Маркус Кларк - Осужден пожизненно

• Название: Осужден пожизненно
• Автор: Маркус Кларк
• Издательство: Издательский центр «ЭЛЬ-ФА»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-88195-116-6

Роковое стечение событий, фантастическое переплетение судеб, приключения героев романа на корабле и на острове, оказавшемся необитаемым, жажда богатства, коварство и безграничная любовь, впечатляющая образность описаний, присущих «пиратским» романам, заставляют думать читателя, что все прочитанное – чистый вымысел автора. И тем не менее, к реальности нас возвращают глубина и психологизм человеческих переживаний, а также свидетельство самого автора, что «события и факты поистине чудовищны и трагичны, но моей целью было показать их, ибо все он происходили в действительности».

Роман «Осужден пожизненно» – самый известный среди австралийских романов XIX века. Был экранизирован.

---

Тем временем остров, как положено, известили, и так безупречна была сигнальная система, придуманная губернатором Артуром – зачинателем всех реформ этого каторжного поселения, что до полудня следующего дня все сигнальные посты на побережье уже знали, что № 8942 и т. д. и т. п., осужденный пожизненно, незаконным образом оказался на свободе. Это известие, впоследствии подкрепленное заметкой в газете под названием «Дерзкий побег», было услышано и далеко за пределами острова, но мир не был обеспокоен тем, что королевская шхуна «Мэри Джейн» отплыла в Порт-Артур без Руфуса Доуза на борту. Зато двое или трое людей сильно встревожились. Майор Викерс весьма негодовал на то, что его хваленая система замков и решеток оказалась столь легко преодолимой, несмотря на ее безусловную надежность; столь же сильно огорчились господа Дженкинс, Скотт и K°, временно отстраненные от должности и находившиеся: под угрозой окончательного увольнения. Мистер Микин был страшно напуган тем, что опасное чудовище бродит на свободе где-то невдалеке от его священной персоны. Сильвия проявляла признаки сильного беспокойства, тем более опасного, что она тщательно старалась его скрыть, а капитан Морис Фрер впал в отчаянную, безумную тревогу. Он поскакал прямо от бараков и до наступления полной темноты прочесывал окрестности по обеим сторонам, дороги, ведущей на север. Чуть занялась заря, он был уже снова в горах вместе с собакой-ищейкой, он обследовал дикие заросли, лощины, ущелья, пока не обессилел вконец. Он объявил об удвоении награды за поимку и сам допросил ряд подозрительных лиц. Было известно, что он проводил инспекцию тюрьмы за несколько часов до побега, и его неутомимость в поисках была приписана его служебному рвению и досаде.

– Наш дорогой друг чувствует, что его репутация поставлена на карту, – сказал Сильвии за рождественским обедом будущий капеллан Порт-Артура. – Он так гордится своим знанием этих несчастных, и ему неприятно, что один из них перехитрил его.

Однако, несмотря на принятые меры, обнаружить Доуза не удалось. Толстый хозяин отеля «Звезда"» был последним, кто видел его. Промчавшаяся мимо фигура в желтой одежде, казалось, совершенно растворилась в теплом летнем дне, словно канув в непроглядную ночную тьму.

Глава 38 ПИСЬМО ДЖОНА РЕКСА К ОТЦУ

«Небольшое общество», которое майор Викерс упомянул в беседе с мистером Микином, неожиданно оказалось довольно большим. Вместо тихого обеда в кругу домочадцев, а также жениха дочери и священника, как это было задумано, в дом к майору Викерсу прибыли две дамы – миссис Протерик и миссис Джелико, а также мистер Мак-Наб из гарнизона и мистер Паунс из администрации. Его скромный рождественский обед превратился в званый вечер.

Разговор вертелся вокруг волновавшей всех теми.

– О Доузе нет известий? – спросил мистер Паунс.

– Пока еще нет, – сухо ответил Фрер. – Но недолго ему придется погулять на свободе. Я отправил в горы больше десятка солдат.

– Полагаю, что каторжнику удрать от властей трудно? Не так ли? – осведомился Микин.

– О, нам вовсе не обязательно его ловить, – ответил Фрер, – если вы это имеете в виду. Он просто подохнет с голоду. Времена бродяжничества и грабежей в буше уже миновали, и теперь беглецам там нечем поживиться.

– Да, конечно, – подтвердил мистер Паунс, с жадностью поглощая суп. – Можно сказать, что этот остров специально избран провидением для каторжных поселений; несмотря на прекрасный климат, здесь очень мало растений, пригодных для поддержания жизни.

– Мое мнение, – сказал мистер Мак-Наб, обращаясь к Сильвии, – что, когда бог создавал Землю Ван-Димена, о дисциплине каторжников он не думал.

– Я с вами вполне согласна, – отозвалась Сильвия.

– Не знаю, – вмешалась миссис Протерик. – Мой бедный мистер Протерик часто говаривал, что этот остров так восхитительно бесплоден, как будто рука всевышнего предназначила его для постройки каторжных бараков на побережье.

