Хамза Есенжанов - Яик - светлая река

• Название: Яик - светлая река
• Автор: Хамза Есенжанов
• Жанр: История

---

- Эй, женеше, если бы ты только видела, как Молда-бала целовал сестру учителя!.. То и дело обнимает и целует! Обнимает и целует!.. "Кайным-ау, говорю ему, - ты бы хоть меня постыдился". А он даже и глазом не моргнул. Отвечает: "Чего мне тебя стыдиться, ты же мне приходишься женге..." Каковы теперешние джигиты, а? Ни стыда у них, ни совести. Молда-бала учился-то у русских. В прошлом году, когда он приезжал на побывку, только и было разговоров что о его волосах да кудрях. Нынче вот, видишь, говорим, как он целуется с нашими девушками среди бела дня. А в следующем году, поверь мне, женеше, будем распевать песни на его свадьбе...

- Что ты говоришь, неужели он целовался?.. - встрепенулась Маум. Отодвинув в сторону белье, она внимательно посмотрела на Хадишу. - А наши, наши-то мужья - никогда ведь нас не целовали! Ты, наверное, что-то путаешь, Хадиша: неужели Молда-бала сделался русским? Сын Баркина никогда не женится на дочери Баркина.

- Ойбой-ау, станет он разбираться в родословной!..

- Да ну тебя, неужели уж он такой вероотступник?

- Вера сама по себе, а Молда-бала сам по себе... Ты бы только послушала, как он разговаривал с кайнагой! "Все эти муллы с аллахом на устах, - говорит, - чревоугодники, корыстолюбцы! В Коране записано: "Помогай бедному, не обижай ближнего". А я, говорит, не видел ни одного муллы, ишана или хазрета, чтобы он помогал своим бедным родичам!.." Ничего путного ему на это кайнага не мог ответить, а ведь он человек умный и толковый. Мужчины во всем разбираются...

- Ты, наверное, выдумываешь все, - возразила Маум. - Неужели сестра моего кайным - учителя - войдет невесткой в дом хаджи? Бетим-ау, какой срам! Ведь они и соседи и родственники. Как же это можно так, чтобы родственники стали называть друг друга сват и сватья, зять и невестка? Конец света наступает, что ли? Недавно мне говорили, что какие-то родичи Ашибек и Мяшибек затеяли между собой вражду и дерутся... Да-а, наверное, еще не то увидим, когда начнется светопреставление. Родные братья поженятся на родных сестрах!..

- Не Ашибек, женеше, а Бальшебек, - поправила Хадиша, стряхивая белье, и развешивая его на зеленые кусты. - Правду говоришь: по теперешним временам всего можно ожидать. Слышала я, будто сам учитель сказал Молда-бале: "Никто вам не станет поперек дороги, лишь бы между вами самими согласие было".

- Милая моя, что это за срамота? Разве можно идти против обычаев и делать, что кому взбредет в голову? Ведь мы до сих пор стесняемся посмотреть на мужа при людах. Неужели мы это делаем оттого, что стесняемся людей? Или разве мы несогласно живем с мужьями? Просто из приличия. А как же иначе?.. Учитель должен знать все это. А если он сам не знает, так чему же он учит наших детей?

- Верно ты говоришь, женеше, что мы стесняемся взглянуть на мужа при людях. Когда деверь, например, приходит к нам, я даже стесняюсь разливать чай. Засиделся как-то деверь у нас, а мой говорит мне: "Катын, стели постель!" Прямо так и сказал. Веришь или нет, женеше, я чуть не сгорела со стыда, готова была сквозь землю провалиться. Так мне неудобно стало, что я выбежала тогда из юрты. А после, как деверь ушел, я говорю своему: "Как только у тебя язык поворачивается заставлять меня при девере стелить постель? Стыд-то какой!.." А он спокойно: "Чего стыдиться, первый день с тобой живем, что ли, слава аллаху, восьмой год идет, как вместе. Или ты думаешь, деверь не спит со своей женой?.." Он всегда так - бухнет что-нибудь необдуманно, а ты сгорай со стыда. Хоть и живем мы с ним восьмой год, а я никогда ему грубого слова не сказала, ни в чем не упрекнула его. А ведь нынешняя молодежь, смотреть противно, какая развязная и самовольная... Плохо ли, хорошо, но мы строго придерживаемся старых обычаев.

- Знаешь, о чем я сейчас подумала, Хадиша, - перебила Маум, кончив отжимать цветную скатерть с бахромой. - Ты говоришь, поженятся они, а мне кажется, что сын нашего кайнаги-хаджи просто балуется с ней, и все.

- Неужели он такой?

- Кто их, мужчин, знает, попробуй разгадай, о чем они думают. За мной тоже один мой двоюродный брат пытался ухаживать. Перед самой свадьбой поехала я к дяде погостить, так вот сын этого дяди и стал подкатываться ко мне.

- Да что ты говоришь, женеше! Ты ведь об этом никогда не рассказывала.

- Клянусь аллахом! Не видеть мне сегодня заката, если вру. Спали мы в юрте. Слышу: подползает ко мне ночью... О создатель! Прости меня, грешную! К чему я это вспоминаю... Да, подполз, значит, и давай нашептывать разные любовные слова. Я ему: "На грех наводишь". А он свое "Женюсь, говорит, на тебе, вот моя душа, вот моя совесть". О создатель! Ведь знал же, что я уже засватана и со дня на день должна состояться моя свадьба. Что ни говорю ему, ни слушает. Затвердил одно: "Женюсь на тебе!.." - и все. Вот так же, наверное, и Молда-бала хочет побаловаться со своей двоюродной сестренкой... Загипа - совсем еще глупенькая, девчонка, вот он и крутит ей голову. Клянусь аллахом, что это именно так.

