Алексей Махров - Господа из завтра

• Название: Господа из завтра
• Автор: Алексей Махров
• Жанр: Книги

---

– Вот что, Владимир Альбертович. У себя все еще раз внимательно изучишь. Но пока скажу главное: из доклада ясно следует, что проведи я сейчас не то, что половину запланированных реформ, а хотя бы пятую их часть, то Россия в конце XIX века получит прямо под Питером Чечню XXI!

Альбертыч молчит, всем своим видом ясно показывая: "Я-то здесь причем?"

– Альбертыч, очень тебя прошу: проверь все сам. И дай мне отчет: так ли плохо, или у страха глаза велики? Трех недель хватит?

Он кивает, и молча, не сказав ни единого слова, покидает квартиру через черный ход. Вот, блин, "железные люди!" "Гвозди бы делать из этих людей…"

… Но в одной проблеме, обозначенной Гейденом, я не имею оснований сомневаться. А именно, в проблеме языка. Я связываюсь с МИДом, и вызываю к себе Ламздорфа, будущего министра, а ныне – директора канцелярии министерства и одного из ближних помощников Гирса. Ну, а пока он не явился, придется идти к царю. У меня к нему вопросы накопились…

– … Вот что, Владимир Николаевич, я осознаю все сложности с созданием курса финского и шведского языков, однако совершенно не понимаю: как это министерство находит возможным противиться воле государя?

Перед Ламздорфом на столе лежит с кровью выдранный из Александра III рескрипт о создании офицерского курса западных языков. Мы с самодержцем битых два часа орали друг на друга, но, в конце-концов, он признал мою правоту и рескрипт подписал.

Ламздорф снова начинает причитать про нехватку кадров, про отсутствие должного финансирования, про напряженность в остальном мире… Ох, мама моя, мама! Сколько ж это сажать-то придется? Короче, сам того не подозревая, этот парень уверенно занимает свое почетное место в будущих проскрипционных списках.

Все же, перед уходом, Ламздорф, стеная и причитая, выдает обещание, что через год на-гора будет выдано не менее тридцати специалистов, способных к обучению других. Ладно, пока сойдет.

Печальный директор канцелярии МИД удаляется. Скользнув взглядом по настольным часам, я, с опозданием вспоминаю, что вот уже час, как я должен был вместе с Мореттой прибыть к венценосной маменьке. Что-то связанное с последними деталями свадьбы. Та-а-ак… Ну, ты, мужик, попал. Значит, опять придется утешать мою ненаглядную. То есть, до вечера она будет дуться, потом, медленно, но верно, начнет менять гнев на милость, потом… сейчас об этом лучше не думать, дабы не заводиться раньше времени, но сам процесс примирения идет в горизонтальном положении. Так что прощай ночной сон. Нет, я не против, я очень даже за, только вот не спать уже вторую неделю… И что ж это я – не Наполеон? Тому, вредному корсиканцу, двух часов сна хватало. А мне – никак. Э-эх! А ну ее, маменьку! Все одно я уже опоздал, и отдуваться мне придется изрядно. Совсем не пойду! Лучше уж я сейчас пару часиков покемарю, так хоть к вечеру в себя приду. А ненаглядной совру, что важные государственные дела задержали…

… Ого! Давненько я такого не видал. Вся пунцовая от смущения в кабинет заявилась фрейлина дорогой маменьки и самым нахальным образом вырвала меня из цепких лап Морфея. Смущается она, разумеется не потому, что меня разбудила, а потому, что рядом с ней стоят подъесаул-атаманец и поручик императорских стрелков. И морды у этих ребят довольные, как у котов после плотного общения с горшком сливок. Ну, не дай вам бог, если узнаю, что снова обыскивали… Было у меня тут пару раз, когда нахальные караульщики обыскивали приходивших с каким-нибудь поручением фрейлин. Не, не то, что бы уж очень нагло, но все же… Охальников, я, ясный день, взгрел по самое, по не балуйся, строго-настрого запретил подобные игрища впредь, но…

На всякий случай я исподтишка показываю обоим гаврикам кулак. Ох ты, еще и изумляются! Ну, оболтусы, я вам завтра покажу, как водку пьянствовать и безобразия нарушать… Планы завтрашней мести я уже додумываю, шагая в теплой компании из пятерых офицеров к матушке.

Рассказывает принцесса Виктория фон Гогенцоллерн (Моретта)

Точно на иголках она вот уже пятнадцать минут не могла усидеть спокойно. Сейчас они с Ники пойдут к императрице Марии Федоровне, обсуждать все детали предстоящей свадьбы. После тех страшных известий императрица стала относиться к ней куда благосклонней, чем раньше. Вот и теперь, одна из ее фрейлин, чья близкая родственница – в свите императрицы, шепнула ей, что день свадьбы уже назначен, и что он будет очень скоро… Ники все не было, и, тяжело вздохнув, она отправилась к Марии Федоровне одна. В смысле, без цесаревича.