– Да, Порт-Артур таков, что лучше не придумаешь, даже если бы он был создан специально для этой цели, – сказал Фрер. – От Тэнби до Святой Елены здесь нет ни клочка земли, где человек мог бы найти что-нибудь для пропитания. А западное побережье еще хуже. Клянусь вам, сэр, что в старые времена, насколько я помню…

– Между прочим, – прервал его Микин, – я могу кое-что показать вам. Признание Рекса! Я нарочно захватил его с собой.

– Признание Рекса?

– Да, отчет о его злоключениях после того, как он покинул Макуори-Харбор. Я собираюсь послать его епископу.

– О, мне хотелось бы взглянуть на него, – сказала Сильвия, покраснев. – История этих несчастных людей меня очень интересует. – Это запретная тема, малышка.

– Нет, папа, далеко уже не запретная. Теперь это не волнует меня так, как раньше. Дайте мне прочитать, мистер Микин!

– Сплошное вранье, должно быть, – сказал Фрер, нахмурившись. – Этот мерзавец Рекс не мог бы сказать правду даже ради спасения своей жизни.

– Вы неправильно судите о нем, капитан Фрер, – возразил Микин. – Не все каторжане так погрязли в пороке, как Руфус Доуз. Мне кажется, что Рекс искренне раскаивается, и он написал очень трогательное письмо своему отцу.

– Письмо? – воскликнул Викерс. – Вы же знаете, что, согласно Королевским предписаниям, запрещается отсылать письма арестантов без предварительного контроля администрации.

– Я знаю это, майор, и именно поэтому принес его с собой, чтобы вы могли сами прочесть его. Как мне кажется, оно проникнуто духом подлинного благочестия.

– Дайте-ка взглянуть на него, – сказал Фрер.

– Вот оно, – сказал Микин, вытаскивая конверт. – И когда вы его распечатаете, я попрошу у дам разрешения прочесть его вслух. Оно чрезвычайно интересно.

Леди Протерик и леди Джелико обменялись изумленными взглядами. Как можно даже помыслить о том, чтобы письмо каторжника представляло интерес! Сразу видно, что мистер Микин новый человек в этих местах.

Фрер, вертя конверт в руках, прочел адрес: «Мистеру. Бликсу для Джона Рекса-старшего, Бишопсгейт-стрит, 38, Лондон».

– А почему он не мог написать прямо своему отцу? – спросил Фрер. – Кто такой этот Бликс?

– Я слышал, что это почтенный купец, в конторе которого злосчастный Рекс провел дни своей юности. Он, как вы знаете, имеет неплохое образование.

– Образованные арестанты всегда самые опасные, – заметил Викерс. – Джеймс, принесите еще вина. Вообще-то мы здесь не произносим тостов, но поскольку сегодня сочельник… За здоровье ее величества королевы!

– Правильно! – подхватил Морис. – За здоровье ее величества!

После этого верноподданнического тоста, восторженно поддержанного всеми, Викерс предложил выпить «за здоровье его превосходительства сэра Джона Франклина», что также было принято с должным почтением.

– А теперь поздравляю всех с рождеством и желаю счастливого Нового года, – сказал Фрер, все еще держа письмо в руке. – И да благословит нас бог.

– Аминь! – благоговейно отозвался Микин. – Будем надеяться на божью волю. А сейчас, леди, вернемся к письму. Признание я прочту вам после. – И, распечатав конверт, этот труженик, на ниве господней с радостью взирающий на ростки брошенных им в землю зерен, начал чтение:

«Хобарт-Таун, 27 декабря 1838 года.

Дорогой отец!

Среди всех случайностей, перемен и превратностей моей пестрой жизни передо мной ни разу не стояла задача столь мучительная для моих смятенных чувств, как нынешняя – а именно, обращение к Вам из моей опоясанной морем тюрьмы, этого печального места, на прибрежном песке которого я стою, как символ жизненного краха, гонимый враждебными ветрами судьбы в пределы мрачного отчаяния, в водоворот страдания и горя».

– Поэтично! – сказал Фрер.

«… Я похож на гигантское дерево, выдержавшее немало суровых бурь и вьюг, но теперь – увы! – превратившееся в засохший ствол, у которого обрублены все зеленые и нежные ветви. Хотя я ближусь к среднему возрасту, я не занимаю почетной должности, внушающей людям доверие и уважение. Нет! Вскоре я облачусь в одеяние падших и буду носить на себе клеймо позора: „П. А.“, что означает – „Порт-Артур, пристанище преступников“.

– Бедный человек! – вздохнула Сильвия.

– Трогательно, не правда ли? – сказал Микин и продолжал:

– «Мне разрывает сердце и ранит душу мысль, что я низринут к отбросам общества и кинут в их среду. Мое нынешнее состояние и образ жизни прекрасно и точно отражены в 102-м псалме, в стихах от 4-го до 12-го включительно, которые, дорогой мой отец, я прошу Вас прочесть прежде, чем Вы продолжите чтение этого письма».

– Стоп! – сказал Фрер, вынимая записную книжку. – Что это за псалом? Прочтите-ка еще раз цифры.

Микин послушно перечел, и Фрер усмехнулся. – Продолжайте, – сказал он. – Я потом объясню вам кое-что в этом письме.