же, как натовская, не форма, «а так, тьфу, одно заглавие»! А ведь, как гласит наша народная пословица, «по одежке встречают»… Ну, и как их встречать, тех, кто расстреливал Белый дом в 1993-м? Тех, кто всю жизнь прослужил под красными звездами, а сейчас служит под власовским флагом? Не знаю… даже если бы я была спортсменкой, я бы совершала круг почета, обернув плечи советским флагом, привезенным с собой: потому что власовско-николаевское знамя – не мое !

Я не сужу ее больше, чем саму себя. Армия наша стала такой же мечущейся и не находящей себя, как и все наше общество. То она совершает марш-бросок в Приштину, внушая этим надежды (как сербам, так и своим людям, дома) – то участвует в совместных учениях с палачами Югославии, которые, оказываются, являются ее стратегическими партнерами. Точно так же, как с началом бомбежек Белграда один российский политик разворачивает обратно свой самолет и не летит в Америку, а через некоторое время другой российский политик едет в Белград, чтобы уговорить Милошевича сдаться…..

Да тут всей стране, а не только армии в пору сказать себе: или снимите крестик, или наденьте трусики! И времени, чтобы принять это судьбоносное решение, у нас остается все меньше и меньше…

Ойшин ждал меня за воротами базы – как заправский супруг. Даже чмокнул в щечку. Я с трудом подавила в себе порыв отдернуться в сторону.

– Ну, как ты там? – спросил он,- Жива?

– Как видишь. Ох, – сказала я, – Столько всего было – не знаю, с чего и начать. Вот только, кажется, мы ни на шаг не приблизились к разгадке того, что нам надо разгадывать. К сожалению.

– Это ничего, – отозвался Ойшин, – Расскажешь что есть. Только не мне сейчас, а Сирше и Орландо. Завтра. На Арубе.

– На Арубе?!- воскликнула я.

– Ну да, а что здесь такого? Насколько я понял, тут и лететь-то всего не больше получаса. Лайнер Сирше на этот раз не заходит сюда, в Виллемстад. И пока тебя не было, от Орландо пришло сообщение, что встретиться нам придется в Ораньестаде. Подумать только, я, ирландский республиканец – и в городе, названном в честь Вильгельма Оранского! Дожил…

– А почему так срочно? Что-нибудь случилось? – перебила я его. Мне было не до ирландской республиканской лирики.

– Насколько я понял, ситуация такая серьезная, что решено еще раз обсудить все, что нам на сегодня известно, чтобы попробовать совершить… как это он там выразился? «Информационно-разведывательный прорыв». Понимаешь, может, что-нубудь само по себе кажется тебе не имеющим отношения к нашей цели, но в совокупности с тем, что известно другим товарищам, складывается уже более отчетливая картина….Официально мы с тобой летим на Арубу на романтический уикэнд. Вот я и практиковался … а ты уже в глаза мне готова была вцепиться!- сказал Ойшин оправдывающимся тоном и неловко засмеялся, – К слову, твой бывший муж улетает обратно в Голландию в воскресенье, так что это даже лучше, если нас здесь еще парочку дней не будет.

– Практикуйся на кошках !- вырвалось у меня. Хотя, конечно, он снова меня не понял.

… Побывать на Арубе было мечтой всей моей жизни. Давней, детской еще мечтой – настолько детской, что сейчас было даже неудобно об этом вспоминать. Не те обстоятельства, чтобы по-подростковому радоваться тому, что я наконец-то увижу родину Бобби. Но на душе все равно потеплело – так, словно встретилась с кем-то знакомым, с кем-то, кто разделял со мной общее прошлое и потому понимает меня без слов.

От Кюрасао до Арубы действительно всего полчаса полета – не успеешь даже отстегнуть в самолете ремни. Так близко – и тем не менее, многое здесь совсем другое, на Кюрасао не похожее. Да, люди на обоих островах говорят на одном и том же языке, но на Арубе даже существуют свои собственные правила его правописания. Здесь своя, другого стиля музыка, которая не очень-то по душе жителям Кюрасао. Да и население на Арубе в основном светлокожее – смесь испанцев с индейцами. Темнокожие арубанцы – такие, как Бобби, – как правило, потомки мигрантов, приехавших сюда с англоязычных островов в поисках работы. Недаром ведь и у Бобби ирландская фамилия (в Ирландии я не преминула выяснить, что Фарреллы родом из маленького городка Лонгфорд почти в самом центре острова).

А еще Аруба плоская – почти как Голландия по сравнению с холмистым Кюрасао -,и климат здесь суше. А пляжи – намного длиннее, и покрыты они золотистым песком, а не сероватым, похожим на наш российский речной, как на Кюрасао. Аруба напоминает мне туристическую глянцевую открытку, а еще – «задний дворик» Соединенных Штатов. Американских туристов здесь гораздо больше, чем на Кюрасао, а арубанская экономика намного сильнее зависит от них. И потому все соответственно подлажено под их вкусы. Арубанцы гораздо чаще вставляют в свою речь английские слова, а многие их карнавальные песни даже вообще двуязычны. И по-английски они стараются говорить с американским акцентом- так, что иногда просто ухо режет. Здесь больше отелей и магазинов, которые величают американским словосочетанием «shopping mall», а бары и дискотеки работают чуть ли не круглосуточно.

Но люди арубанцы такие же, как и их собратья на Кюрасао – славные, гостеприимные, жизнерадостные. «Официально» Кюрасао пользуется дурной славой – якобы из-за преступности, которой там больше, чем на тихой Арубе. Но я на Кюрасао чувствовала себя в этом плане примерно так же, как в роттердамском Ньюве Вестен, где «своих не трогают». Помню,только один раз за все наши 5 лет жизни там какой-то наркоман ударил в метро сеньора Артуро по лицу – до крови. Просто так, без какого-то к тому повода. Голландцы в страхе бросились врассыпную, помочь пожилому человеку никому не пришло в голову. А полиция, задержавшая-таки того наркомана, тут же отпустила его. «У нас нет свободных камер, а сажать задержанных в одну камеру по двое мы не имеем права!» – жизнерадостно объяснили голландские полицейские сеньору Артуро, у которого из носа хлестала кровь, а глаз сразу же заплыл. Дома ему досталось еще и от родного сына: