Робин Шоун - Женщина Габриэля

• Название: Женщина Габриэля
• Автор: Робин Шоун
• Жанр: Эротика

Викторианская Англия. Век разврата и лицемерной морали. И любви, которая однажды приходит в гости к хозяину публичного дома Габриэлю. Вместе со смертью.

Данная книга — самостоятельное произведение о «неприкасаемом ангеле» Габриэле, друге главного героя из романа «Любовник».

Перевод и редактура: любительские.

---

На её лице застыло выражение неподдельного потрясения.

Миссис Коллинз только что узнала, что в каждой семье есть секрет. Скелетом в её шкафу оказался брат.

Габриэль развернулся и вышел из дома Делани.

Он вспомнил Викторию и липкое касание её языка, когда она разделяла с ним вкус его семени. Вспомнил написанные Делани письма — соблазняющие послания с обещаниями удовольствий и защиты.

Подчерк отличался от подчерка человека, написавшего записку на шелковой салфетке. Но возможно, что на салфетке писал не второй мужчина.

Джеральд Фитцджон сидел за его столом.

Записку на шелковой салфетке мог написать Джеральд Фитцджон.

Не важно.

Делани. Второй мужчина.

Мужчина отправился за гувернанткой.

Мужчина собирался получить Викторию. Сегодня.

В желтом тумане светили две лампы.

Габриэль резко остановил проезжавший мимо кэб.

Поездка по туманным улицам была бесконечной. «Он сказал, что отправился за гувернанткой», — пели колеса кэба.

«Я хотела, чтобы вы ко мне прикоснулись… Это подписывает мой смертный приговор?»

Габриэль выпрыгнул из экипажа, как только тот остановился.

— Эй, начальник! — кричал кэбмен, — Ты мне должон два шиллинга!

Габриэль не стал останавливаться, чтобы заплатить.

Зазвонили часы Биг Бена, восемь длинных ударов лениво разорвали покрывало тумана. Через час откроются двери дома.

Габриэль воспользовался личным ключом и быстро прошел внутрь. Желтые язычки тумана растворились в темноте. Он шел на запах полироли из пчелиного воска, жареной баранины и опасности.

Хрустальная люстра наверху гостевой лестницы рождала обманчивые резкие тени в глубине гостиной. Белые шелковые скатерти выглядели спящими приведениями. Одна-единственная свеча освещала темноволосого мужчину за последним столом. Черное шерстяное пальто висело на спинке стула атласного дерева, черный шелковый сюртук облегал белый жилет. Он наклонил коньячный бокал, длинные, покрытые шрамами пальцы баюкали потеплевший хрусталь. Человеческая плоть и стекло в отсветах пламени.

Габриэль почувствовал, что его заполняют прежние эмоции, которые Виктория так быстро сумела вытащить на поверхность.

Любовь. Ненависть.

Желание быть ангелом. Потребность защитить ангела.

Понимание того, что такой нищий, как он, никогда не сможет стать ангелом.

Вместе с чувствами вернулись воспоминания о сводящем живот голоде. О холоде, от которого немела кожа. О бедности, которая рушила социальные барьеры. О страсти, которая никогда не вспыхивала.

Для Майкла спасением был секс, а для Габриэля спасением стал темноволосый мальчик с фиалковыми глазами.

Габриэль бесшумно пересек толстый шерстяной ковер, малиново-красный цвет которого казался темнее в колеблющихся тенях.

Со стороны кухонной лестницы донесся женский смешок, — горничная флиртовала с официантом.

Майкл сидел в одиночестве, так же, как когда-то в доках Кале.

Габриэля пронзило сожаление о двадцати семи годах, протянувшихся между двумя тринадцатилетними мальчиками и сорокалетними мужчинами. Он остановился за пределами круга света от свечи.

— Я думал, что сказал тебе не появляться здесь снова, Майкл.

Гулкий отзвук его голоса эхом раздался в гостиной. Напоминание о других домах, других салонах.

Через час дом Габриэля будет переполнен проститутками и их клиентами. Запах табачного дыма и дорогих духов скроют запахи полироли из пчелиного воска и жареной баранины. Ароматы дома превратятся в запахи таверны.

На миг Габриэль представил поместье Майкла и его городской дом. Они пахли розами, лилиями и гиацинтами. Аромат живых цветов скрывал пронизанное смертью прошлое.

Майкл глотнул бренди, перед тем как поставить хрустальный бокал на стол.

— Ты не читал сегодняшнюю газету, Габриэль.

— Прости, mon vieux, — иронично сказал Габриэль. — Я был занят.

Внизу его люди заканчивали ужинать. Для одних из них день заканчивался, для других — начинался.

Виктория еще спала?

Будет ли она рада снова увидеть его в своей постели?

Как Делани намеревался её забрать?

Фиалковые глаза спокойно оценивали Габриэля.

— Ты дрался.

— На улицах опасно. — Габриэль уклонился от ответа. От удара дворецкого щека пульсировала. Он легко сжал серебряный набалдашник трости, которая тростью не была. — Всегда найдется кто-то, кто захочет взять чужое.

Янтарный бренди плескался о стенки хрустального бокала. Шрамы на руках Майкла не отняли ни его знаний, ни способности доставлять удовольствие женщинам.

— Кто он, Габриэль?

Внутри Габриэля забился страх, как пойманный в клетку зверь.

Майкл не остановится, пока не узнает правду.

Второй мужчина не остановится, пока не умрут оба ангела.

Но из них двоих ангелом был только Майкл.

Виктория — одна из всех живущих — знала об этом.

Жизни Майкла и Габриэля были в её руках.

— Он — второй мужчина, который насиловал меня, Майкл, — ответил Габриэль, играя игру и понемногу умирая с каждой пробежавшей секундой.

Если он пойдёт сейчас наверх к Виктории, то Майкл последует за ним, и правда выплывет наружу.

Габриэль не мог убить Майкла, но правда убьёт Габриэля.

С кухни послышался мужской смех.

Янтарное бренди кружилось и кружилось в хрустальном бокале.

— Она прикоснулась к тебе, Габриэль.

Габриэль вспомнил мокрые, прилипшие к телу волосы Виктории, её сияющие от страсти ясные голубые глаза. То, как Виктория улыбалась, услышав французские эвфемизмы мужских яичек.

Руку Виктории, тянувшуюся к его руке.

— Она прикоснулась ко мне, Майкл, — нейтрально сказал Габриэль.

Он готов убить за удовольствие прикосновений Виктории.

Желтый огонь плескался в бокале.

Во вспышках света глаза Майкла мерцали фиалковым блеском.

— В сегодняшней статье «Таймс» на первой полосе детально описываются самоубийство и убийство.

Габриэлю не было нужды спрашивать о личностях жертв. Второй мужчина расправился с Торнтонами.

Замки легко открывались.

Делани или второй мужчина могли проникнуть в дом, пока слуги заняты чем-то другим.

— Газеты всегда расписывают подробности убийств и самоубийств, — колко сказал в ответ Габриэль, — иначе их никто не купит.

— Сэр Невилл Джеймисон застрелен в голову.

Удивление пробежало по позвоночнику Габриэля. Невилл Джеймисон был сквайром, ему было далеко за шестьдесят. Он никогда не посещал дом Габриэля.

Габриэль пожал плечами, выражая безразличие, которого он не чувствовал.

— Не повезло.

Майкл продолжал перекатывать бренди в бокале, фиалковые глаза изучали, хрусталь блестел, плескалась янтарная жидкость.

— У него поместье в Дувре.

Габриэль застыл.

Кошмар начался в Дувре двадцать девять лет тому назад. Через два года Майкл сбежал и забрался на судно, причалившее в Кале.

Если бы Майкл не убежал, Габриэль никогда бы его не встретил. Если бы он не встретил Майкла, то не встретился бы со вторым мужчиной. И умер бы от голода и болезней. Или от ножа и дубины.

Габриэль был обязан Майклу всем.

— Я не знаю Невилла Джеймисона, — честно признался Габриэль.

Фиалковые глаза Майкла настороженно выискивали трещину в броне Габриэля.

— Джеймисон был соратником моего дяди.

Соратником.

— Как ты об этом узнал? — резко спросил Габриэль. Его отчужденность испарилась.

— Энн прочитала в газете. — Колебался свет свечей, янтарный водоворот кружился, фиалковые глаза сверкали. — И рассказала мне.

Поместье Энн Эймс, как и дяди Майкла, было расположено в Дувре. Она должна была знать.

Габриэль пытался собрать воедино кусочки игры, начатой вторым мужчиной.

Он убил сквайра из Дувра. Но зачем?

— И кто, по сообщениям, убил Джеймисона? — напряженно спросил Габриэль.

— Леонард Форестер.

Имя архитектора, воссоздавшего дом Габриэля.

Текущий по венам Габриэля страх скрутил живот.

Газета ошибалась. Форестер не кончал жизнь самоубийством, его убили.

Оба этих человека были связаны со вторым мужчиной. Но как?

— Зачем ему убивать Джеймисона?

— Леонард Форестер — архитектор, — сказал, наблюдая за реакцией Габриэля, Майкл. — Фирма, в которой он работал, принадлежит Джеймисону.

Габриэль вспомнил… как проснулся от чьего-то взгляда. Оставшийся в его комнатах запах.

Доклад Джона о том, что он узнал в клубе «Ста Гиней»… «Ленора подвела и Джеральдину, и его самого… и он не видел Ленору с тех пор».

Ленора… Леонард.

Леонард Форестер отстроил дом Габриэля заново. Он построил секретный проход для второго мужчины.