- Чем же у вас тогда кончилось с дядькиным сыном, а? - спросила Хадиша. Она с любопытством взглянула на Маум: "Что это она сегодня разоткровенничалась, обычно от нее слова не добьешься?.."

- Прогнала я его, только уж теперь не помню, что тогда ему сказала. О всевышний, не гневайся на нас за нашу греховную болтливость. Дотошная же ты, Хадиша, заставляешь говорить, что не дозволено... Может быть, ты все это выдумала про сестру учителя и Молда-балу? Ведь Загипа еще совсем дитя, да к тому же и сирота. Живет она у невестки, а невестка - что злая мачеха. Трудно приходится бедной девушке, - докончила Маум и покачала головой.

- Да, женеше, ты слышала, что на вечеринке-то было, а? На той вечеринке, что в честь приезда кудаши* Менди-кыз устраивали? Менди-кыз замуж выходит, приезжала повидаться с родственниками... Так вот, посадили на вечеринку рядом с ней Жартая, сына бывшего волостного управителя, а она с ним даже и разговаривать не захотела. Все с Молда-балой заигрывала. Жартай обиделся и чуть было не поднял скандал. В самый разгар вечеринки ушел и увел с собой своих сестер. А после-то что было?!. Когда кудаша уехала, Шолпан наша с Молда-балой закрутила. Загипа узнала об этом и с тех пор не разговаривает с Шолпан. А ведь какими они были подружками! Говорят, Макка даже грозилась, что расскажет о проделках Шолпан ее мужу - девятилетнему Сары. Нашла же чем пугать. Какой Сары муж, у него еще молоко на губах не обсохло. А Шолпан-то, Шолпан - отчаянная женщина, она еще и с Аманкулом любовь крутит.

______________

* Кудаша - сватья.

- Между прочим, нашего Молда-балу следовало бы женить на кудаше. Менди-кыз - хорошая девушка. Сказывали, что она недолюбливает своего жениха и выходит за него не по своей воле. Кто-то мне говорил, что собственными ушами слышал, как она жаловалась на свою судьбу учителю.

- Правда ли это? Что-то мне не верится. Она - девка с характером, большая привередница. Не дай аллах, если такая вдруг попадет в наш аул. Пусть выходит за кого угодно, только не за наших джигитов.

- Напрасно на нее люди наговаривают. Менди-кыз - дочь довольно состоятельного человека. Она училась в школе, а Хакиму как раз такая и нужна.

Быстро разлетелась молва по всем окрестным аулам о том, что Хаким собирается жениться на сестре учителя. Эта новость вызвала разные толки; одни недоумевали, другие были явно против этого брака, а третьи, которые, очевидно, ничего не знали о родственных связях между Хакимом и Загипой, с одобрением относились к их намерениям.

3

Как-то совсем недавно в аул учителя Халена приехала погостить кудаша Менди-кыз. В честь ее молодежь устроила вечеринку. Пригласили почти всех джигитов и девушек из окрестных аулов, расположившихся на летовку в междуречье. Это и была как раз та вечеринка, о которой вспоминали Маум и Хадиша у пруда.

Едва зашло солнце и первые вечерние тени поползли по траве, к юртам Халена стала стекаться молодежь. Приезжали группами и поодиночке, верхами и на подводах, и вскоре обе юрты до отказа наполнились гостями. Оживленно было во всем ауле, как на Джамбейтинской ярмарке.

Возбужденные и радостные гости, с нетерпением ожидая начала веселья, громко переговаривались между собой, делились новостями, шутили и смеялись. Девушки, шелестя подолами шелковых платьев и позвякивая серьгами, таинственно перешептывались, лукаво посматривая на джигитов. Влюбленные пары обменивались молчаливыми, только им одним понятными загадочными взглядами. Кокетливые и говорливые молодайки, ловя на себе робкие взгляды джигитов, весело щебетали, изощряясь в острословии.

Возле юрт шумела ватага ребятишек. Как юркие чебаки, они ныряли между толпившимися гостями и на окрики отвечали звонким смехом. Маленький Адильбек пробрался в юрту. Прижавшись головой к решетке, он пристально и чутко, как старый сайгак, стал наблюдать за братом. Он видел, как девушки украдкой бросали на Хакима нежные взгляды, и это радовало гордого мальчика. Адильбек думал о том, что придет время, и он станет таким же, как брат, образованным и красивым, и на него будут заглядываться девушки; мысли мальчика витали где-то под самым куполом юрты. "Мой брат - самый красивый и умный джигит", - оглядев всех присутствующих в юрте, подумал Адильбек. Он по пальцам сосчитал, сколько было гостей из других аулов. Почти все джигиты и девушки, кроме кудаши, были ему знакомы. Кудаша Менди-кыз сидела на почетном месте, рядом с Загипой и Задой. Желтый свет подвешенной к шанраку керосиновой лампы хорошо освещал ее круглое красивое лицо с тонкими бровями, открытым прямым лбом и родинкой на щеке. Родинка на щеке Адильбеку показалась знакомой. "У кого же я видел на щеке точно такую же родинку? вспоминал он. - А-а, у Макки... Значит, Менди-кыз и Макка - сестры. Конечно, они так похожи друг на друга, как две капли воды. И глаза у них одинаковые, большие и черные, как смородина... Пойду позову ребят, чтобы посмотрели на кудашу..." Адильбек отошел от решетки и стал протискиваться к выходу.