Несмотря на то, что в последние дни государыня-императрица относилась к ней, как к родной дочери, встретила она ее, как ни странно, не ласково. Жестом отпустила фрейлин и молча прошлась по комнате. Затем, встав перед ней, вперилась прямо в глаза тяжелым, цепким взглядом:

– Послушайте, ваше высочество. До меня дошли крайне странные и неприятные слухи…

Покраснев как маков цвет, она слушала описание их с Ники ночей. Боже, хорошо хоть, что без некоторых подробностей. Глаза застилали слезы, предательскими ручейками бежали по щекам. Наверное, увидев их, императрица смягчилась:

– Ну, девочка, ну… – она платком промокнула ей лицо. – Я абсолютно убеждена, что ты не виновна. Это все Ники, – она погрозила кулачком куда-то в пространство. – В последнее время он стал совершенно несносен, а то, что он может добиться всего, чего захочет, – неожиданно в ее голосе прорезалось нечто похожее на гордость, – в этом у меня лично нет ни малейших сомнений. Кстати, почему он не явился? Набедокурил, а теперь прячется?

Отправив фрейлину Ланскую на поиски Ники, императрица присела рядом с ней и утешала ее, словно маленькую девочку, нежно поглаживая по голове…

– …Здравствуйте, maman! – рявкнул Ники, вытягиваясь и щелкая каблуками. Она взглянула на своего возлюбленного с состраданием. Бедный, он не знает, зачем он здесь…

Рассказывает Олег Таругин (Цесаревич Николай)

…Словно побитые собаки мы с Мореттой покидаем покои императрицы. Влетело нам, а особенно мне, по первое число. Моя невеста должно быть плакала до моего прихода. Краем глаза я вижу, как у нее до сих пор предательски подрагивают губки. До покоев Моретты мы доходим в молчании, не касаясь друг друга, и лишь около ее дверей я чуть приобнимаю свою невесту. Ну, ничего, ничего. Просто будем поосторожнее. "Конспи'ация, конспи'ация и еще `аз конспи'ация!" – как завещал нам вождь мирового пролетариата. А вот кстати:

– Филя! Вот что, братишка, вы там справочки наведите: у кого это язык во рту не помещается? И хирургически его, хирургически…

Махаев кивает:

– Разберемся, батюшка-государь. Не изволь сумлеваться – все сделаем!

Вот так и ладушки. Теперь к себе: у меня еще дел невпроворот! Та-ак, а это что за явление?..

– Ваше императорское высочество! – мне на встречу торопится граф Дмитрий Мартынович Сольский, государственный контролер Комитета Финансов*. – Государь посоветовал мне обсудить с вами…

Приехали! Опять мои дела – побоку! Здравствуй, милая "текучка"!..

(*Высшее совещательное учреждение по делам государственного кредита и финансовой политики Российской империи)

Рассказывает Егор Шелихов

С той поры, как государева невеста к нам перебежала, почитай уж недели три прошло. Скоро, скоро государя нашего свадьба! Уж, наверное, отпразднуем… Мне, вон, государь сказал, что опосля свадьбы обязательно поедет с супругою по всей Рассее путешествовать. И заедет к Филимону, под Саратов, и ко мне, в Затонскую. Мы с Филей теперь все гадаем – как там наши: рехнутся от счастья, аль выдержат?..

Государь-то наш, хоть и к свадьбе готовится, а дел своих важнеющих ни на день не оставляет. Вот опять сейчас к нему в кабинет Ламздорфа Владимира Николаевича урядник сопроводил. Прости господи, не люблю я этого Ламздорфа, вот прям с души воротит. И то сказать глазки масляные, смотрит на тебя, ровно кобылу на рынке выбирает. Недаром про него по углам шепчутся, что, мол, мужеложец он. Ну, да государю виднее, с кем дела делать. Может он в чем другом толковый, может и он на что полезен. Я вот как-то заикнулся князю Сергею, упаси бог не о Ламздорфе, а так, вообще, об этих… их еще государь от чего-то "голубями" кличет. Мол, может их, того… убрать одним словом? Князь Сергей хмыкнул, а потом и сказал: "Не задом единым, друг мой Егор, человек жив". Наверное, так и должно быть. Ежели, ты, к примеру, для государя шибко полезен, так и простить тебе можно многое. Даже…

…Ох ты, государь-то наш, да вместе с невестой вышли. Да как же это, матушка-заступница?! Государыня будущая вся заплаканная, а у батюшки нашего лицо такое… Да кто ж это так провинился-то? Ну, да кто б ни был – худо ему придется. Когда у государя такое лицо – ничего он никому не простит! Как есть, не простит…

В двух словах Филя мне обсказал, в чем дело, да прибавил, что государь болтуна паршивого отыскать велел. Не сумлевайся, батюшка, исполним в точности. Отучим его хирургически. Или еще как.